Конан. Пришествие варвара (сборник) - Роберт Говард

Некоторое время Ватиша раздумывала, крутя на пухлой руке золотой браслет.

– Принцесса, теперь нет никаких сомнений в том, что оберег, который дали тебе жрецы Иштар, оказался бессилен. Очевидно, Наток и правда очень могучий чародей. А коли так, тебе остается только одно – просить помощи у забытого оракула Митры.

Услышав это имя, Ясмела содрогнулась. Многих вчерашних богов сегодня называют демонами. И хотя Митра – бог всей Хайбории, жители Кофа давно ему не поклоняются, давно забыли его. Ничего не знала о нем и Ясмела, думала только, раз он очень древний, то, наверное, очень злой. Боги Кофа – грозные создания, даже Иштар. На культуру и религию Кофа сильно повлияли культуры Шема и Стигии, и кое-что из них кофийцы позаимствовали. Раньше хайборийцы вели простой, аскетичный образ жизни, пока не познакомились с утонченностью, роскошью и деспотизмом Востока.

– Ты думаешь, Митра согласится мне помочь? – сжала Ясмела ладонь Ватиши. – Мы ведь отвернулись от него, уже столько лет поклоняемся Иштар…

– Сильные боги милостивы. Будем надеяться на лучшее. – Ватиша была дочерью офирского жреца, бежавшего в Хорайю от своих могущественных недругов. – К тому же у тебя нет выбора. Я пойду к оракулу с тобой.

– Спасибо, Ватиша.

Ясмела встала с кушетки. Ватиша хотела было одеть ее, но принцесса отказалась.

– Негоже мне стоять перед оракулом в дорогих шелках. Лучше я нагая приползу на коленях, как и подобает тому, кто просит милости. Пусть Митра не считает меня гордячкой!

Ватиша рассмеялась и махнула ладошкой:

– Ерунда! Митре больше по нраву, когда перед ним стоят прямо, а не ползают, как червяки. И пачкать его алтари кровью животных тоже ни к чему – он этого не любит.

Решив, что Ватиша лучше ее разбирается в языческих культах, Ясмела позволила надеть на себя шелковую тунику с широким атласным кушаком. Вскоре красивые ноги принцессы были украшены сафьяновыми туфельками, а несколько ловких прикосновений умелых пухлых пальчиков офирки привели в порядок темные вьющиеся волосы госпожи. После Ватиша откинула край тяжелого златотканого гобелена и отодвинула засов притаившейся за ним двери потайного хода. Вслед за ней принцесса вошла в узкий изогнутый коридор. По нему девушки вскоре добрались до другой двери, ведущей в широкий зал. Там скучал стражник в позолоченном шлеме с султаном, посеребренном панцире и инкрустированных золотом поножах. Он опирался на длинную рукоять боевого топора.

Ясмела помахала ему, он салютовал оружием и снова уподобился медной статуе. Девушки прошли по залу, который в свете горящих на стенах факелов казался сверхъестественно огромным, и спустились по лестнице. Замечая в углах темные тени, Ясмела каждый раз вздрагивала. Они прошли три марша и остановились в коридоре с потолком, выложенным драгоценными камнями, с вделанными в пол самоцветами, с позлащенной лепниной на стенах. По сверкающему коридору они прошли на цыпочках, держась за руки, и очутились перед позолоченной дверью. Ватиша отворила дверь, и взорам девушек явилась забытая святыня. Забытая всеми, кроме нескольких надежных слуг, ну и конечно, королевского семейства Хорайи, ради которых и сохранялся этот храм внутри дворца. Ясмела знала о нем только понаслышке, сейчас она здесь оказалась впервые. Внутреннее убранство выглядело скромно, ему не тягаться с роскошью храмов богини Иштар. Но в этой скромности и простоте ощущалось достоинство, издревле свойственное митрианству.

В зале был высокий потолок, но не сводчатый, а плоский, из обычного белого мрамора. Мраморными также были стены и арка входа. По стенам проходила узкая полоска золоченого фриза. За алтарем из чистого зеленого нефрита, не испачканного кровью жертв, на небольшом пьедестале восседало материальное олицетворение бога. С благоговейным страхом принцесса смотрела на косую сажень плеч, на правильные, строгие черты лица. Большие хайборийские глаза, широкая борода мудрого патриарха, кудрявая шевелюра под простым серебряным обручем – суровый, но благородный облик божества-аскета.

Ясмела простерлась ниц перед ним, пропустив мимо ушей укоры и увещевания своей спутницы. На всякий случай Ватиша опустилась на колени – в присутствии древнего идола в ее душе проснулись суеверия.

Впрочем, она не была бы сама собой, если бы не шепнула Ясмеле:

– Это всего лишь идол, а как на самом деле выглядит Митра – никому не известно. Его принято изображать как человека, настолько близкого к совершенству, насколько мы можем себе вообразить. Если верить вашим жрецам, Иштар живет в холодном камне. Бог Митра – не только в камнях, он везде: над нами, вокруг нас, под нашими ногами в земных недрах. Идол нужен только для того, чтобы ты могла сосредоточиться на нем и обратить свои помыслы к богу. Поэтому гляди на него и говори.

– И что говорить? – У Ясмелы голос сел от страха.

– Да что угодно. Повторяю, Митра – везде. А раз он везде, все твои мысли ему уже известны…

Ватиша не договорила. Обе девушки вздрогнули – в святилище зазвучал голос. Казалось, его источник находится прямо у них над головами, невидимый, висит в воздухе. Голос был спокоен, звучен, прекрасен. Вновь Ясмела дрожала, внимая гласу бесплотного духа, но на сей раз не от страха и омерзения, а от благоговения.

– Дитя мое, не утруждай себя словами. Я действительно знаю, что тебе необходимо. – Да, поистине дивный глас – как будто высокие музыкальные волны мерно бились в золотой берег. – Из вековой тьмы выполз змей-демон, и есть только один способ спасти твое государство, а заодно и весь мир, от ядовитых клыков этого гада. Но ты должна в одиночку, без сопровождения, выйти на улицы своего города и вверить судьбу Хорайи первому встречному.

Лишенный эха глас умолк, и девушки в крайней растерянности посмотрели друг на друга. Затем они встали и на цыпочках покинули святилище. Всю дорогу до покоев Ясмелы обе молчали. Там принцесса выглянула в окно. Была глубокая безлунная ночь, город тонул в тишине. Хорайя спала под звездами, и, словно их отражения в воде, тускло светились факелы на улицах и в садах и на плоских крышах домов.

– Как ты теперь поступишь? – спросила все еще дрожащая Ватиша.

– Дай мне плащ. – У Ясмелы тоже стучали зубы от страха.

– Неужели решила выйти? Одна? Среди ночи?

Ясмела жестом велела служанке умолкнуть.

– Я слышала голос в святилище, – сказала принцесса. – Либо это проделка какого-нибудь изобретательного жреца, либо… в самом деле глас Митры. Выбирать мне не приходится. Я выйду.

Она окутала свою гибкую фигурку широким шелковым плащом, закрыла лицо вуалью и почти бегом добралась по коридорам до бронзовой двери. Снаружи у входа стоял десяток стражников с копьями, они недоуменно посмотрели девушке вслед. Только это крыло дворца выходило на улицу, с других сторон к нему примыкал обширный сад и тянулась высокая стена. Улицу, на которой очутилась принцесса, освещали факелы, расставленные через равные промежутки.

На миг она замерла в нерешительности, но сразу взяла себя в руки и зашагала прочь от стражников. Улица была безлюдна и тиха. Ясмела, в чьих жилах текла кровь королей, еще никогда в жизни не покидала дворца без сопровождения. Мысленно твердя себе, что иначе поступить не могла, она быстро удалялась от родных стен. Ее ноги в мягких туфлях тихо ступали по плитам мостовой, но от каждого их шороха сердце ее панически сжималось. Мнилось, что эти шаги громовым эхом раскатываются по лабиринту улиц и будят затаившихся в тайных подземных норах злобных крысоликих демонов. Чудилось, будто в каждой тени спрятался адский убийца с обнаженным кинжалом, а с верхушек колонн высматривают добычу громадные черные твари с крыльями летучих мышей.

И вдруг впереди на темной улице возник чей-то силуэт. Принцесса поспешила укрыться в густой тени, которая теперь казалась ей спасительной. Сердце билось так, словно хотело расшибиться о ребра. Человек на ночной улице приближался. Он не крался, как вор, и не замирал, как запоздалый путник, перед темными углами. Нет, он шагал прямо и твердо, будто считал, что ему совершенно нечего опасаться. В этой поступи угадывалась природная смелость и достоинство, и его шаги – не Ясмелы, а его – разлетались громким эхом. Когда он проходил мимо факела, принцессе удалось его рассмотреть. Высокий мужчина в кольчуге из прочной стали – судя по всему, наемный воин.

Девушка набралась храбрости и вышла из тени, поплотнее запахнув плащ. Раздался шорох – клинок прохожего до середины выскочил из ножен, но замер: воин понял, что перед ним женщина. И все же взгляд его поверх ее головы стрельнул вправо‑влево – незнакомец хотел убедиться, что ее никто не сопровождает.

Какое-то время они молчали, разглядывая друг друга. Мужская ладонь покоилась на длинной рукояти меча; ножны прятались под красным плащом, небрежно накинутым на широкие плечи. В сиянии факела синевато поблескивала сталь поножей и шлема. Такой же стальной синевой блестели глаза. С первого же взгляда на него Ясмела поняла, он не уроженец Кофа, а когда зазвучал голос, стало ясно – перед ней не хайбориец. В армии ее страны было много наемников, среди них кого только не встретишь – как выходцев из цивилизованных стран, так и варваров. Что-то в облике и движениях этого человека напоминало волка. Принцесса поняла – перед ней стоит варвар. Скорее всего северянин. Не бывает такого дикого блеска в глазах у хайборийцев, даже в глазах преступников или безумцев.