Песнь серебра, пламя, подобное ночи - Амели Вэнь Чжао

попросил ее прийти как можно скорее. Кажется, нам многое нужно обсудить.

Внезапный импульс энергии, показавшийся очень знакомым, прервал их разговор. Он состоял исключительно из инь.

Дэцзы и Цзэнь увернулись, когда над Залом Ста Исцелений, подобно молнии, пронеслась полоса белой ци. И тогда парень почувствовал это: активированная печать, которую он нарисовал на руке Лань, вытягивала его ци.

Он бросился бежать, сапоги стучали по камню, а халат обеспечивал большую гибкость, чем костюм элантийского торговца, который он носил во время путешествия. Цзэнь стремительно приближался к лекарственному саду. Он пронесся мимо каменного моста и пруда с карпами, мимо ассортимента травяных растений и наконец взбежал по парадным ступеням в комнату.

Внутри было сумрачно. Из-за необходимости высушивать травы это помещение закрывали более плотно, чем большинство школьных зданий. В самом центре черное пламя его печати окружило столб белого света в попытке контролировать его.

Это длилось всего мгновение. Третий импульс ци разделил их и затушил. Цзэнь узнал этот устойчивый золотисто-землистый свет.

В происходящее вмешался Дэцзы.

Окружающая обстановка прояснилась. Среди груды разбитого фарфора показался ученик Целителя Шаньцзюнь. Деревянные половицы между двумя другими фигурами, что присутствовали в комнате, были покрыты пролитым супом.

Первой фигурой оказалась Ешин Норо Дилая. Будучи ученицей Мечей, она обладала характером, подобным клинку, и не боялась пустить его в ход. Дочь последнего матриарха клана Джошеновой стали и мастера этой школы, Дилая занимала привилегированное положение.

А другая фигура… Что-то натянулось внутри Цзэня, когда он увидел ее. На Лань было платье ученицы, слишком большое для ее маленькой комплекции. В знак защиты она выставила обе руки перед собой. На животе девушки виднелись бинты, а когда, поморщившись, она опустила руки, то тут же потянулась одной к ране от элантийской стрелы. Пусть лицо Лань было бледным и осунувшимся, но, когда она повернулась к Дилае, ее глаза загорелись.

– Не прикасайся ко мне, ты, лисий дух с лошадиной мордой, – выплюнула она.

Цзэнь подавил нелепое желание рассмеяться.

Ешин Норо Дилая, которая до этого сидела на корточках, наконец-то выпрямилась. Ее лицо исказилось от ярости, когда она обнажила свой меч.

– Практик, сбившийся с Пути. – Слова, произнесенные мягко, были пропитаны ядом. – Таким, как ты, запрещено переступать порог Школы Белых Сосен.

Цзэнь встал между ними.

– Отойди, – рявкнула Дилая. В свете заходящего солнца ее меч сверкал огнем.

– Дилая, – поклонился Цзэнь, сохраняя ровный тон. Как всегда, он не мог взглянуть ей в лицо, чтобы встретиться взглядом с единственным серым глазом – отметиной ошибки, которая преследовала его по сей день. – Эта девушка является моей подопечной, так что любые преступления, которые она совершила, любые табу, которые нарушила, – моя ответственность. Хотя я настоятельно прошу тебя подумать, прежде чем обвинять кого-либо в столь вопиющих вещах.

Он почувствовал на себе острый взгляд Лань.

– Мое обвинение задевает тебя за живое? – усмехнулась Дилая. – Напоминает о том, что произошло в этой самой комнате меньше десяти циклов назад? Возможно, тебе следует научиться соблюдать свои собственные табу, прежде чем взваливать на плечи чужие, Цзэнь.

Он почувствовал, как все его тело одеревенело. Вот оно, пятно на его имени, которое никогда не будет стерто. Доказательство того, что ученые и императоры Срединного царства были правы, опасаясь демонической силы.

– Она еще не может контролировать свою ци, чтобы придерживаться Пути, – сказал он наконец. – Не руби сплеча, Дилая.

Девушка скривила губы.

– Ты, конечно же, тоже чувствуешь исходящую от нее энергию инь? Я-то думала, ты, как никто другой, понимаешь, что это означает… или же ты именно поэтому ее защищаешь? – Поскольку Цзэнь молчал, она продолжила: – Эта девушка чуть не выдала нас элантийской армии. Я чувствую неправильность металла в ее руке. Его нужно уничтожить. А теперь, в последний раз прошу, отойди сам или я тебя заставлю.

– Если мне не изменяет память, драки, дуэли и все остальные формы физических конфликтов противоречат «Кодексу поведения» в пределах этой школы, – раздался мягкий голос.

Дилая тут же побледнела.

Дэцзы вошел, аккуратно перешагнув через приподнятый деревянный порог. Наставник говорил сдержанно, но эффект его слов был куда заметнее, чем если бы он кричал.

Ешин Норо Дилая хоть и отличалась вспыльчивостью, но она была ученицей одной из Ста Школ Практик и наследницей когда-то великого клана. Было даже забавно, как быстро она сменила тактику: гнев исчез с лица девушки, когда она рухнула перед наставником на колени.

– Прошу прощения, учитель.

– Возможно, ты забыла, – сказал Дэцзы, – что я послал тебя сюда осмотреть металлическое заклинание и доложить об увиденном, а не принимать решение о его уничтожении. Столь тяжелый вердикт не выносится без предварительного обсуждения.

– Прошу прощения, наставник, – повторила Дилая. – Но я почувствовала опасность, исходящую от элантийского металла. Мне сложно поверить, что подобное смогло пройти нашу Пограничную печать…

– Боже ж ты мой, столько шума в такой приятный вечер, – раздался чей-то голос.

Цзэнь напрягся, когда в Зал Ста Исцелений вошел шестой человек.

Течение времени превратило матриарха клана Джошеновой стали во что-то гораздо более острое, жестокое и красивое, чем ее дочь. Волосы мастера Ешин Норо Улары также были собраны в классические, характерные для ее клана пучки, но если у Делай пряди были зеленовато-черными, у Улары приобретенный опыт отражался в седине.

– Ах, – сказала Улара, когда ее взгляд упал на Цзэня. – Стоило догадаться.

Женщина посмотрела на него, откинув голову назад и презрительно скривив рот. Мгновение они сверлили друг друга взглядом, и Цзэнь почувствовал, как что-то свернулось в его крови. Внутри зашевелились отголоски вековой вражды. В родословных членов школы, хоть и объединенных в борьбе против элантийцев, встречались исторические распри и схватки за власть.

Именно руководствуясь семейным долгом, Ешин Норо Улара презирала Цзэня. Он сглотнул и, изобразив на лице подобие вежливости, поклонился:

– Улара.

Это было самое откровенное неуважение, которое он мог проявить по отношению к ней, не нарушая при этом общественных обычаев. Цзэнь долгое время занимал привилегированное положение в Школе Белых Сосен. Выбранный Дэцзы, он стал подопечным Старшего мастера школы. Подобного ранга не удостаивался ни один другой ученик. Поэтому-то формально Улара никогда не была его учителем, а значит, Цзэнь мог обратиться к ней по этому званию только из-за уважения.

Учитывая то, как она обращалась с ним со дня поступления в школу, у Цзэня не возникало подобного соблазна.

– Дилая, – сказала мастер Мечей. – Подойди.

Вся непокорность исчезла из взгляда Дилаи. Она встала и как побитая собака подошла к матери.

– Матушка, – сказала она с уважением.

Ешин Норо Улара подняла руку и ударила дочь по лицу.

Звон пощечины эхом разнесся по всей комнате. Цзэнь