Учебник рисования - Максим Кантор

Первый авангард возник потому, что в той ситуации, при строительстве того, былого, мирового порядка, движущей силой мог быть провозглашен только пролетариат. Двигал историю, конечно, на самом деле не он. Но прокламировать его гегемонию было удобно. И фашисты, и марксисты использовали для строительства своих империй один и тот же материал — пролетариат; и в голову никому не пришло спросить: как можно из одного и того же материала строить разные империи? Однако строили. Просто мы, марксисты, объявляли тот материал, из которого строилась фашистская империя, — люмпен-пролетариатом, а они, фашисты, именовали наш материал — деклассированным крестьянством, дескать, пролетариата в России не было. Фактическая правда же, Борис Кириллович, состояла в том, что человек (даже целый класс) — материал непрочный. Вот пролетариат и сносился. И то сказать, попользовались им изрядно: вон какие державы отгрохали. Сносился пролетариат — и мировой порядок, для которого он использовался, сносился тоже. Вещь обычная. Это только министр Микоян при всех властях усидел — но такое бывает редко.

Ситуация в конце века поменялась. И не только в России, не обольщайтесь; ситуация везде поменялась. Теперь для строительства новой империи удобно стало объявить движущей силой истории — интеллигенцию. Она себя, впрочем, двигателем истории давно считала. Ей, интеллигенции, было обидно; ревновала она пролетариат к истории. И пора было интеллигенции выйти на сцену: процесс труда изменился — рабочий класс размылился и перестал быть тем классом, который рассматривали теоретики прошлого. Пролетарии теперь сами интеллигенты, хотят чисто одеваться и подавать нищим. Или — не подавать. Но строить новый порядок из чего-то надо; и можно это делать только из одного-единственного материала — из ущемленных амбиций большого скопления людей, которые наберутся наглости говорить от имени народа. И мы посмотрели вокруг — из чего сегодня строить прикажете? Крестьянская революция уже была; тогда порядок строили руками крестьян. Пролетарская революция была; буржуазная революция тоже была. И тут мы увидели, что интеллигенция во всем мире сформировалась как класс — как готовый к употреблению строительный материал. Сформировались ее амбиции и ее претензии: Буковский ведь не потому рыбакам в Баренцевом море не сочувствует и не потому иракских деточек на защищает, что у него запал правозащитности вышел. А потому он их не защищает, почему рабочий Путиловского завода не защищал кулака. Они ему — чужие, он защищает свой класс: люмпен-интеллигенцию. Так возник во всем мире второй авангард — и он потребовал нового теоретического базиса. Стало быть, надо было обеспечить второе издание авангардной макулатуры, и мы, бюрократы и держиморды, повернулись к вам. И спросили вас: а можете нам снова напечатать свободолюбивых брошюр? Настричь манифестов сумеете? За права интеллигенции хотите бороться? Прорыв в цивилизацию не желаете осуществить? А вы уже наготове стояли — вас и звать особенно громко не пришлось. Дайте нам второе издание авангарда, мы вам задание дали. А вы что же? Сломя голову исполнять бросились. Обеспечили второе издание, и даже перевыполнили план. Мы и ждать не ждали, что изо всех щелей самовыражение полезет; сколько ущемленного народу нашлось! Мы, держиморды, сидели и смотрели: как головотяп Тушинский пыжится переделать Россию в пятьсот дней, как пидорас Снустиков-Гарбо в женской комбинации корячится, как вы, Борис Кириллович, в цивилизацию рветесь. Я, помню, в Биарице на пляже — с Диком Рейли, с сэром Френсисом Гибсоном — взял в руки ваш труд, и мы вашей теорией зачитывались. Френсис спросил тогда: а зачем интеллигенту цивилизация? Понятно, зачем пролетарию цивилизация нужна — улучшить условия труда; а интеллигенту — зачем? Морковку свежую в супермаркете покупать? Так ведь интеллигенту Данте должен быть нужнее. Интеллигент, он цивилизацию с собой носит, ему ее дать нельзя. Но в то время интеллигенция уже осознала себя холуйским классом и стала бороться за свои права. И она, вашими устами, Боря, закричала: хотим в цивилизацию! Дайте достаток, положенный среднему классу! Не пущают, дайте дорваться! Милый Борис Кириллович, когда человек начинает бороться за свои права, это значит, что он понял, что он холуй.

Так-то, Борис Кириллович. Помню, я еще советником у Горбачева работал, в газетах статья — и он мне ее показывает: интервью с художником Литичевским, решил эмигрировать мальчик из страны. Кадры теряем, генсек мне говорит. Посмотри, на что творец жалуется. Беру газету, читаю. Я, говорит мальчик, эмигрирую из России потому, что художники здесь так и не стали средним классом. Эк сказанул! Средним классом он, свободолюбивый творец, хочет быть. Распрекрасно мальчик сказал. Даже мне, старому аппаратчику, так хорошо не выдумать. И интриги никакой плести не пришлось. Вот вы чего хотите, родные интеллигенты, средним классом хотите сделаться. Ну так это мы вам устроим — вы только ротик пошире откройте, встаньте смирненько и делайте, чего велят. А дальше — само пойдет! И пошло, Борис Кириллович. С вашей благословенной помощью пошло. Сперва, во Франции, средний класс к власти рвался, а в дальнейшем все холуйские слои населения хотели, чтобы их определили именно в средний класс. И пролетарии, и крестьянство, и интеллигенция — они ведь как цивилизацию понимают? Править хотят? Законы учреждать? Охранять рубежи? Ни боже мой. Хотим быть средним классом! Вот чего желают творцы и художники. И на Америку потому засматриваются. Там и кормят сносно, и права человека соблюдаются, и ответственности никакой. Средний класс! Да, первый авангард был пролетарским; да, второй авангард стал интеллигентским — и эта разница отражает отличие того общества, которое строили тогда, от общества, которое надо строить сегодня. Первый пролетарский авангард выражает пролетарское (или марксистское) чувство неумного энтузиазма. Второй, интеллигентский, авангард выражает интеллигентское желание достатка и покоя. Конечно, придется поработать, организуя авангардные процессы в обществе, но потом все окупится — так рассуждает интеллигенция, засучив рукава. Интеллигенту придется попотеть — ведь потел же на благо прогресса его предшественник, пролетариат. За это ему, новому двигателю истории, обеспечат покой и умеренный достаток. Красивая цель, Борис Кириллович! Хвалю! Однако и первый авангард, и второй авангард, и разные наборы их желаний — они нужны только для строительства империй, Борис Кириллович. А больше они ни для чего не нужны. Это вам показалось, что цель истории — ваши амбиции. Это вы размечтались. И напрасно.

Цель-то вот она, прямо под носом, Борис Кириллович. И руку протяни — возьмешь. Персиковый лес и зацвел уже — немного подождать, так облопаетесь! Некоторые уже и хапнули по полной программе. Вон, Гриша Гузкин — тот уже давно и средний класс, и upper middle class даже, повезло пареньку. Другое дело, мой милый, что невозможно использовать какой-либо материал без того, чтобы он не сносился. Что делать, издержки производства, машиной пользуешься, она и ломается: то шестеренка отлетит, то коленчатый вал треснет. В прошлом веке думский деятель Шульгин сказал про дворянские собрания: был класс, да съездился. Так и с пролетариатом произошло. И с интеллигенцией точно так же случилось. И разве я в этом виноват, милейший Борис Кириллович? Вот уж кто совсем ни при чем, так это наш брат — чиновник. Я — чем виноват? Я со стороны наблюдал и выводы делал. Разве виноват Маркс в том, что придумал классовую борьбу? Пролетариат сам рвался к гегемонии, ну его и пустили немножко поиграть и помещиков подушить. Наигрался — и домой пора, за стол, водку кушать. Вы сами хотели дорваться до штурвала истории и порулить, вам казалось, что локомотив истории прямо как стрела понесется! Куда только он понесется, вы не интересовались узнать. К достатку, понятное дело, к цивилизации — но у цивилизации всегда бывает хозяин, вы разве не знали? Армию распустить, тюрьмы разрушить, интеллигенции дать повышенную зарплату, а мексиканские рабочие как-то там сами пусть устроятся, правда? На то она и развитая цивилизация, чтобы о разных таких мелочах позаботиться — организация рабочих мест, инфляция, дефляция. А что у развитой цивилизации, у нового порядка — есть хозяин, вас удивляет? А кто хозяин, спросили? Думаете, добрый? Извольте — я вам и условия создал подходящие, и к штурвалу локомотива пустил. А дальше все само устроилось. Вы ведь в расчет не взяли, Борис Кириллович, что рули локомотивом — не рули, а рельсы-то одни, и другого пути у истории не будет.

Но вам обмануть всех хотелось. Не меня обмануть (что меня, старого аппаратчика, обманывать?), вам хотелось обмануть работягу в Брикстоне и крестьянина в Мексике. Вам хотелось впереди бабки из Тамбова в очереди стоять. Вы хотели вперед их до кормушки дорваться, хотя и не производите ничего. Вы хотели свои интеллектуальные амбиции за товар продать — благо товары теперь не так важны, как менеджмент. Вы хотели домик и доход, ренту и страховку — то, чего нет у рабочего и крестьянина. А на основании чего вы на это желание право получили? Я так говорю, потому что крестьянин в Мексике даже желать этого не может — понимает, что не дадут. Отчего же вы решили, что вы лучше? Почему вам — положено?