Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Пусть это и случилось неожиданно, но я – Воин – сумел поймать горошину, которую девочка ловко выхватила откуда‑то из рукава и метнула мне в грудь. Не успел даже сказать спасибо и спросить, что это, а девчонки уже и след простыл. Зато из‑за живой изгороди послышались чьи‑то торопливые шаги. Три человека, две женщины и мужчина. Техникой Шагов я бы убрался отсюда в один вдох, а так… Я ещё сильнее пригнулся, чтобы ненароком не показаться из‑за кустов и юркнул в густые заросли. Теперь я очутился у самой стены поместья, в узком промежутке между ней и барбарисом изгороди. Сдерживая проклятия, прижался к камням спиной, чтобы не порвать одежду и сполз на землю. Кто так сажает сад? Даже не развернуться толком. Как эту стену осматривать и чинить? Но сейчас мне это оказалось только на руку.

Пережидая суету за зарослями, я осмотрел горошину, что бросила мне девочка. Теперь ошибиться было нельзя. Пилюля. Пилюля у девочки такого возраста. Она явно не могла быть дочерью господских слуг. Или могла? Золак говорил, что сектанты во Втором появляются намного чаще. Значит охотникам на них достаётся и больше трофеев. Может ли алхимия сектантов дёшево продаваться во Втором? Может, так оно и есть в других местах. Но Ясень особый город.

Он почти пуст, я сам видел его безлюдные улицы. Время его расцвета давно миновало. Сейчас, кроме поместья Саул, в нём обитают лишь слуги фракций. Они ухаживают за домами и поместьями, где останавливаются приезжающие к Вратам посланники их фракций. Изредка, когда тем удаётся заинтересовать перешедших, поместья оживают, принимают тех, кто согласился пойти под руку фракции. Тогда, на несколько недель, в городе и его лесах появляются скучающие бездельники: редко когда фракции упускают случай проверить новичка в деле. Это время они либо тренируются, либо уходят в лес за Зверями, показывая свою силу. Как, наверняка, делает это тот Мастер, которого взяли к себе Тамим.

Да и старик Фимрам говорил о сектантах как о беде, а не о добыче для охотников.

Так что, нет. Если уж здесь и появляется алхимия сектантов, то она не может быть повседневной. Это редкость. Или я ошибаюсь?

Вспомнив Кирта, я поднёс пилюлю к носу, принюхался. Тонкий аромат. Сначала слышен сладкий цветочный запах, напоминающий квонг. Потом ещё что‑то терпкое, как шафран в зале трав. И… странный аромат, знакомый, тяжёлый, который висит над самой поверхностью пилюли… Я резко убрал в сторону руку. Подальше от себя. Потому что опознал этот запах. Мог бы и раньше догадаться. Кровь. Пилюля отправилась в небольшой карман в рукаве. Наверняка из такого и достала её девочка.

Дождавшись, когда погоня за странной девочкой затихнет вдали, вылезать я не рискнул, опасаясь, что они развернутся, а на длинной дорожке и спрятаться некуда будет. Так и двинулся вдоль стены, через сотню вдохов уже проклиная свою осторожность. Иглы барбариса так и грозили оставить меня без одежды, а больше такой удобной лазейки через кусты не встречалось. Я дошёл до угла, свернул вдоль стены и уже был близок ко двору наказания, когда мне улыбнулась удача: ветви барбариса впереди оказались раздвинуты у корней, словно там устроил лаз зверь, размером с Дымчатого Леопарда, не больше. Но мне хватило: несколько вдохов усилий и, на миг раздвинув ветви, я выскользнул на дорожку. Отсюда до двора слуг рукой подать.

На полпути, на границе зелени крыла слуг я встретился с Арнузом. Он недовольно буркнул:

– Ты где пропадал? Я уже шёл к старшему насчёт тебя. Если собираешься задержаться, то предупреждай. Я за тебя отвечать не собираюсь.

Я огрызнулся:

– И не нужно, я задержался с зельями, по поручению старика Фимрама. Старший стражников мурыжил, проверял всё, чуть ли не считал.

Арнуз лишь кивнул:

– Как знаешь. Я предупредил.

Уже поднявшись на нашу террасу, в дверях, пропуская Арнуза, спросил у него:

– В поместье есть девчонка лет восьми, бегает босой…

Арнуз быстро оглянулся, перебил, не дав договорить:

– Тебя видели с ней?

Я медленно ответил:

– Нет, не видели. Кто она?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Драгоценная маленькая госпожа Саул. Дочь господина Домара.

Этому ответу я не удивился: пилюля достаточно меня подготовила.

– Ты был уважителен?

– Вполне.

– Вполне?

Отвечать я не стал, а оставляя недовольного Арнуза у дверей его комнаты, лишь коснулся кулаком слабой правой руки ладони:

– Спасибо, старший над слугами, за мудрость и советы.

Мне в спину раздался досадливый возглас Арнуза:

– Дни с господином Фимрамом меняют тебя. Научился плести лесть на пустом месте и молчать, когда старшие спрашивают.

Я лишь пожал плечами: я всегда был такой. Знал бы ты, Арнуз, как я выпрашивал своё первое наставление по Возвышению или как льстил простой дочке кузнеца, чтобы купить копьё. Не отвечая, я юркнул к себе. Если бы такая лесть могла спасти меня от разговора с мамой…

Поэтому я ничего не стал объяснять, а точно так же пожимал плечами на все вопросы и отделывался короткими фразами: хорошо, ничего важного, поручение старика, задумался. Я и впрямь весь погрузился в мысли, на еду, которую мне отложили, даже не взглянул и поторопился улизнуть к себе.

Сразу забился в свой угол, укрылся с головой, сжимая в кулаке жетон. Раз за разом принялся зажигать в своём теле сияющее созвездие. Траты энергии не важны. С утра повинюсь перед стариком Фимрамом: мол ученик переусердствовал в тренировке новой техники, капните кровью на цепь. Не думаю, что в такой мелочи он мне откажет. Жаль, нельзя нацедить крови Саул про запас.

Когда я вернулся из леса жетона в настоящий мир, то вокруг уже сгустилась зеленоватая полутьма: Светочи потухли и, судя по тишине вокруг, давно. Уже с кисетом в руке я устроился в углу, натянул плотное покрывало на гвоздики. Давно сделал вывод из тренировки в обеденной зале и принял меры, чтобы вспышек света от техник не было видно. Нужно лишь делать размер обращения Клин… того созвездия меньше обычного, чтобы он не выглянул краем из‑под покрывала.

Не глядя, зажмурив веки, достал цзянь. Перед глазами упорно держал образ той железной дубины, что сегодня держал перед моим носом стражник Думейн. В моей руке цзянь‑дубина. Это то оружие, что Указы разрешают мне использовать. Как нож или кинжал. Или топор, которым я уже молотил по цепочке. Железная дубина.

Вуаль. Два вдоха на то, чтобы нарисовать в теле красивое созвездие. По‑настоящему, а не в лесу жетона. Но какая разница Небу, где будет гореть одно из его созвездий?

Есть!

Сквозь веки пробилась голубая вспышка, стирая образ цзяня‑дубины, через миг свет догнала боль, заставляя меня выгнуться и захрипеть, с трудом дотянулся до кисета на поясе, рука опустела и стало чуть легче. Я сразу закусил губы, сдерживая стон. Вуаль истекла и нельзя тревожить тех, кто сейчас спит вокруг. Даже дядям и Рату не стоит знать лишнего. Они слишком много времени проводят с другими слугами, ведь их то и дело кидают на разные работы в помощь. То в сад, то чинить стену, то перекладывать дорожки, то красить беседки. Достаточно глупого слова и у кого‑то из слуг могут появиться вопросы. Ни к чему взваливать на плечи родных лишние заботы и сложности.

Ещё не открывая глаз, я знал – получилось. Слишком уж «саднило» меридианы и узлы первого созвездия Звёздного Клинка.

Отдышавшись, потянул цепочку, вывернул голову, чтобы увидеть свои оковы.

Целая.

Как так?!

Потрясённый, я потянул цепочку из стороны в сторону, наконец отыскав след от удара техникой. Крошечную царапину. Скользнул по ней пальцем, убеждаясь, что след и впрямь есть, но едва ощутим.

Это сколько же ударов мне понадобится, чтобы перерубить хотя бы наружную часть звена?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чуть успокоившись, хмыкнул и снова закрыл глаза. Сколько бы ни понадобилось ударов, я нанесу их все.

Хуже то, что за всю ночь я сумел использовать Клинок лишь трижды. Если спешил, то помнящие боль тело и разум подводили меня – я не мог в таком случае обмануть себя до конца и техника срывалась до срока. Образ цзяня Верного не удавалось полностью заменить цзянем дубиной и Указ просыпался раньше времени. Но, если мне чего и хватало всегда, так это упорства в тренировках. И раз уж мой разум так долго «остывал» от Клинка, то к утру я всё средоточие спустил на тренировку новых лечебных техник.