Российская реклама в лицах - Иосиф Гольман

Я считал, что колхозный метод себя изжил. Что каждый должен отвечать за свое направление, получать от него свою долю и лишь часть прибыли откладывать в общий котел.

А партнеры как думали? Партнеры считали иначе. Они сказали: «Нет. Ты не прав. Ты – индивидуалист. Уходи, пожалуйста, от нас». И я, пожалуйста, ушел. Денег у нас еще не было, мы их только ожидали. Речь, скорее, шла не столько о деньгах, сколько об идеологии.

Ты ушел с каким-то направлением?

Скорее нет. Но я ушел с опытом. С частью людей, которые думали аналогично. Да, еще мне выдали компьютер, в счет моей доли.

Развод в бизнесе – дело, к сожалению, достаточно обычное. Но почему – «Август Борг»? Раз уж расстались.

Это объясняется просто. Логотип для «Александра Брауна» «выстрадал» и оплатил я, он де-факто принадлежал мне, и я хотел это «АБ» использовать.

От первого лица

… Это был один из самых трудных моментов в моей жизни. Напряжение было столь велико, что несколько раз я боялся не справиться…

…Мне очень помогли люди, ушедшие со мной. Владимир Чеснаков – ныне гендиректор ИАЦ «Август Борг». Люба Карлюк – гендиректор «Август Борг Эйдженси». Вика Полинская – руководитель отдела упаковки. Они фактически оказались костяком нынешней компании…

Ускоренное разведение «Хейдельбергов»

Как развивался «Август Борг»?

Полгода прошло – мы выправились. И очень скоро, уже в 96-м, купили свою первую печатную машину, двухкрасочную ГТОшку. А дальше пошло-поехало…

97-й: «четырекраска» ГТО и однокрасочный МО.

Переполз во второй формат – прощайся с амплуа рекламного агентства. Это уже чистейшей воды типография.

А мы и были типографией. В 98-м поставили четырехкрасочный полуформатный «Спидмастер». На следующий год отдыхали после дефолта. А дальше опять каждый год покупали по большому «Хейдельбергу». Кроме нынешнего, когда снова отдыхаем.

Уж не дефолта ли ожидаете?

Нет, все проще. А может, сложнее. Похоже, рост нашего «железа» опередил рост системы управления производством.

Если же говорить о векторе развития, то с 98-го мы уже не размещаем заказы «на стороне», став практически замкнутым полиграфическим производством.

От первого лица

…Мы считаем, что время экстенсивного развития полиграфии в России уже закончилось. Теперь надо лезть вглубь…

Типография. Но не только

Но ведь «Август Борг» – не только типография.

Теперь – безусловно. Мы – группа компаний, объединенных названием, общими владельцами и идеей резонансных бизнесов, о которой я уже говорил: каждая новая компания помогает старым, тоже получая от них заказы и помощь.

Например, для нас принципиально важен наш Информационно-аналитический центр. Он дал нам, кроме прибыли, понимание истинного положения дел на этом сегменте рынка: мы ведь выпускаем 7 наименований справочной продукции, общее количество всех выпусков уже перевалило за 50. И, конечно, он дал нам известность.

Некий апофеоз этой деятельности – наше издание «Полиграфическая Россия – шаг в третье тысячелетие». Оно неспроста такое толстое и тяжелое.

А кроме ИАЦ что можно выделить?

Наша компания «Полимат» становится довольно известной. Мы стали заметными в области производства и продажи двойной спирали WIRE-0. А еще мы начали производить бумагу.

От первого лица

…Когда мы начали выпуск справочника «Вся полиграфическая Москва», многие встретили его с недоверием. С предубеждением даже. Сейчас все изменилось. Некоторые теперь даже удивляются, что мы, оказывается, еще и типография…

Зато мы делаем бумагу

Это действительно «прикольно», если вы, конечно, не приватизировали какой-нибудь целлюлозно-бумажный комбинат.

К сожалению, их все приватизировали до нас. А бумагу мы выпускаем специальную, ни в коем случае не ширпотребовскую. Из древесины, макулатуры, тряпья, даже травы. Правда, это пока еще не производство. Скорее – инновационный технологический сектор. Хотя денег потратили уже немало.

Немало – это сколько?

Ну, тысяч двадцать долларов.

Копейки по сравнению со стоимостью «Хейдельбергов».

Но «Хейдельберги» с первого дня начинают приносить деньги. А здесь мы пока только тратим.

Зачем?

Сама идея кажется нам очень привлекательной. Сегодня в полиграфии придумано уже все. Нового в результатах печати нет и вряд ли будет. И мы вернулись на шаг назад – к носителям. Теперь дизайн оригинального продукта начинается с создания бумаги именно под этот продукт. То есть для нас главное – не технология варки, хотя и это важно. Главное – мы хотим делать именно ту бумагу, которая максимально адекватна в данном конкретном случае.

А может, вам еще линотип купить? Или пресс старинный типографский?

Эта идея сейчас активно обсуждается. Мы хотим приобрести старую технику, потому что понимаем: такая бумага требует чего-то иного, не нынешнего. Например, высокой печати. Мы пытаемся вернуться к первооснове, причем даже не к полиграфической, а к коммуникационной.

От первого лица

…Сегодня мы все стали хорошими ремесленниками. Одни и те же машины. Одни и те же расходные материалы. Так и должно быть. Главное – чтобы быть хорошими ремесленниками.

Но, чтобы прорваться к человеческой душе, надо выскочить из ремесла, стать над ним…

…Десять лет назад, кстати, мы не были ремесленниками. Просто не умели еще работать. А потому были больше художниками. Заменяли творчеством недостаток навыков…

Диалог по существу

– А как физически это происходит? Сидят три человека на кухне и варят в кастрюле пульпу?

– Нет, сначала три человека думают, что требуется от бумаги для данного конкретного заказа. Например, приглашения на ледовое шоу известного чемпиона по фигурному катанию.

– Ну и что придумалось?

– Мы сварили бумагу, в волокна которой инкорпорировали стружку от первых коньков чемпиона. А это уже совсем иная коммуникация!

Появляется некая тактильная близость. Здесь уже не надо наворачивать по сто слоев в Фотошопе. Здесь уже все сказано. Лаконично и точно.

Диалог не по существу

– Кстати, я знаю, где в Германии забесплатно отдают старинную бумагоделательную машину. Ей, наверное, больше ста лет, и она в рабочем состоянии.

– А почему же ее не используют?

– Видимо, стало невыгодно. Но так приятно было бы обладать настоящей бумагоделательной машиной, сделанной в позапрошлом веке.

– Так чего же сам не заберешь? Тем более забесплатно.