Забытый чародей. Подруга на день (СИ) - Бахтиярова Анна

Но я не была уверена, что хочу узнать правду. После бурного, перенасыщенного магическими событиями, дня наступил период апатии и меланхолии, граничащей с депрессией. Но сидящему передо мной мужчине сейчас было ещё хуже.

- Мне жаль, что вчерашний день прошёл не по сценарию, - проговорила я мягко, не понимая до конца, зачем сыщик пригласил меня. Обсудить случившееся? Выговориться?

- Мы сделали главное - вернули Руфину. А остальное... - Глеб Вениаминович посмотрел в конец зала, не видя ни других людей, ни мебель. - Бывало и хуже. Сейчас есть хотя бы надежда. Когда Карина исчезла в первый раз, не осталось ничего, кроме горя и ненависти. Но ты и сама знаешь.

Я хмуро кивнула, вновь испытав неловкость за то, что увидела воспоминания гадалки.

- Мне очень...

- Не вздумай извиняться или смущаться. Я рад, что Карина показала тебе нашу жизнь. Неплохо, когда рядом есть посвященные люди. Способные понять, через что мы прошли. Потому что тоже теряли любимых.

С моих губ сорвался печальный вздох. Да, я понимала. Слишком хорошо. Со дня смерти Антона прошло три с лишним года, а я даже говорить о нём не могла.

- Руфина сказала, Роман ненавидел Аркадия, - вспомнила я слова девушки. - Он так и не узнал правду? Считал отца виновным в исчезновении матери?

- Аркадий клялся сыну, что непричастен. Дело в другом. Их отношения разладились. А незадолго до смерти мой бывший шеф испортил всё окончательно, - Глеб Вениаминович протянул ладонь. - Будет лучше, если ты сама всё увидишь. Я не столь хороший рассказчик.

Я сомневалась, но сыщик подарил выразительный упрямый взгляд. Пришлось сдаться и сжать его теплые пальцы.

Сознание вновь унеслось на годы в прошлое. Я увидела Глеба Вениаминовича. Старше, чем показывала Карина. Года на три. Он стоял под хмурым низким небом, наблюдая за похоронной процессией. Четверо мужчин с суровыми лицами несли закрытый гроб, усыпанный белыми цветами. Следом шли плачущие женщины в платках. Позади всех плелся черноволосый парень. Он не смел подойти ближе. Горевал, но страшился посмотреть в глаза окружающим.

Я с трудом узнала Романа. Ни намека не прежний лоск и самоуверенность. Жизнь пообломала парня, сделала из сына большого начальника обычным, среднестатистическим. Сейчас он и вовсе выглядел жалким, помятым и побитым.

- Кого они хоронят? - спросила я.

Глазам сразу предстала засыпанная могила с венками на сырой земле. И табличка на деревянном кресте: «Петрова Нина Сергеевна». Судя по дате рождения и смерти, девушка умерла молодой. Ей едва исполнилось двадцать два года.

Родственники и друзья покойной уехали на поминки. У могилы остался лишь один человек. Роман Евдокимов. Он стоял, пошатываясь, и смотрел немигающим взглядом на табличку с именем девушки. Черты лица кривились. Он хотел расплакаться. Но, кажется, не мог. Слезы не желали приходить и облегчать боль.

- Рома.

Парень обернулся и вздрогнул. Он не ожидал увидеть Глеба.

- Ты! - прошипел он. - Да как ты... - Он занес кулак для удара, но молодой следователь увернулся и сам ловко скрутил парню руку. Тот рухнул на колени со стоном.

- Я не хочу с тобой драться. Я не за этим пришёл.

- Убирайся! - приказал Рома, призвав на помощь остатки ярости.

- Я здесь не ради тебя. А из-за Нины.

- Что?! - парень вскочил и снова кинулся на Глеба, но оказался повторно повержен. - Ты отнял у меня мать! - заорал он. - Не смей произносить имя Нины!

- Поднимайся и возьми себя в руки, - Глеб возвышался над сыном любимой женщины, как скала. - Нужно поговорить.

- Иди к чёрту!

Но тот не собирался сдаваться.

- Я знаю, каково тебе сейчас. Ты думаешь, это конец, и жить больше незачем. Но ты ошибаешься. Для тебя это только начало. И для Нины тоже.

- Ты псих, - прошептал Рома, взлохмачивая и без того спутанные волосы.

Глеб устало вздохнул.

- В этой могиле изуродованное тело бродяжки, которое никто не пожелал забрать из морга. Нина жива. Это я инсценировал её смерть. Чтобы опередить человека, нанятого твоим отцом. Я не сказал раньше, чтобы твое горе было достоверным. Аркадий ничего не должен заподозрить. Только так можно защитить от него Нину. Я бы и сейчас повременил с откровениями, но боюсь, ты готов наложить на себя руки. Или прикончить отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На лице Ромы промелькнуло слишком много эмоций сразу. Ужас, гнев, неверие и крохотный лучик надежды.

- Ты... ты лжешь!

- Я хотел защитить девушку, которую мой бывший шеф посчитал недостойной партией для единственного сына. Она не заслужила такой судьбы. О, ты боишься поверить. Нина хотела написать тебе письмо, но я запретил. Послание может попасть в чужие руки, погубить и её, и меня. Тогда она попросила напомнить о твоем обещание под аркой в парке «Черное озеро». Я не знаю, что это значит. Она сказала, ты сам всё поймешь.

Рома всхлипнул, вытирая сухие глаза испачканным в земле рукавом.

- Я обещал, что мы проживём вместе жизнь. Что нам никто не помешает. Даже мой отец.

- Так и будет, - заверил Глеб, подавая Роме руку.

Но он не принял помощь, поднялся сам.

- Где Нина?

- В безопасности.

- Ты не...

- Я не скажу тебе, - подтвердил Глеб и резво увернулся от нового удара. - Не глупи! Нина должна оставаться мёртвой! Твоя попытка встретиться поставит её жизнь под угрозу. Послушай же! - следователь схватил парня за плечи. - Твой отец болен! Ему осталось жить считанные месяцы! После его похорон ты придёшь ко мне. Тогда, и только тогда, я дам тебе адрес Нины. Пока же постарайся изображать скорбь.

Но Рома всё равно смотрел волком. Не мог побороть ненависть. Грубо оттолкнул руки Глеба и отступил назад.

- Это ничего не меняет, - процедил он. - Между нами.

- Знаю, - спокойно ответил Глеб. - Я же говорил, что сделал это не ради тебя.

Он пошёл прочь, не оборачиваясь. Рома повалился на колени, закрывая лицо ладонями. Слезы, наконец, пришли и теперь лились ручьем...

...У меня закружилась голова. Увиденная сцена пробила броню, вызвав шквал эмоций. Самыми сильными были ненависть к Аркадию и злость на Романа. Мог бы проявить хоть немного благодарности к человеку, спасшему его любимую.

- Эта девушка - Нина... Она....

- Мать Руфины, - подтвердил Глеб Вениаминович. - После смерти Аркадия, они с Ромой поженились. Но прожить вместе всю жизнь не удалось. Оба погибли молодыми. Ты знаешь эту историю?

Я кивнула. Однажды Ольга рассказала мне, что родители Руфины утонули.

- А Рома.... Он, - я запнулась, стараясь подобрать правильное слово. - Смягчился?

- По отношению ко мне? - усмехнулся сыщик. - Нет. Я этого не ждал. Изменить отношение к любовнику матери не просто. Особенно если вы почти одного возраста. Рома предпочёл забыть о моем существование. Нина тайком присылала мне семейные фотографии, детские снимки Руфины. Но я и сам присматривал за ними. Издалека. Вот только, - в стальных глазах отразилась скорбь, - невозможно защитить от всего на свете.

- Невозможно, - повторила я, снова вспомнив похитительницу.

Глеб Вениаминович и без магии легко угадал, о чём думаю.

- Алексей сказал: похитительница вернётся. Но это не значит, что война заведомо проиграна. Я провёл рядом с чародеем почти тридцать лет. Видел многое и не сомневаюсь, он найдёт способ противостоять ей, кем бы она ни была.

- Не уверена, что хочу быть частью всего этого, - проворчала я.

- Теперь у тебя нет выбора. Не только из-за любительницы маскировки. Твой дар выпущен. Придётся учиться управлять им. Не отказывайся, когда Алексей предложит услуги наставника.

Я промолчала, не желая признавать вслух, что сыщик прав.

****

Однако мы оба ошиблись. Устинов не собирался меня учить. И вообще находиться рядом. Чародей пошёл на попятную в тот самый миг, когда я признала, что магия - неотъемлемая часть моей сумбурной жизни, и была готова пользоваться ею постоянно.

Он позвонил через несколько дней после памятных событий, когда я успела утонуть в рабочем море неотложных дел, дважды поссориться с родственниками и сходить на неудачное свидание в слепую, устроенное «заботливой» Диной. Алексей Данилович предложил встретиться в магазине в вечер буднего дня. По дороге меня переполняло предвкушение волшебства, но едва переступила порог обновленного кабинета в строгих коричневых тонах, поняла, что дружеской беседа не будет.