Чудовищ не бывает - Лиселотт Виллен

меня заберешь…

«Я хотела сказать тебе, что сегодня все испортила».

— А, понятно, — откликнулась Соня. — Сейчас воздухом подышишь — и в два счета доберешься до дома.

Алиса подняла велосипед и закрепила на багажнике сумку. Плечо ныло. Она смотрела, как убегает из-под колес дорога. Кочка за кочкой, и, наконец, последняя перед шлагбаумом.

Алиса постучалась, и стук эхом ударился о стены. В доме послышались шаги, дверь приоткрылась, и Каролина в ужасе уставилась на девушку. Она прикрыла рот ладонью и ахнула:

— Но, милая моя…

Алиса отступила. На крыльце расплывалось пятно. Идеально круглое. Алиса не сводила с него глаз, пока не догадалась, что это ее кровь — рана опять начала кровоточить.

Она порылась в сумке, вытащила салфетки и прижала их к виску.

— Пойдем быстрее, — заторопилась Каролина. Приобняв Алису за плечо, она провела ее через прихожую на кухню, усадила на стул и осторожно приподняла салфетку.

— Как это произошло? — Не дождавшись ответа, добавила: — Ладно, главное показать тебя врачу. По-моему, придется накладывать швы.

Каролина не успела договорить, как Алиса поняла, к чему та клонит, и пожалела, что вообще приехала. И зачем только она сюда притащилась?

— Пускай Юнатан посмотрит, — сказала Каролина и быстро вышла из кухни.

Алиса хотела было улизнуть, однако совсем скоро входная дверь хлопнула.

— Что она тут делает? — тихо, но вполне отчетливо спросил парень. — Ей тут не место.

— Юнатан! Не ругайся, подожди!

Он вошел в кухню. Грубая рабочая куртка, грязные джинсы, в одной руке перчатки. Юноша растерянно взглянул на Алису и словно окаменел.

— Что ты натворила?

Алиса смотрела на Юнатана. Не станет она ничего рассказывать. Вообще ни слова. Он внимательно изучал ее лицо, салфетку, которую она прижимала к виску, свежие красные пятна на одежде. Алиса заметила, что у него перехватило дыхание. Наконец Юнатан отложил в сторону перчатки и снял куртку, под которой оказалась белая футболка. Руки у него загорели дочерна. Юнатан прошел мимо, и Алиса услышала, как он открывает кран. Когда парень вернулся, его руки были мокрыми, на крошечных волосках блестели капельки воды.

— Можешь убрать салфетку? — попросил он. — И что с глазом? Хрть что-нибудь видишь?

«Мерзкого урода», — подумала Алиса.

— Скажи, если будет больно.

Юнатан принялся ощупывать ее лоб. Она молча сидела перед ним. Его пальцы были мягкими и такими же осторожными, как в тот раз, когда он дотронулся до ее ноги.

— Повреждена только кожа возле брови, — сказал он немного погодя, — есть кровоподтек. Опухоль через несколько дней пройдет. Ты что, сознание потеряла? Плохо себя чувствуешь? — Алиса не ответила, и Юнатан сердито покачал головой: — Рану надо промыть и заклеить. — Он повернулся к Каролине: — Принесешь бинт и пластырь?

В кухне повисла отвратительная тишина. Уставившись в одну точку на полу, Алиса дожидалась, когда вернется Каролина, а когда та вошла в кухню, девушка подняла голову и поймала взгляд Юнатана. Впрочем, парень тотчас же отвел глаза.

Он заклеил ей пластырем рану и наложил компресс, после чего Алиса встала и подняла с пола сумку. Голова закружилась, и девушка ухватилась за спинку стула.

— Всё уже?

— Да, — подтвердил Юнатан.

— Тогда я пошла.

— Я тебя подвезу, — предложила Каролина.

— Нет, не надо, — отказалась Алиса, хотя ноги у нее подгибались и она с трудом представляла, как дойдет до велосипеда.

В прихожей Алиса, держась за стену, остановилась. Она смотрела на собственное отражение в зеркале и не узнавала себя. С кухни доносились голоса — громкие, сердитые. Последние слова, которые Алиса услышала перед тем, как выйти на улицу, произнесла Каролина:

— Я все решила задолго до того, как они сюда вернулись. Я все давным-давно продумала. И отъезд, и ужин. Я знала, что рано или поздно вы уедете. Что бы ты там ни вбил себе в голову — ты ошибаешься. Слышишь? Ошибаешься! И если бы не она, меня бы давно не было.

Кухонная дверь распахнулась, и Каролина выскочила в коридор и прошла мимо.

— Даже не думай отказываться, — сказала она.

Каролина положила велосипед в багажник. Алиса села на пассажирское сиденье и уткнулась лбом в стекло. В зеркало заднего вида она наблюдала за Юнатаном. Тот вышел на крыльцо. Алиса прикрыла глаза и открыла их, лишь когда машина остановилась возле ее дома.

В окне на первом этаже горел свет. Машина матери стояла возле дома. Только она, больше никаких.

— Ты не из тех, кто просит помощи, да?

Алиса молча посмотрела на Каролину.

— Вот и он такой же, — сказала женщина. — А еще он ответственный и добрый, и никогда не сдается. Лучше него я людей не встречала. — Она помолчала, положила руку на локоть Алисы — Тебе нравится Юнатан?

Алиса посмотрела на руку Каролины.

— Да, — ответила она.

Алиса поднималась на второй этаж, когда Соня вышла из ванной. Девушка остановилась, но поворачиваться не спешила.

— Ты что-то поздно.

— Да.

— Я думала, ты раньше придешь. Хотела… Познакомить тебя кое с кем.

Придерживаясь за гладкие перила, Алиса поднялась еще на ступеньку. Под ногтями у нее запеклась кровь. Еще несколько секунд — и она была уже наверху, на пороге своей комнаты.

— Ты как? — спросила Соня. — Что-то случилось?

— Просто чуть-чуть устала. Пойду спать.

Она вошла в комнату и заперлась. И услышала тихий стон, очень странный. Алиса не сразу поняла, что стонет она сама. Чтобы мать не услышала, она зажала рот ладонью.

Проснулась Алиса оттого, что Соня стучалась в дверь ее комнаты, но открывать не стала. Немного погодя она услышала, как мать уезжает. Мышцы лица и плечо болели. Алиса перевернулась на спину и с трудом поднялась с кровати. Посмотревшись в зеркало на тумбочке, она увидела, что опухоль почти прошла, а кожа вокруг повязки посинела.

Этот кровоподтек придется замазывать.

Алиса сняла повязку. Рана подсохла, ее края стягивали три полоски пластыря телесного цвета. Выдвинув верхний ящик тумбочки, Алиса вытащила тюбик с тональным кремом, самый темный тон. Она причесалась так, чтобы волосы закрывали пластырь. Когда Алиса наконец привела себя в порядок, со стороны глаз выглядел лишь слегка припухшим, да и то если присматриваться.

А сама она присматриваться не станет.

На столе возвышались стопки книг. Алиса захлопнула открытый учебник. Все, конец. На миг она подумала, что это и правда легко устроить: в корзине для мусора скопилось уже немало таблеток.

Значит, он тоже испытывал что-то вроде этого? Желание исчезнуть? До того, что случилось в церкви, до того, как Соня предала его? Она же понимала, что он болен, но помочь даже не попыталась. Почему? Не захотела? Или предательство