Пятьдесят лет в Российском императорском флоте - Генрих Цывинский

Ход при стрельбах прогрессивно увеличивался, и к концу лета мы уже вели стрельбу при 20 узлах, и мина шла совершенно правильно. Решено было продолжать опыты в будущее лето при максимальных ходах. В первых числах сентября 1893 г. при свежем SW-те на переходе из Ревеля в Гельсингфорс утонула канонерская лодка «Русалка» под командой капитана 2 ранга Иениша. Точное место гибели лодки не было определено, несмотря на тщательные поиски водолазами и тралящими судами. Предполагалось, что она утонула вблизи острова Грохару, так как там был выброшен катер лодки с одним мертвым офицером, втиснутым под баки.

7 августа 1893 года у жены родились близнецы Ольга и Жорж. Крестным отцом Жоржа был капитан 2 ранга П.О. Серебренников, а Ольги — капитан 1 ранга К.М. Тикоцкий, мой сослуживец по Комитету, заменивший А.А. Вирениуса. Я занимался с двумя старшими детьми, подготовляя их к гимназии. Весна 1894 года была ранняя и теплая, мы рано выехали на дачу в Лесной. В это лето в Петербурге свирепствовала холера, и мы были лишены ягод и фруктов. Конец лета я пробыл в Транзунде, продолжая испытания того же аппарата на другом миноносце, доведя скорость его хода до 24-х узлов. Аппарат удалось еще несколько обрезать, так как мины шли прекрасно, отклоняясь не более 2°-3° от прицельной линии.

Ожидался из Англии новый миноносец «Сокол» с ходом в 28 узлов, решено было наш аппарат испытать на нем при наибольшем ходе и лишь после этого утвердить окончательно чертежи аппаратов «с совком» и ввести их на всех судах флота. Мы усиленно занялись разработкой чертежей таких же надводных аппаратов, но для больших кораблей (с яблочным шарниром), и заканчивали чертежи подводного аппарата, который предполагалось за зиму построить и весною установить его на крейсере «Память Меркурия».

20 октября 1894 г. скончался в Ливадии Император Александр III, откуда его тело было привезено в Петербург, и 6 ноября были торжественные похороны в Петропавловском Соборе. Траурная процессия проходила мимо нашего дома, и к нам наехало много наших родных и знакомых смотреть из окон на прохождение кортежа. Адмирал С.О. Макаров нес адмиральский флаг, и его бравая фигура заметно выделялась из общего строя.

Спустя две недели после погребения Александра III в Зимнем дворце состоялось венчание нового Государя на принцессе Алисе Гессенской. Я присутствовал на этом выходе. В первой паре к венцу шел молодой Государь с матерью, одетой в траур (белое платье без всяких украшений), а невеста, в таком же трауре, шла во второй паре с В.К. Владимиром Александровичем. Военные в этот день сняли креп с эполетов.

В марте я отправился с новым Главным инспектором контр-адмиралом Н.И. Скрыдловым в Севастополь для испытания нового подводного аппарата на крейсере «Память Меркурия»; по пути, в Николаеве и Одессе, инспектировали минные учреждения и заводы. В Севастополе мы три недели выходили ежедневно на стрельбу минами. К Пасхе мы вернулись в Петербург. Летом я в третий раз поехал в Транзунд для стрельбы из аппаратов «с совком» с миноносца «Сокол» при ходе 28 узлов. Аппарат был окончательно признан вполне годным, и по его типу были заказаны на многих заводах аппараты для всех новых миноносцев и для больших судов. Все суда флота получили новое минное вооружение. За разработку новых аппаратов я получил Высочайшую денежную награду в 1000 рублей, а мои сотрудники по Комитету — Беклемишев и Андерсон — по 500 рублей.

КОМИССИЯ ПО БОСФОРУ

Осенью была учреждена секретная комиссия, заседавшая в Инженерном замке, для рассмотрения «особого запаса». Это скромное, мало понятное название было присвоено весьма важной в стратегическом отношении комиссии, состоявшей под председательством Начальника Главного Штаба генерала Обручева; членами ее были высшие чины военной иерархии, а представителями от флота были специалисты: генерал-майор А.С. Кротков — по артиллерии и я — по минному делу. Комиссии поручалось составить подробный план и перечень боевых средств, необходимых для военных операций в Босфоре.

После турецкой войны 1878 г. Император Александр II поручил генералу графу Тотлебену разработать план завладения Босфором со стороны Черного моря, избегая сухопутного похода через Болгарию и Балканы, ввиду тех громадных жертв, которые понесла Россия в этом походе. В конце 1870-х годов в военных канцеляриях разрабатывался этот проект, и даже около 100 орудий («особый запас») было приготовлено в Одессе для этой авантюры. Но со смертью Александра II работы комиссии были отложены в долгий ящик. Но теперь политическими смутами и резнею армян Турция опять напомнила о себе, и следствием этого было учреждение новой комиссии для рассмотрения забытого плана, который состоял в следующем: «Россия под видом учебного сбора производит десантные маневры, перевозя несколько десантных дивизий в один из своих кавказских портов. Этот отряд транспортов сопровождается Черноморской эскадрой. На транспорты сверх войск погружаются орудия и мортиры со своими платформами — „особый запас“, заготовленный для сего в Одессе, для чего должен быть мобилизован весь Черноморский коммерческий флот — „Добровольный флот“, „Русское Общество Мореходства и Торговли“ и другие. В назначенный момент внезапно прерываются все телеграфные провода черноморского побережья с Европой и вся армада выходит в море и на пути вместо Кавказа следует в Босфор.

Эскадра врывается в пролив и форсирует его ночью, пройдя до Буюк-дере, где становится на якорь. Турки, не ожидая прорыва, остаются с разинутыми ртами и из своих фортов, стреляющих только по направлению к Черному морю, не могут достать проскочившей им в тыл эскадры. За эскадрой следуют транспорты, а десант врукопашную захватывает все турецкие форты и поспешно устанавливает свои орудия на высотах горы Бейкоса, господствующих над западною частью Босфора. Успех этой операции, рассчитанный только на внезапность, с некоторой вероятностью может быть осуществим. Но теперь надо ожидать через 72 часа прихода английского Средиземного флота с острова Мальты. Для его отражения уже установлены пушки на Бейкосе, и два заградителя, „Буг“ и „Дунай“, должны поставить поперек Босфора мины. По расчету комиссии, придававшей большое значение 9-дюймовым мортирам, установленным спешно на Бейкосе, и минному заграждению, английский флот, состоящий из 12 броненосцев, сверху получит на свою палубу град снарядов и снизу взрывы мин и потому немедленно должен погибнуть».

Новой комиссии надлежало обсудить правильность этого «смертного приговора» английскому флоту и рассчитать, достаточно ли заготовленных средств артиллерийской и минной обороны Босфора. По расчету сухопутных артиллеристов новой комиссии, число мортир признано было увеличить на несколько десятков штук, и тогда успех предприятия считался обеспеченным. Вот против этих заключений запротестовали генерал Кротков и я. Он точным расчетом доказал, что срок прохождения английского флота, малый процент попадания и разрушительная сила мортирного огня столь незначительны, что попавшие на палубу несколько снарядов не выведут из строя ни одного броненосца. Я же наглядно объяснил, что минное заграждение при быстром течении и большой глубине Босфора поставить не удастся. Я вовсе отказался от проекта постановки минного заграждения, так как заградителю на ходу их поставить нельзя ввиду узкого пролива и большого течения, а со шлюпок ставить их очень долго, между тем как до прихода английской эскадры остается лишь трое суток, не более.

Наши неожиданные отзывы старые генералы приняли за легкомысленную профанацию. Диспуты продолжались в течение многих заседаний, и обе стороны, сухопутная и морская, оставались при своих мнениях. Но однажды я наткнулся на статью австрийского военного журнала «Militars Nachrichten»: «Может ли Россия отважиться захватить Босфор со стороны Черного моря, не проходя через Болгарию?» В статье австрийского полковника генерального штаба с протокольною точностью изложен подробно весь «секретный» план старой комиссии с критическим заключением и с нескрываемой иронией план назван «авантюрою». Журнал этот я принес в комиссию, и статья произвела большую сенсацию, и сухопутные члены стали понемногу сдавать, и после продолжительных диспутов председатель решил предложить морским членам представить в комиссию доклад с изложением их мнения о способе выполнения рассматриваемого плана. Посоветовавшись с Кротковым, я взялся за составление этой записки.

Не касаясь первой половины плана, т. е. овладения Босфором, я изложил в записке следующий план отражения прорыва английского флота. Освободившиеся от высаженного десанта транспорты (30–40 штук) становятся в две линии поперек Босфора на якоря с трюмами, заполненными пустыми бочками (для плавучести) и глухо задраенными непроницаемыми переборками, все носами к неприятелю; капитаны и матросы съезжают с транспортов. Этот плавучий забор устанавливается в районе Босфора, обстреливаемом нашей береговой артиллерией, поставленной на Бейкосе, и судами нашей эскадры. Затем за корпусами пустых пароходов (с нашей стороны) спрятано 20–30 небольших миноносок с готовыми минами Уайтхеда. Английский флот, форсируя Босфор и встретя под нашими выстрелами эту живую изгородь, постарается их таранить; передние мателоты неминуемо завязнут своими таранами в корпусах 2-х тонущих пароходов, а задние вынуждены будут остановить свой ход; затем на сильном течении в узком коридоре корабли, без хода и лишенные поворотливости, поплывут лагом, и весь строй собьется в кучу (малая ширина Босфора не позволит английскому флоту идти иначе, чем в строе 2-х кильватерных колонн).