Тихоня для шалопая (СИ) - Котлярова Екатерина

Пятится, не разрывая зрительного контакта глаз. И улыбается мне ласково. Настолько нежно, что я плавлюсь.

 Стою послушно, безвольно опустив руки вдоль тела. Вновь хочу почувствовать тепло его тела. Его сильные руки.

Артём заскакивает на сцену, отдаёт микрофон ведущему и что-то говорит диджею. Тот кивает и хлопает Артёма по плечу, одобрительно улыбаясь.

По залу разносится песня[2].

Артём спрыгивает со сцены и делает несколько шагов мне навстречу. Замирает. Опускаю глаза в пол и начинаю нервно дергать юбку. В присутствии этого парня, я никогда не чувствую себя уверенной. Кажется, что я выгляжу нелепо. Несовершенно. Глупо.

От его взгляда у меня всё внутри выворачивает наизнанку, а время замедляет свой ход. Исчезает окружающий мир.

Я снова чётко осознаю, что люблю его. Люблю безумно. Люблю настолько, что прощу ему всё. Абсолютно всё. Что бы он не сделал. Люблю не по-детски. А так, как любит женщина своего мужчину.

Артём приближается очень близко. Настолько близко, что я чувствую, как его дыхание шевелит волосы на моём затылке. Настолько близко, что чувствую запах его одеколона и крема для бритья. Заправляю дрожащими пальцами завитые в локоны волосы за уши. Но непослушные волосы вновь падают на лицо. Ласковые пальцы скользят по виску и заправляют локон за ухо, погладив хрящик и зацепив мочку.

Артём накрывает мои дрожащие от волнения пальчики ладонью. Сжал, успокаивая. И потянул на себя, вынуждая сделать два шага навстречу. Положил мою вторую руку себе на плечо и скользнул своей на талию. Вздрагиваю всем телом, когда чувствую тепло его ладони на пояснице. Щекой парень прижался к моему лбу и медленно начал покачиваться из стороны в сторону.

Боюсь дышать. Боюсь поднять глаза. Настолько волшебным оказался этот момент. Настолько волнительным и сокровенным.

Артём медленно поворачивается вместе со мной, ведёт в танце. Покачиваемся в такт песне. Закрываю глаза, кладу голову на грудь, вслушиваясь в сбивчивый стук его сердца, и отдаюсь на волю сильным уверенным рукам, которые ведут меня в танце. В его руках я чувствую себя спокойной. Защищённой. И как бы глупо это не звучало, любимой. И необходимой.

Жмусь ближе, носом втягивая запах его одеколона. Никогда не устану наслаждаться им.

Когда музыка стихает, парень нехотя отстраняется. Приподнимает лицо пальцами и снова дарит поцелуй, от которого кружится голова и колени подгибаются.

— Спасибо, — говорю тихо, только для него. — Это был самый лучший подарок. Спасибо, Тёма.

— Я рад, — серьёзно, без улыбки.

Что-то хочет ещё сказать, но кинув взгляд мне за плечо, каменеет. На лицо будто маску надевает. Ухмыляется уголком губ и резко развернувшись уходит. Я в непонимании хлопаю глазами, смотря в его широкую спину, которая стремительно удаляется от меня.

— С днём рождения, принцесса, — прямо перед носом возникает букет. — Ты уже можешь творить всё, что захочешь.

Чёрт! Марк ну почему ты так не вовремя пришёл?

Оборачиваюсь к парню, принимая его поздравления и крепкие объятья. Смотрю за стол, где Катя сидит с задумчивым видом, а Гриша внимательно следит за мной, чуть прищурив глаза.

Боже! Что он обо мне подумает? Только что целовалась с его сыном, а сейчас обнимаюсь с другим парнем.

— Это Марк, мой друг и одноклассник, — представляю парня Грише, натянуто улыбаясь. — Извините, я сейчас вернусь, — спешу на выход, надеясь, что смогу догнать Артёма и уговорить его остаться.

Выскакиваю на улицу в одном платье, не обращая внимания на холод, но Темы нигде нет. Только вижу, как за поворотом скрывается белая машина.

Кусаю губы и возвращаюсь в ресторан. С уходом Темы, я потеряла весь настрой. Больше праздновать не хотелось. Хотелось домой.

— Он очень изменился после встречи с тобой, — в закуток, куда я забилась, чтобы привести мысли в порядок, заходит отец Артёма.

— Почему он ушёл? — поднимаю глаза на мужчину, обхватывая себя руками за плечи.

— Приревновал тебя и убежал, чтобы не натворить глупостей, — Гриша пожимает плечами.

— Приревновал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всё просто, Соня. Артём ревнует тебя к твоему другу, потому что видит его плотоядный взгляд.

— Но мы же просто друзья!

— Во-первых, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Кто-то обязательно влюблён. И поверь, взгляды Марка далеко не дружеские. А во-вторых, мужчины собственники, Соня. Особенно, когда ты любишь женщину. Дело не в доверии. А в том, что ты не хочешь делить внимание своей женщины ни с кем. Потому что не можешь ей насытиться. Потому что часов в сутках мало.

Я улыбаюсь, понимая, что говорит он о Кате.

— Я знаю, что он тебя обидел, это единственное, что он мне сказал. Как его отец, я хочу, чтобы он был счастлив рядом с тобой. А он будет счастлив, я знаю. Но иногда мужчину нужно подержать на расстоянии, Сонечка, чтобы он научился ценить тебя ещё больше, — подмигивает мне и уходит.

Глубоко задумываюсь над словами мужчины. Не выдержав, достаю телефон из кармашка и печатаю сообщение:

«Ещё раз спасибо! Это был лучший подарок! Я надеялась, что ты останешься».

Отправляю быстро, чтобы не передумать, и возвращаюсь за стол. Каждые пять минут проверяю телефон, надеясь получить ответ. Но Артём не отвечает. Только ночью приходит сообщение с незнакомого номера:

«Ты в каждой моей мысли».

Сжимая крепко в руке телефон и счастливо улыбаясь, я проваливаюсь в сон.

Мой Тёмочка. Мой.

[1] Нервы «Слишком влюблён».

[2] Chris De Burgh «The Lady In Red».   

Глава 76

Артём                                                           

Сижу на полу на балконе и смотрю бессмысленным взглядом в потухший экран своего старого телефона. Отправил Бэмби сообщения, чувствуя себя невероятно паршиво. Какого хера свалил? Она же просила меня остаться, но нет блять. Приревновал её дико в этому напыщенному пижону Марку, который выдернул меня из того странного дурамана, в котором я находился всякий раз, стоило приблизиться к Соне. Коснуться её. Запах почувствовать. В глаза невинные зелёные заглянуть.

Кто бы мне сказал, что ревность может выедать внутренности, железной рукой сжимать горло и заставлять трястись от ярости, я бы не поверил. Не поверил месяц назад. Пока сам не испытал всю гамму этих выжигающих изнутри чувств.

Прошёл месяц с того момента как я впервые увидел Соню у доски. Хрупкую нежную девчонку, которая сразу же вызвала незнакомые пугающие чувства в моей груди. Мне хватило месяца. Ровно тридцати дней, чтобы осознать, что мои чувства мой интерес к этой девчонке вызван не дебильным желанием отомстить Кате. Нет. То был лишь повод, чтобы прятать свои чувства. От самого себя.

Потому что я блять не верил женщинам. Считал всегда их лживыми тварями, которые сначала в душу залезут, поселятся в сердце, а потом сваливают на год, чтобы вновь заявиться, как ни в чём не бывало. И я блять любил свою мать. Любил и ждал, как преданный щенок. Верил, что у неё срочные дела. Что она не может ко мне приехать. Пока блять не понял, что это всё ебанная ложь. Каждое. Чёртово. Слово. Из уст этой лживой мрази. Кто-то скажет, мол "она твоя мать, как ты можешь о ней так говорить"? А я блять могу. Могу, когда десять раз, те, которые я запомнил со своего четырёхлетнего возраста, она кидала меня.

Целовала в лоб, говорила, что любит и сваливала практически на целый год. И я бы верил дальше. Верил ей, если бы будучи подростком не услышал, как она орала бате, что отсудит у него меня.

— И зачем он тебе? — помню холодный и злой голос бати, каким он ни разу в жизни со мной не говорил. — Ты ведь не работаешь, а деньги, которые я тебе даю, на наркоту спускаешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да пусть он хоть в детском доме живёт, лишь бы не с тобой. Ты мне жизнь сломал!

— Ты хочешь его забрать, только для того, чтобы мне насолить?

— Да нахрен он мне сдался? Сопляк этот. Я никогда не хотела детей. Лучше бы аборт сделала и мамаше своей ничего не говорила. Тогда бы уговорам её не поддалась.