Синтез - Токацин

Теперь я перейду к более приятной теме — к исследованиям «тяжёлых драгоценностей», как коллега Рохас называет новооткрытые элементы. У них обнаружены металлические свойства; вы верно подметили их сходство с золотом и серебром — наши радиохимики это подтверждают. Коллега Кейзи добился разрешения на переработку ирренциевого кристалла и получил несколько миллиграммов новых металлов. Более тяжёлый уже получил условное название «констиум» — по химической инертности он похож даже не на золото, а на инертные газы. Более лёгкий, к смущению и радости коллеги, был назван «кейзиумом». Сомневаюсь, что это войдёт в официальные издания именно в таком виде, но названия, даже временные, сильно упрощают работу.»

Гедимин задумчиво кивнул. «Констий и кейзий,» — повторил он про себя. «Кейзий. Если бы Майкл был жив, могли бы назвать в его честь.»

— Sata! — крикнул Линкен, повернувшись к сармату. Тот бросил рацию в карман и поднялся на ноги. Температурные датчики печи показывали именно то, что он ожидал увидеть, — пора было браться за работу.

Гедимин развернулся к Иджесу и Хольгеру и жестом позвал их к себе. Четверо сарматов собрались у печи. Лаборанты сунулись было к ним, но их оттеснили. Гедимин повернул рукоятки пресса так, чтобы всем было удобно подойти к ним. «Давление должно быть достаточным,» — он ещё раз прикинул про себя необходимое усилие. «Получится. Раньше получалось.»

…Урановые пластины — остатки сферы «первого цикла» — остывали под вытяжкой, прикрытые защитным полем. Гедимин перебрался за стол Хольгера, чтобы следить за ними, и химик уступил ему место и принёс себе второе кресло.

— Значит, то, что они называют кеззи… кейзием, образуется при сигма-распаде, — Хольгер задумчиво рассматривал экран смарта — Гедимин позволил ему прочитать письмо Конара. — Выходит, что сигма-квант — нечто, поглощающее как минимум пять протонов и двенадцать нейтронов. Бор-семнадцать? Исключено, он засветился бы на всех снимках.

— На снимках ничего нет, — напомнил Гедимин. — Сам посмотри. Никаких продуктов распада. Ядро кейзия и красная вспышка. Больше ничего.

— Подождём, пока они пронаблюдают омикрон-распад, — сказал Хольгер. — Насколько я понял — редкое явление.

— Определённо, его можно подтолкнуть, — задумчиво сощурился Гедимин. — Им зря не разрешают экспериментировать.

— И всё-таки странно, что констий и кейзий настолько стабильны, — Хольгер недоверчиво покачал головой. — Всё время кажется, что где-то вкралась ошибка…

Он выключил смарт и протянул Гедимину. Позади недовольно фыркнул Линкен. Гедимин, удивлённо мигнув, повернулся к нему, — только сейчас он заметил, что взрывник стоит у стола.

— Констий и кейзий? Что это значит? — спросил Линкен. — У этих слов есть смысл?

— Не дочитал? — хмыкнул Гедимин. — Кейзий — по имени радиохимика. «Констий» означает постоянство и неизменность. Это древний язык, сейчас на нём не говорят.

— Мартышечьи названия! — Линкен поморщился и провёл пальцем по шраму на затылке. — Они всюду суют свои слова. Зачем ты их сюда притащил? У нас есть свой язык. Почему не дать свои названия?

Гедимин мигнул.

— Какой в этом смысл?

— Это новые металлы. Их обнаружили на днях. Ты сам мог их найти! — Линкен ударил кулаком по столу, и Хольгер вздрогнул и сердито сощурился. — Мы сами их изучаем. Какое тебе дело до чужих химиков и древних языков?! У нас есть свой. «Постоянство и неизменность»? Речь о том, что он не распадается? «Aperanu» — то, что разваливается на части. «Yi» peranu». Вот правильное название.

Гедимин внимательно посмотрел на взрывника. Тот широко усмехался, и его лицо совсем перекосилось, — рот съехал набок. Ремонтник быстро отвёл взгляд и покачал головой.

— У новых металлов есть правильные названия. Другие не нужны.

— Именно, — кивнул Хольгер. — Вот когда ты откроешь что-нибудь новое — называй его любым словом на любом языке.

— Тебе не нравится название? — растерянно мигнул Линкен. Смотрел он при этом на Гедимина, к Хольгеру повернулся боком.

— Я тебя вообще сюда не звал, — ремонтник сузил глаза. — Ты мешаешь. Иди… к Константину.

Линкен вздрогнул и растерянно замигал.

— Атомщик, это уже глупость. Мы с тобой не ссорились… так сильно. Помнишь, я не стрелял в тебя?

— Будет приказ — выстрелишь, — буркнул Гедимин. — Иди к своему командиру.

Линкен остался на месте, только глаза из белесых стали свинцово-серыми.

— Хольгер тоже признал Константина командиром, — тихо сказал он. — Но вы поладили.

— Очевидно, Хольгер искупил свою вину удачной диверсией, — фыркнул незаметно подошедший Константин. Шрамы от взорвавшегося фэнрила стали тонкими и побелели, но их ещё можно было заметить — поблескивающие полоски покрывали щёки и лоб сармата и кое-где шли внахлёст.

— Это был несчастный случай, — ровным голосом произнёс Хольгер.

— Да, что же ещё, — Константин провёл ладонью по щеке. — Фэнрил только и делает, что взрывается, когда его берут в руки. А провода — растворяются прямо внутри стен. Гедимин! Ты собираешься чинить то, что сломал? Звуковая сигнализация до сих пор не работает. Если до конца недели все разрезанные провода не будут приведены в исходный вид, я сообщу Нгылеку, и тебя исключат из проекта, как невменяемого.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Я могу починить, — буркнул Иджес. — Атомщик, сиди, следи за ураном. Ещё взорвётся…

Ремонтник тяжело вздохнул и выразительно посмотрел на него — выдавать очередную получасовую лекцию о свойствах окиси урана у него не было ни сил, ни желания.

— Как угодно — мне нужен результат, — отмахнулся Константин. — Хольгер, теперь о твоих замыслах. Ты уже составил план работы с омикрон-облучателем?

«Облучатель?» — Гедимин насторожился. «Я ещё что-то пропустил?»

— Вот, — Хольгер раскрыл перед ним еженедельник. Несколько страниц были исписаны мелким почерком сверху донизу и расчерчены на заполненные и пустые столбцы. Гедимин увидел названия марок фрила. Они были собраны в группы по химическому составу.

— Хм, — Константин перевернул страницу, и Гедимин прочитал несколько названий из следующего столбца — там были природные материалы. — И где обоснование? По какому принципу ты отбирал именно эти вещества? Что ты хочешь увидеть, подвергнув их облучению?

Хольгер пожал плечами.

— Всегда можно что-нибудь увидеть.

Константин вздохнул.

— Вот из-за этого ты подверг себя и Гедимина риску смертельного облучения? «Увидеть что-нибудь»? Для этого был нужен образец опасного радиоактивного вещества?

— Ведомство разрешило опыты, — отозвался химик. — План у меня есть. А вот твоего я не видел. Может быть, это нам с Гедимином пора написать Нгылеку, что ты саботируешь исследования?

Сармат дёрнулся, как от удара током, и Гедимин удивлённо мигнул, — он ещё не видел, чтобы Константин так быстро менялся в лице.

— Теперь я понимаю, почему у нас никогда не было учёных, — пробормотал командир и, развернувшись, ушёл за свой стол. Гедимин и Хольгер переглянулись.

— У нас были учёные, — стиснул зубы Линкен. Константин коротко фыркнул и отвернулся.

Гедимин взял ежедневник и пролистал страницы плана.

— У тебя есть всё это? — слегка удивился он, перечитав названия веществ. — Все образцы?

— Небольшая часть, — покачал головой Хольгер. — Постараюсь получить недостающее. Я почти уверен, что люди что-то упустили. Должен существовать надёжный стабильный барьер для омикрона. Не уран и не плутоний. Что-то другое.

07 декабря 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— А, Джед, — Кенен, застигнутый врасплох у двери, быстро огляделся по сторонам в поисках путей отхода — но не нашёл их и широко улыбнулся, изображая дружелюбие. — Читал новости? Ассоциация старейших народов Атабаски выступает за разрушение Периметра — он мешает миграции диких животных и портит аборигенам охоту.

— А, — Гедимин попытался было вспомнить, о каких народах идёт речь, и где он слышал это название, но перехватил взгляд Кенена, устремлённый на дверь, и выкинул ненужные мысли из головы. — Где бериллий?

— Что? А, да, бериллий, — учётчик улыбнулся ещё шире и похлопал себя по карманам. — Я хотел зайти к тебе с вечера, но отвлёкся. Вот твой бериллий.

Твёрдый, прохладный на ощупь обломок был запаян в непрозрачный серый скирлин — криво, неплотно, либо в сильной спешке, либо кем-то, у кого не было ни упаковочной машины, ни достаточно прямых рук. Гедимин надорвал обёртку, заглянул внутрь и довольно усмехнулся.

— Сойдёт. Я что-нибудь должен?

— О-хо-хо… Джед, ты не отделаешься ремонтом миниглайда, — развёл руками Кенен. — И пригоршней значков тоже. Этот образец, считая затраты на пиво, обошёлся мне в пятнадцать койнов.