Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Мы хотели бы знать, каким образом они могли бы овладеть всеми этими качествами, и особенно последним – трансом – если они физически мертвы!

Эти chang-chub завершили свой путь и освободились от последующих трансмиграций, переходя из тела одного ламы в тело другого; но лама [имеется ввиду далай-лама] всегда наделен душой того же самого chang-chub, хотя последний и может пребывать в телах других существ для пользы живых, чтобы обучать их Закону, – что и является причиной их нежелания становиться святыми, поскольку тогда они не будут иметь возможность наставлять их. Движимые жалостью и состраданием, они хотят остаться chang-chub, чтобы учить живых людей Закону, позволяющему им побыстрее завершить трудный путь своих перерождений. Кроме того, если эти chang-chub пожелают, они свободны перемещаться в те или иные миры, и в то же самое время перемещаться в другие места с той же целью.

Это довольно запутанное описание содержит в своем внутреннем значении два факта: во-первых, что тибетские буддисты – мы говорим об образованных классах – не верят в возвращение духов умерших, если душа не стала на земле столь чистой, что сотворила в себе состояние бодхисаттвы (высшей степени совершенства, следующей за состоянием будды), и даже святые, в обычном понимании этого термина, неспособны руководить живыми или учить их после своей смерти; и, во-вторых, что отрицая теории о творении, Боге, душе – в их христианском и спиритуалистическом смысле – и о дальнейшей жизни индивидуальности после смерти, они все же наделяют человека такими возможностями его воли, что именно от него становится зависящим – стать ли бодхисаттвой и обрести силу для того, чтобы регулировать свои будущие состояния либо в физической, либо в полуматериальной форме.

Ламаисты верят в неразрушимость материи, как некоего элемента. Они отрицают бессмертие и даже выживание персонального эго, и учат тому, что лишь одно только индивидуальное эго – то есть, составной агрегат многочисленных персональных эго, которыми было представлено это Единое в течение долгой серии разнообразных существований – может выжить после смерти. Последнее может даже стать вечным – слово «вечность», употребляемое в этой связи, охватывает лишь период великого цикла, – вечным в своей целостной индивидуальности, но это может быть достигнуто только путем становления дхиан-коганом, «небесным буддой», или тем, кого христианские каббалисты могли бы назвать «планетарным духом», или одним из элохим; некой частицей «сознательного целого», состоящего из совокупности разумов в их универсальном единстве, в то время как нирвана является «бессознательным целым». Тот, кто становится Tong-pa-nyi (тем, кто достиг состояния абсолютного освобождения от любого желания личного бытия, высшего состояния святости), пребывает в не-существовании и больше неспособен приносить пользу смертным. Он есть «Nipang», ибо он достиг конца «Thar-lam», пути освобождения или спасения от перевоплощений. Он не может совершать Tul-pa (произвольное воплощение, временное или на срок всей жизни) в тело живого человеческого существа; ибо он является «Dang-ma», полностью очищенной душой. С этого времени он освобожден от опасности «Dal-jor», человеческого перерождения, поскольку семь форм существования – лишь шесть из них доступны непосвященному, – подверженных трансмиграции, были благополучно пройдены им. «Он с безразличием взирает в каждой из сфер пути восхождения в течение всего периода времени, охватывающего краткие периоды личного существования», – говорит Книга Khiu-ti.

Но, так как «необходимо большое мужество для того, чтобы принять бытие вместо небытия, жизнь вместо смерти», существуют и такие среди бодхисаттв и лха – «и их можно встретить столь же редко, как цветы удамбара», – кто по своей воле отказывается от блаженства достижения совершенного освобождения и остается в своем персональном эго либо видимым, либо невидимым для человеческого взгляда, чтобы помогать своим бедным братьям и учить их.

Некоторые из них продолжают свою жизнь на земле, хотя и не до какого-то сверхъестественного предела; другие становятся «дхиан-коганами», классом планетарных духов, или «девов», которые, будучи, так сказать, ангелами-хранителями людей, являются единственным классом из семеричной иерархии духов в нашей системе, которые сохраняют свою персональность. Эти святые лха, вместо того, чтобы наслаждаться плодами своих деяний, приносят себя в жертву в невидимом мире, как господь Sang-gyas (Будда) сделал это на земле, и остаются в Девачане – мире блаженства, наиболее близком к земле.

Факиры и летающие столы

Перевод – О. Колесников

Может быть я и профан в законах, управляющих солнечной системой, но в любом случае твердо верю в гелиоцентрическую журналистику и сделаю несколько замечаний «The Sun» по поводу своего «иконоборства».

Бесспорно, для скромной иностранки большая честь оказаться под огнем полемических выступлений двух выдающихся личностей вашей великодушной страны – воистину добрым дьяконом Ричардом Смитом и сладостно поющим соловьем Дж. Вашингтоном Чайлдсом, мастером искусств. Я не индусский факир и мне не нравится оказываться в огне, особенно когда я этого не заслуживаю. И мне также не нравится, выражаясь образно, быть привязанной к столбу и пронзенной стрелами вашей сатиры. Я не приглашала журналистов на подобное представление. Не искала дурной славы. Я всего лишь поселилась в тихом уголке вашей страны, и, как женщина, которая много путешествовала, пытаюсь рассказать общественности Запада необычные вещи, которые наблюдала на Востоке. Меня не было бы здесь, будь у меня возможность сделать это в России. Но поскольку я здесь, то «скажу всю правду», как гласит старая английская поговорка.

Посетивший меня репортер «The World» написал статью, в которой перепутал свои воспоминания о чучелах моих обезьян, канареек, тигровых голов и пальм с эфирной музыкой и похожими на тени двойниками адептов. Эта была очень интересная статья, и конечно, автор не хотел показаться предвзятым. Если читатели усмотрят в ней отрицание мною законов природы или косвенное утверждение о возможности чудес, то виноват либо мой плохой английский, либо невнимательность самих читателей.

Нет более бескомпромиссных верующих в непреложность и универсальность законов природы, чем оккультисты. Оставим в покое, с вашего разрешения, великого Ньютона. Я не отрицаю закон гравитации или притяжения Солнца, но я против утверждения, что кроме закона, утверждающего, что центр Земли притягивает к себе тела – это самый наглядный для нас пример гравитации – нет другого, такого же справедливого, закона, способного при определенных обстоятельствах нейтрализовать первый.

Если мы хотя бы раз в сто лет наблюдаем, как факир или стол зависает над землею без видимых механических причин, то можно говорить, что явление это есть результат закона природы, о котором ученые еще ничего не знают. Христиане верят в чудеса; оккультисты верят в них даже меньше, чем набожные ученые, как например, сэр Дэвид Брустер. Попробуйте показать оккультисту неизвестный ему феномен, и он никогда не будет утверждать a priori, что это фокус или чудо. Он будет искать причину в условиях возникновения феномена.

В 1854 году, когда шла настоящая война между Академией и «танцующими столами», по Парижу ходил анекдот про астронома Бабине. Этот ученый-скептик заявил в «Revue des Deux Mondes» (январь 1854 г., стр. 414), что левитация мебели без физического контакта «так же невозможна, как и вечный двигатель». Спустя несколько дней во время сеанса в его присутствии стол поднялся в воздух без физического воздействия. В результате Бабине сразу же отправился к зубному врачу и тот удалил ему коренной зуб, потому что иконоборческий стол во время левитации двинул в челюсть астроному-скептику. Однако статья уже пошла в печать, и вернуть ее было невозможно.

Думаю, девять из десяти человек, включая редакторов, верят в то, что волновая теория света одна из самых убедительных. Однако если открыть страницу 22 в «The New Chemistry», написанной проф. Иосией П. Куком-младшим из Гарвардского университета (Нью-Йорк, 1876), мы прочтем:

Я не могу согласиться с теми, кто считает волновую теорию света окончательно установленным принципом науки… Следует учитывать комбинации свойств эфира пространства, и я с большим трудом могу поверить, что сейчас кто-то в этом действительно разбирается.

Что же это, как не иконоборство?

Надо помнить и то, что сам Ньютон соглашался с корпускулярной теорией Пифагора и его предшественников, и только en désespoir de cause [по причине отчаяния (фр.)] ученые приняли волновую теорию Декарта и Гюйгенса. Кеплер полагал, что Солнце имеет магнитную природу. Лейбниц считал, что планеты двигаются благодаря возмущениям эфира. Борелли предвосхитил открытие Ньютона, но ему не удалось преподнести его так же эффективно, как это сделал последний. Гюйгенс и Бойль, Хоррокс и Хук, Халли и Рен – все они думали о центральной силе, действующей по направлению к Солнцу, и об истинном принципе уменьшения действия этой силы пропорционально обратному квадрату расстояния. О гравитации еще не сказано последнее слово, но из-за того лишь, что природа Солнца пока что мало изучена.