Среди волков - Эрика Блэк

а не тебе. Ты должен его убить. Если подставим Марка, ты будешь свободен. Понимаешь?

Роб оторопело смотрит мне в глаза. Ему страшно.

Я неуверенно встаю. Меня пошатывает, в глазах темнеет. Жду несколько мгновений, пока вернется зрение. Оклемавшись, бреду к лежащей на полу скульптуре. Судя по красному пятну, именно ей Роб и ударил Марка. Быстро поднимаю ее и, стараясь не упасть, заношу увесистый предмет над головой и обрушиваю на голову Марка. По глухому хрусту черепа догадываюсь, что цель достигнута.

– В полицию пока не звони. Мне нужно привести себя в порядок. К тому же надо придумать, как тебя защитить, – говорю я Робу, с трудом ковыляя в ванную.

Гляжу на себя в зеркале: шея в багровых кровоподтеках и ссадинах, глаза налились кровью и опухли. К старым синякам добавились свежие – хоть сейчас на фото для плаката о жертве домашнего насилия. Остался последний шаг: вытерпеть еще одно избиение. После этого можно будет наслаждаться победой.

Торопливо пишу сообщение Аделле Круз о том, что я дома наедине с Робом, и мне страшно.

Пошатываясь, возвращаюсь в гостиную. Роб сидит на стуле, наклонившись вперед. Услышав меня, он поднимает голову.

– Кто это такой? – Он до сих пор обескуражен моим поступком.

– Муж одной из убитых женщин. Меган Колдуэлл.

Готовясь к предстоящему, сжимаю руки в кулаки.

– Зачем он пришел?

– Он появился здесь прошлой ночью. Хотел тебя убить – то ли за то, что ты трахнул его жену, то ли за то, что убил ее.

– Я не убивал.

– Но трахал? – Я в бешенстве.

Тишина.

Роб отводит взгляд.

Меня захлестывает волна гнева.

– Роб! – Сейчас я выложу ему все.

Он поднимает глаза.

– Как ты меня достала, София! Уже тошнит от твоего вечного нытья. Можно подумать, ты святая! А Бенджамин Бут? Ты неплохо с ним развлеклась! Так что нечего строить из себя невинную жертву.

Я замираю с открытым ртом. Я же была так осторожна! Считала, что продумала все до мелочей!

– По-твоему, за что я его уволил? Не за то, что он спал с тобой. Я не против, чтобы ты гуляла время от времени. Я же отрываюсь на стороне, почему бы и тебе не повеселиться? И даже не из-за того, что ты от него забеременела. – Глаза Роба блестят от злости. – Я вышвырнул его, потому что он в тебя влюбился. Посягнул на то, что мое по праву, а это угроза для бизнеса. Вести с ним дела стало опасно. Ты его плохо знаешь, хоть и думаешь обратное. Эта крыса на что угодно пойдет ради собственной шкуры.

Ехидно улыбаясь, Роб продолжает:

– Да, я следил за тобой, зая. Поэтому знаю все. Имей в виду, у Бена прошлое, от которого надо держаться подальше. – Роб проводит рукой по густым темным волосам. – Тебе известно, что он сбил человека насмерть? Пьяным. Я тогда помог ему избежать суда. Подобными услугами можно добиться от людей собачьей преданности. И он был верен мне, пока не положил на тебя глаз. – Насмешливая ухмылка мужа превращается в ослепительную улыбку. – Я знаю все, София.

Чувствуя, как меня трясет от затуманившей сознание ярости, подвигаюсь ближе к Робу. Настало время поставить мат в нашей маленькой шахматной игре. Я, черт возьми, королева!

– Тебе известно далеко не все.

– Все, София, – напыщенно возвещает Роб высокомерным тоном.

– Ты не знаешь, что я ходила на вечеринку в дом в Проссере, пока ты был в Вегасе, и там переспала с Джейкобом Хоупом и твоей давней знакомой, Вероникой.

У Роба отвисает челюсть: я попала в точку.

– Погоди, слушай дальше. – Ухмыляюсь, предвкушая его реакцию, и на одном дыхании выдаю: – Флакон фентанила, о котором тебя предупреждал Фред, украла я. Я отравила Меган, Брук, Рози, Эбби и Веронику. Подбросила твою сперму в постель Эбби, а в доме Вероники оставила бутылку вина с отпечатками твоих пальцев.

Делаю глубокий, драматичный вдох.

Не сводя с меня глаз, Роб медленно оседает на стуле.

Наконец-то он в моей власти. Как долго я этого ждала! Моей радости нет предела.

– Если до тебя не дошло, повторяю: я убила твоих шлюх и подставила тебя. А этот тип, – указываю на бездыханный труп Марка, – понял, что я убила его жену, и пришел убить меня, а не тебя!

Я смеюсь. Смеюсь не столько над нелепостью сложившейся ситуации, сколько от удовольствия наконец-то выложить ему все это.

Роб поднимает голову и смотрит мне в глаза. Я снисходительно улыбаюсь.

Он вскакивает и бьет меня наотмашь по лицу.

– Дошло все-таки! Что ж так долго?

Язвительный тон порождает в нем еще большую ярость: лицо багровое, крылья носа трепещут, глаза горят огнем.

– За что? – вопрошает он сквозь плотно стиснутые зубы.

Взбудораженная его пощечиной, я чувствую подступающее головокружение.

– Ты серьезно не понял, за что? Ты же не дурак. Эгоистичный ублюдок, который любит трахаться ради самоутверждения, но не дурак.

Следует еще один удар. Колени подгибаются, я падаю на пол.

– Ты лжешь! – рычит Роб.

– Отрицание? Как оригинально! – дразню я и, стоя на коленях, смеюсь ему в лицо.

– Я тебя…

– Прикончишь? Я это уже слышала. А еще слышала, как ты в своем кабинете говорил то же самое Брук, вцепившись ей в горло.

Глаза мужа расширяются от удивления, которое примешалось к ярости. Он бьет меня кулаком по голове, затем еще раз. В его взгляде полыхает только ярость. В нем не осталось ничего, кроме желания причинить мне боль. То, чем он дорожит больше всего – власть, – уплыло из рук.

Он заносит кулак и бьет меня по лицу, еще раз, и еще… Я терплю. Кровь брызжет изо рта на белый ковер. Кости черепа пока выдерживают и не ломаются под ударами. Вот я уже на полу. Роб начинает меня пинать; чувствую, как в груди что-то щелкнуло.

«Скоро все закончится».

Закрываю глаза и представляю играющую на пианино Кэссиди-школьницу: распущенные пепельные волосы свисают почти до пола, пальцы порхают по клавишам…

Громкий хлопок, как от фейерверка, возвращает разум в тело, привнося странные ощущения. Не понимаю, что происходит.

Передо мной стоит следователь Круз в оборонительной позиции. Пистолет направлен в мою сторону, лицо потемнело от испуга. Судя по мимике, она что-то выкрикивает, на лбу вздувается вена. Ее голос звучит словно издалека. Такое ощущение, что я попала в свой сон на крыше, и ветер глушит все звуки.

Хочу уйти из-под прицела, но кто-то крепко держит меня сзади. Я пытаюсь встать обеими ступнями на пол и удержать равновесие, но меня вновь сжимают сильные руки. Роб что-то говорит