Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович

отчитавшись Мефодию Всеславовичу о неутешительных итогах разговора. Голова гудела и после удара, и после общения со штабс-капитаном. По всему получалось, что теперь, выходя из университета, стоило бояться не только бабушки, но и Волкова. Этот наглый тип не моргнув глазом провернет все так, как посчитает нужным, а согласие Рысьиных получит постфактум. Как наяву вижу, моя бабушка сообщает всем любопытствующим: «Сами понимаете, не в интересах клана было отдавать внучку Волковым, но разве влюбленные слушают старших? Презрела все мои увещевания и вышла за того, кого любит. Хомяков? При чем тут Хомяков? Это гнусные сплетни, не более». При мыслях о Николае сразу вспоминались волковские угрозы в его сторону, которые тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Поэтому спалось плохо: снились всякие гадости в виде трансформирующегося Волкова, форма на котором трещала и разлеталась по швам под напором мощного звериного тела. Во сне зубы его казались в несколько раз больше, глаза наливались кровью, а капающая из пасти слюна прожигала не только снег, но и камень, оставляя в нем дыры с рваными краями. «Вер-р-рни ар-р-ртефакт», – почему-то голосом Темного бога взвывал Волков.

Гадкий сон, гадкая ночь и гадкая даже не книга – книжица, которую доставили от Волкова как раз к завтраку, вследствие чего аппетит, и без того подпорченный ночными кошмарами, окончательно испарился. Утешало лишь то, что если я не ем в объемах Ли Си Цына, то лиса не имеет надо мной никакого контроля. Поскольку я не решила, могу ли как-то ее использовать для восстановления памяти, и если могу, то как это сделать лучше, умывалась я, крепко зажмурившись, чтобы, не дай бог, не встретиться взглядом с подозрительным животным из зазеркалья. Стукаться головой еще раз не было ни малейшего желания, особенно в месте, где не предусмотрены мягкие ковры. Но чувствовать – я ее постоянно чувствовала, даже когда рядом не было никакого зеркала.

Захватив с собой книгу, я отправилась на работу. На удивление пришла в лабораторию я первой. Не было ни Тимофеева, ни Соколова, ни кого-то еще. Поскольку указаний заведующий не оставил, я с чистой совестью устроилась за выделенным столом и начала читать переданное Волковым занимательное научное исследование авторства некоего Воронова, посвященное артефактам, в которых заключена сила зверя. Да-да, именно артефактам. Держава Львовых была не единственным таковым, просто самым крупным. Впрочем, остальные были меньше настолько, что даже суммарно содержали разве что одну восьмую того, что было в императорской регалии. Но и того, что было в артефактах поменьше, хватало для исследования. Точнее, только его и хватало, поскольку державу не удалось изучить, о чем Воронов упоминал несколько раз с явной обидой. Впрочем, остальные артефакты автору тоже доверяли в лучшем случае только для визуального осмотра и неохотно отвечали на некоторые вопросы. Поэтому Воронов часто употреблял совершенно ненаучные выражения: «по слухам» и «бытует мнение».

Так вот, по слухам, артефакты, содержащие силу зверя, могли запускать рост магического резерва, но не просто так, а после использования на носителе одного из ряда сейчас запрещенных плетений. Список плетений я изучала с большим интересом и не особенно удивилась, найдя там использованное на ком-то до меня плетение, разделяющее тело и душу. Автор исследования предупреждал, что все эти варианты весьма опасны и не гарантируют результата, а зафиксированные случаи роста у выживших могут объясняться и другими причинами. Зато Воронов считал бесспорным фактом то, что с такими артефактами перемещаться классическими телепортами на большие расстояния нельзя: под действием телепортационных плетений сила зверя, постоянно взаимодействующая с носителем артефакта, проникает в суть носителя и искажает. Правда, происходит это лишь в случае, когда человек держит при себе артефакт в течение длительного времени. Если артефакт переносит через телепорт персона, не имевшая ранее контактов с артефактом или имевшая, но давно, то никаких негативных последствий для нее не будет. Для постоянно контактирующих перенос на близкое расстояние тоже обходится без последствий, а вот если ему доведется перенестись далеко, перспективы вырисовываются невеселые.

«Чаще всего наблюдается смерть носителя артефакта, – писал Воронов, – ибо суть повреждается настолько, что человек с ней сосуществовать не может и на противоположной точке перехода оказывается уже трупом, который не удается вернуть к жизни никаким способом. Или же такие случаи не зафиксированы. Бывает, что у оборотней повреждается только суть зверя, тогда идет распад только зверя. Происходит это в течение некоторого времени и на аурном плане выглядит следующим образом». Я с интересом переключилась на красочную картинку, в которой отражались совсем не красочные данные: аура пораженного в начале, в середине, ближе к концу и после потери зверя. Выглядело это некрасивым расширяющимся темно-коричневым пятном, которое схлопывалось после потери, оставляя грубый рубец. Если, конечно, на аурном плане он выглядит именно так и данный рисунок не является плодом воображения автора.

«Но самым редким и тяжелым случаем является получение второго зверя, который постепенно захватывает власть над первым, а потом и над самим носителем, личность которого распадается, становясь лишь аватаром зверя, имеющим ряд возможностей Темного бога. К счастью, уязвимым аватаром, особенно в начале перехода, когда сила только начинает расти и его легко уничтожить». Уничтожить? Я пораженно уставилась в книгу. Неужели никаких других вариантов не предлагается? Но Воронов перечислил наиболее хорошо зарекомендовавшие себя способы убийства и лишь в конце упомянул, что, по слухам, одному носителю удалось то ли избавиться, то ли взять под контроль лишнего зверя. Но самым надежным средством Воронов полагал все же превентивное уничтожение, настоятельно рекомендуя не испытывать ни жалости, ни угрызений совести: пораженный человек очень быстро переставал быть личностью и становился весьма опасен. Картинки здесь тоже приводились. Пятно в этом случае было не коричневым, а темно-красным, почти черным, и начиналось все с крошечного, почти незаметного пятнышка в зоне головы, которое наверняка разглядел у меня Волков.

Пожалуй, на его месте я бы тоже не поверила в то, что я в руках не держала этот проклятый артефакт, умудрившийся все же как-то на меня повлиять. Возможно, сыграло свою роль то, что я слишком долго с ним контактировала и пропиталась мерзкими флюидами по самое не хочу?

Глава 18

В одиночестве просидела я недолго. Тимофеев ворвался в лабораторию как вихрь, со скоростью, приличествующей скорее аспиранту Соколову, чем серьезному, солидному заведующему лабораторией, обладающему, ко всем прочим достоинствам, еще и выдающимся животом, серьезно ограничивающим подвижность.

– Елизавета Дмитриевна, как замечательно, что вы уже здесь, – сказал он настолько бодро, что я заподозрила грядущие неприятности. – Что это вы такое читаете? – Я не успела ответить,