Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегре вошел в соглашение с Джаном Карло Виком, которому, кстати сказать, он мог позавидовать, так как тот продолжал заниматься и работать в Риме. Но у Вика не было профессорского звания, а ему очень хотелось иметь его. Эмилио Сегре обязался позаботиться, чтобы физико-математический факультет в Палермо объявил конкурс по кафедре теоретической физики. Вик, несомненно, окажется лучшим из всех возможных кандидатов, займет первое место, и его пригласят в Палермо! Но, наверно, он получит предложения и от более завидных университетов. Однако за объявление конкурса Вик должен заплатить Сегре обязательством пробыть в Палермо по крайней мере год. Вик согласился.
Результат конкурса можно было легко предвидеть: Вик пройдет первым, Джулио Рака — вторым. Третьим и последним кандидатом на право занятия кафедры теоретической физики в итальянских университетах будет Джованнино Джентиле, сын Джованни Джентиле, фашистского философа и влиятельного политического деятеля, который был министром просвещения в первом кабинете Муссолини и председателем Высшего совета народного образования до 1936 года. Совет профессоров собрался для определения квалификации кандидатов. Энрико входил в этот совет. И вдруг один совершенно неожиданный ход опрокинул все их предположения и расчеты. Этторе Майорана выставил на конкурс свою кандидатуру. Он ни с кем не советовался, никому не сообщил о своем решении. Что из этого могло последовать, было ясно для всех: Майорана займет первое место, а Джованнино Джентиле не попадет в число тех троих, кто получит право на преподавание в университете. Он не сможет занять штатную должность в университете до тех пор, пока не будет объявлен новый конкурс по кафедре теоретической физики, а этого придется ждать, вероятно, несколько лет.
И тут произошло нечто совершенно неслыханное. Заседания совета были приостановлены, и совет временно распущен. А затем, когда он спустя некоторое время собрался снова, министр просвещения под нажимом философа Джентиле уже утвердил Этторе Майорана, согласно старинному закону, восстановленному фашистами, «за особые заслуги и славу ученого», профессором теоретической физики в Неаполитанском университете. После этого конкурс мог следовать своим установленным порядком, который должен был, естественно, привести к заранее предусмотренным результатам.
Этторе Майорана отправился в Неаполь с твердой решимостью преподавать в университете. Но оказалось, что он не в состоянии выступать в аудитории перед студентами. После нескольких лекций он в панике бежал из Неаполя. Он сел на судно, отправлявшееся в его родной край, Палермо, оставив записку, что он решил покончить с собой. Он все же доехал до Палермо. Но здесь следы его исчезли. Говорили, будто кто-то видел, как он всходил на другой пароход, возвращавшийся обратным рейсом в Неаполь. Но никто из пассажиров не видал его, и а Неаполе он не выходил. Семья долго разыскивала его; обшарили все окрестности Палермо и Неаполя, но его так и не нашли ни живого, ни мертвого.
12 глава
Как не надо воспитывать детей
31 января 1931 года родилась Нелла. Это была здоровенькая девочка, но Энрико не решался ни взять ее на руки, ни даже дотронуться до нее. Он только посматривал на нее издали, опасливо и удивленно и называл ее bestiolina (зверушка).
Маленькие дети нередко чем-нибудь болеют; случалось болеть и Нелле.
Когда она лежала притихшая в своей колыбельке, такая слабенькая и вялая, Энрико очень расстраивался.
— Эти маленькие зверушки, — говорил он, — должны всегда быть здоровы. Невыносимо смотреть, как они мучаются!
Шести месяцев bestiolina очень походила на отца. У нее было даже его выражение лица — необыкновенно вдумчивое, как у человека, глубоко погруженного в размышления. Я решила, что она будет во всем походить на Энрико, и сообразно с этим старалась и воспитывать ее. Когда в ее жизни наступило первое лето, мы сняли домик в деревушке у подножия Монблана. В полной уверенности, что Нелла унаследовала все черты Энрико, а значит, ей очень понравится прогулка в горы, я уговорила Энрико позволить мне взять ее с собой в наш поход к леднику Бренва, который очень низко спускается по склону Монблана. Нянюшка Неллы, здоровая молодая крестьянка, бойко катила ее коляску вверх по крутой тропинке среди скал и утесов. Но не могу сказать, чтобы я была в восторге от своей выдумки, шествуя рядом с Энрико позади няни и коляски с малюткой. Всякий раз, как нам попадались туристы, я, чувствуя, что на нее все смотрят с любопытством, не знала, куда девать глаза от смущения, и не отрывала взгляда от нежных щечек Неллы, которые скоро стали красными от морозного воздуха, тянувшего с ледника.
Чуть ли не с момента ее рождения я старалась обнаружить у нее признаки раннего развития. Но когда ей было уже год и два месяца и она училась ходить, ее все еще приходилось обманывать и позволять ей держаться за край собственного платьица, чтобы заставить ее идти самостоятельно.
Считая, что она вся в отца, я ждала, что у нее очень рано проявятся математические способности; едва только она начала говорить, я всячески старалась обнаружить их.
— Нелла, а ну-ка, скажи, сколько у этого стула ножек?
— Две или три.
Ведя ее за ручку по лестнице, я приставала к ней:
— А ну-ка, Нелла, давай будем считать ступеньки! Одна…
— Одна…
— Две…
— Две…
— Три!..
— Нет! Это не три! Я тебе говорила: у этой лестницы нет три, это четыре! — Переубедить Неллу было невозможно.
К вопросом экономики она проявила несколько больше интереса. Чтобы отучить ее от привычки выпрашивать новые игрушки, Энрико очень наглядно объяснил ей, из чего складывается семейный бюджет. После, когда ее спрашивали: — Что делает твой папа? — она отвечала: — Он ходит в лабораторию доставать денежки. — И это все, что он делает? — Нет, он потом раскладывает их на маленький кучки: одну кучку — кушать, одну кучку — платьица покупать, одну — мне на игрушки. А еще одну кучку он кладет в банк, и там денежки растут к растут. — И, говоря это, она вытягивала свою пухлую ручонку и поднимала ее от самого пола все выше и выше, как только могла дотянуться, чтобы показать, как быстро растут денежки.
Без малого пяти лет она начала ходить в детский сад. Воспитательница в детском саду, молоденькая женщина, вряд ли помнила дофашистские времена и во всем, что касалось религии или политики, была заражена общим пылом.
Нелла еще не испытала на себе воздействия ни политики, ни религии. В отношениях с нами ее ярко выраженная личность всегда одерживала победу; она низводила нас на свой собственный уровень и никогда не делала попыток подняться до уровня взрослых или ввязаться в их разговор. Когда с ней не разговаривали, она была поглощена игрой своего воображения, своим собственным вымышленным мирком. О таких предметах, как политика или религия, мы с ней никогда не говорили, и она не имела о них никакого представления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Сеченов - Миньона Яновская - Биографии и Мемуары
- Савва Морозов - Анна Федорец - Биографии и Мемуары
- Публичное одиночество - Никита Михалков - Биографии и Мемуары
- Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью - Брет Уиттер - Биографии и Мемуары
- Дневники полярного капитана - Роберт Фалкон Скотт - Биографии и Мемуары
- Шолохов - Валентин Осипов - Биографии и Мемуары
- Воспоминания о Корнее Чуковском - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Карамзин - Владимир Муравьев - Биографии и Мемуары
- Представьте 6 девочек - Лора Томпсон - Биографии и Мемуары
- Заметки скандального кинопродюсера - Константин Филимонов - Биографии и Мемуары