Расследованием установлено… - Георгий Молотков

— Они отправились, судя по всему, гулять по городу, — сообщал оперативник. — У Раковского нет с собой даже сумки. Помахивает пустыми ручонками. У Аллен — обычная женская сумочка с надписью: «Мисс Диор»…

Мрачно насупив брови, Линяшин уставился в окно. Дождь уже не моросил — брызгал по стеклам звонкими шлепками. В кабинете было сумеречно, хоть зажигай свет. «Упустите — считайте, что вы не чекисты». «Да, положеньице!» — грустно усмехнулся Линяшин, думая о непредсказуемости поведения преступника, когда ему грозит опасность разоблачения и он начинает заметать следы. Вот и жди теперь, какое коленце выкинет Раковский, что у него на уме?

В кабинет вошел Андрей, самый младший по возрасту и званию из всех, кто занимался делом Раковского.

— Чего такой мрачный, товарищ начальник? — спросил деланно весело, но голос выдал и встревоженность.

— Где логика? Где здравый смысл? — Линяшин возбужденно заходил по кабинету. — Добрый десяток, кажется, неглупых мужиков, с высшим юридическим образованием, с опытом розыскной и следственной работы единодушно решают: Раковский, встретившись с Аллен, тут же улизнет, растает, как масло на горячей сковороде. А он что делает? Отправляется гулять по городу! Да еще в такую погоду!.. Помахивает пустыми ручонками, как мне сейчас сообщили…

— Может быть, не случайно помахивает пустыми ручонками? — задумчиво отозвался Андрей. — Может быть, тут и есть эта самая логика?

— Какая? — встрепенулся Линяшин, но, кажется, за какую-то мысль ухватился.

— Специально демонстрирует, что на встречу пришел ни с чем. А то, что ему надо передать Аллен Калевой, лежит где-то в укромном местечке. Или у кого-то из приятелей, или припрятано по маршруту его прогулки…

— Андрей, ты гений! — повеселел Линяшин. — А ведь это идея! Теперь верю: ты не за красивые глаза получил на юрфаке красный диплом… Давай-ка бери машину и поезжай к нашим. Озадачь их этой идеей…

Смущенный похвалой, Андрей тут же исчез.

Около трех часов продолжалась «прогулка» Раковского и Аллен Калевой по насквозь пропитанному дождем городу. Они заходили в магазины, смешивались с многолюдьем станций метро на Невском, зайдя в «Пассаж» с главного входа, вышли на улицу Ракова. Теперь-то было понятно: Раковский выжидает, заранее продуманно готовится к какой-то акции.

Так оно и случилось. К вечеру, когда по-осеннему сумеречный город готовился вот-вот зажечь уличные огни, Раковский зашел в парадную жилого дома. Аллен Калева осталась стоять у входных дверей. Достав из своей «Мисс Диор» зажигалку, она чиркала ею, настороженно посматривая по сторонам.

Дверь приоткрылась — Раковский широким жестом приглашал Аллен. Она нырнула в парадную и тут же вышла оттуда. Но теперь рядом с сумкой «Мисс Диор» на ее плече висела другая — обычная, аэрофлотовская.

Хлынул дождь. Поеживаясь, Аллен Калева глянула на крышу дома и, будто пережидая дождь, покорно осталась стоять под козырьком крыльца.

Раковский не появлялся.

Через двадцать минут Аллен Калева решительно шагнула в струи дождя.

О том, что Раковский оборвал след и куда-то исчез, Линяшин догадался по телефонному звонку Климова.

— Зайди! — коротко бросил полковник. И в сердцах добавил: — Кондитер!

В кабинете Климова была уже почти вся следственно-розыскная группа. Кое-кто пришел в такой спешке, что не успел заглянуть к себе и снять плащ.

— Наметим дальнейший план действий, — сказал Климов, даже не взглянув на Линяшина. — С учетом… изменившейся ситуации…

Итак, Аллен Калева, получив от Раковского какой-то, по всей вероятности контрабандный, товар, находится в гостинице «Европейская». Отлет ее из Ленинграда завтра, в восемнадцать часов. Предполагается, что этот товар она повезет не сама — передаст кому-то, тоже уезжающему за рубеж. Все таможни предупреждены, но на каждую из них надо послать по одному нашему товарищу. Всем остальным — действовать по намеченному плану. В правовом отношении Раковский — человек грамотный, трезвомыслящий. Скорее всего, он будет скрываться, пока не убедится, чем же кончится его акция с передачей товара своей сообщнице Аллен Калевой. Если успешно — выйдет из подполья, в случае провала будет заметать следы. Наша задача — взять его как можно быстрее. И возможно скорее обеспечить встречу всей троицы: Раковский, Калева, Кныш. Тогда, как понимаете, все встанет на свои места. Тогда мы сотрем последние белые пятна в следствии по этому уголовному делу…

* * *

Телефонограммы приходили одна за другой. Передавая их Линяшину, дежурный по управлению ворчал:

— Всю таможенную службу страны подняли на ноги, что ли?

Тексты телефонограмм были совершенно одинаковы. Будто размноженный вариант одной и той же: «Через контрольно-пропускной пункт проследовала группа зарубежных туристов, — читал Линяшин. — Интересующих вас недозволенных для вывоза предметов не обнаружено…»

Аллен Калева выехала из гостиницы «Европейская» в аэропорт Пулково. Багаж с ней был сверхоблегченный — небольшая дорожная сумка и элегантная «Мисс Диор» на длинно спущенном ремешке. До ее отлета оставалось всего три часа.

— Калева прошла таможенный досмотр. У нее с багажом полный порядок. Сидит в зале ожидания и спокойненько попивает кофе…

Это была уже не телефонограмма. Это звонил Линяшину оперативник Андрей, растерянно добавивший к спокойно сказанному:

— Неужели, Леонид Николаевич, дадим этой… улизнуть?

Через несколько минут телефон зазвонил опять, и Линяшин услышал ликующий голос того же Андрея:

— Нашли! Полный порядок, Леонид Николаевич! Три статуэтки Фаберже!

Оперативная «Волга», визгнув тормозами, выскочила на Литейный и устремилась в аэропорт. На перекрестке с Невским проспектом инспектор ГАИ решительно взмахнул жезлом, но, услышав короткий вскрик сирены, тут же дал отмашку. Линяшин покосился на шофера, попросил:

— Можно открыть вторую форточку — жарко!

— Что вы, Леонид Николаевич, я и печку не включил, — удивился водитель. Но, спохватившись, засмеялся: — А, все понял! Жаркое дело…

В аэропорту Линяшину сразу бросились в глаза лица его коллег по следственно-розыскной группе. Даже если бы он не знал их, наверное, сразу выделил в толпе. Радость — она и есть радость, и это чувство не скроешь притворной строгостью лица, оно выдает себя оживленным румянцем щек, блеском глаз, интонациями голоса.

Андрей первым заметил Линяшина, и его по-мальчишески полные губы поплыли в счастливой улыбке.

— Они эти скульптурки знаете куда упрятали? Под поясные ремни. А нынешние модные куртки, ну, такие дутые, что хочешь прикроют…

— Кто эти — они?

Линяшин все еще не мог стряхнуть с себя напряжение последних двух суток, и голос его, наверное, прозвучал официально сухо и строго. Андрея это заставило стереть с лица радостное выражение, и он доложил обо всем по порядку.

Как и предполагала следственно-розыскная группа, Аллен Калева еще там, за рубежом, подыскала людей, согласившихся оказать ей помощь в контрабандной перевозке вещей. Все трое молодых парней были рослые, крупные, и их необъятные куртки, как считала она, не должны были вызвать подозрений. Когда таможенная служба изъяла упрятанные под пояса статуэтки, один из них не запирался, написал в объяснении, что камнерезную фигурку обезьяны из халцедона, украшенную драгоценными металлами и камнями, работы неизвестного ему мастера, дала ему в гостинице «Европейская» женщина по имени Аллен. С просьбой о тайной перевозке этого скульптурного изделия через границу она обратилась к нему еще на родине, в туристической фирме, где он оформлял поездку в Ленинград. Аллен сказала, что едет по индивидуальной путевке, но из Ленинграда они вылетают одним рейсом. Расплатиться за услугу она обещала после возвращения на родину.

Сейчас этот блондин-здоровяк сидел в низком кресле перед следователем и, обмахивая платком красное, как после сауны, лицо, давал дополнительные показания.

Двое других пособников Аллен Калевой наотрез отказались назвать ее имя, утверждали, что скульптурные изделия с клеймом фирмы Фаберже им «преподнесли в подарок гостеприимные ленинградцы».

— При каких обстоятельствах преподнесли? — спросил Линяшин.

— О, это было сделано красиво! Пригласили в один дом — адрес не помню, — угостили русской водкой и подарили…

— Ваше возвращение на родину придется отложить, — сказал им Линяшин. — Ровно до того дня, когда вы вспомните, кто вам вручил статуэтки и с какой целью.

Когда на табло уже вспыхнула надпись: «Посадка на рейс…», Аллен Калевой было предъявлено постановление на арест.

Она не произнесла ни слова. Только нервно дернула плечом. Роскошная «Мисс Диор» мягко шлепнулась к ее ногам.

* * *

В аэропорт Раковский поехал не на своей машине — взял такси. Заранее предупредил водителя, что скажет, где там остановиться.