Ошибки Г. К. Жукова (год 1942) - Фёдор Свердлов

После разгрома 33-й армии противник мог немедленно приступить к окружению, расчленению, а затем и уничтожению группы войск Белова. У него было достаточно сил и средств для этого. И он много сделал для выполнения такой задачи, но везде и всегда он наталкивался на упорное сопротивление. Воля людей, их героическое сопротивление, зрелость и умелое руководство боевыми действиями со стороны генерала Белова, постоянная и крепкая боевая связь его с воинами делали чудеса. Группа не только закрепляла и укрепляла удерживаемый ею район, но и ежедневно расширяла его. Необходимо отметить, что командира П.А. Белова и комиссара А.В. Щелаковского кавалеристы группы всегда видели там, где обстановка казалась безнадежной. Они беспредельно верили в своего командира. Никакие силы не могли сломить и уничтожить тех, кто с гордостью говорил – «мы беловцы». Немцы принимали все меры, чтобы подорвать эту веру в командира, посеять панику и неуверенность среди его войск. Они забрасывали кавалеристов листовками в которых говорилось – «Ваш Белов уже сдался, он понял бессмысленность дальнейшего сопротивления». На многих таких листовках даже печаталась фотография Белова. Немцы писали: «Смотрите, ваш Белов у нас, он приказывает вам прекратить бессмысленное сопротивление и сдаваться». Но немцы оставались верными себе, они допустили одну «незначительную» ошибку – у них была старая, довоенная фотография, где у Белова были маленькие, коротенькие усики, а теперь у него были большие «гвардейские» усы. Немцам и в голову не приходило, сколько смеха вызвали среди бойцов их листовки. Но немецкие листовки ценились очень высоко. Они печатались на тонкой бумаге и широко использовались кавалеристами как курительная бумага.

И хотя враг во много раз превосходил группу Белова в силах и возможностях, он оказался неспособным сломить и победить ее. Высокая боеспособность кавалеристов пугала и удивляла противника. Тому доказательством то, что группа войск Белова вышла из рейда на «Большую землю» в полной боевой готовности и верой в свои силы, в превосходстве над врагом.

ВЫХОД ИЗ РЕЙДА

Итак, после пятимесячных действий в тылу врага и тяжелых боев со значительно превосходящими силами танковых и моторизованных соединениями противника Г.К. Жуков, наконец, убедился в бесполезности дальнейшего сопротивления группы войск Белова и дал свое согласие на выход ее из рейда.

Но, какова была обстановка!? Крупные силы врага, упорно тесня части группы на запад, создавали на востоке между «Большой Землей» и нею плотную стену из войск, артиллерии, танков и прочей военной техники. Было всем ясно, что созданная немцами стена способна легко отразить любые попытки группы прорваться на восток. Но именно так предлагалось в директиве Г.К. Жукова. И это в условиях, когда расстояние между группой Белова и основными силами войск Западного фронта на востоке катастрофически увеличилось. Приближалось время, когда противник, прижав группу к реке Днепр, приступит к выполнению основной своей задачи – полной ее ликвидации. Да, еще два-три дня и это неизбежно должно было случиться. В сложной и весьма тяжелой для группы обстановке, когда танковые кулаки врага били кавалеристов с севера, северо-востока, востока и юго-востока, разрешение Командующего Западным фронтом на прорыв к «Большой Земле» было, по меньшей мере, злой иронией над здравым смыслом. Но к таким директивам, приказам и оперативным «шедеврам» Белов давно уже привык. Получив такое распоряжение, он принял совсем иное решение и сумел ввести противника в заблуждение. Белов заставил хитрого и коварного врага поверить в то, что он собирается с хода форсировать Днепр, а затем стремительно, двинувшись на запад к Смоленску, выйти в глубокий его тыл, а попутно намечался разгром штаба Центральной группы армий. Впоследствии группа войск Белова должна была якобы громить тылы и коммуникации врага западнее и южнее Смоленска. Именно такой приказ Белова был издан и разослан во все части и соединения группы. В приказе перечислялись все действительные наименования частей и соединений, входивших в ее состав. Офицеры связи вручили такой приказ командирам дивизий, но они знали – приказ не выполнять, а к указанному времени собраться в штабе группы для получения устного приказа. Вручить такой приказ командирам не являлось делом сложным. Сложность заключалась в том, как вручить такой приказ немцам и, больше того – как заставить их поверить в содержание такого приказа?

И вот как получилось. Днем при бомбежке немцами боевых порядков кавалеристов был убит офицер связи одной из дивизий, входившей в состав группы. Убитый вместе с наполовину мертвой привалившей его лошадью лежал в лесу на дороге у небольшой поляны. Именно здесь противник сосредотачивал основные усилия и имел успех. Его танки продвигались довольно быстро. Убитого обнаружили за несколько часов до подхода сюда немцев. Этот случай был использован. У офицера ничего не тронули, а лишь добавили в его сумку запечатанный, прошитый и просургучеванный пакет с приказом. Дата и время издания приказа не противоречили ни месту, ни времени гибели офицера. На случай, если бы немцы вздумали провести экспертизу, проверить все тонкости происшествия и причину гибели лейтенанта, – они ничего подозрительного не обнаружили бы. Кроме того, немцы были уверены, что кавалеристам «не до шуток», положение у них было аховое. Зная характер Белова и сложившуюся обстановку, немцы, обнаружив приказ, не стали сомневаться в его правдивости и подлинности. Поверив, противник в тот же день снял часть войск с южного участка в районе Ельня и юго-западнее и начал срочно их переброску на правый – западный берег Днепра. Перед немецкими частями была поставлена задача – не допустить переправы кавалеристов через реку Днепр. Туда же была переброшена одна танковая дивизия, действовавшая с северо-востока. Одновременно, значительно ослабли атаки танков противника и с восточного направления. Теперь ему было невыгодно, чтобы группа Белова отходила быстрее, чем его части укрепятся за Днепром.

Белову стало ясно, что противник ему поверил. По его решению все дивизии группы прорвались на юг западнее Ельни. В первом эшелоне действовали 4-й воздушно-десантный корпус, 1-я и 2-я гвардейские кавдивизии, во втором – 329-я стр. дивизия. Все легкораненые тоже шли в прорыв.

В районе этого прорыва оборонялись части давно знакомой всем 221-й пехотной дивизии немцев, в последнее время сюда же была переброшена 137-я пехотная дивизия. Непосредственно в полосе прорыва находилось немногим более одного мотобатальона, 30 танков и дивизион артиллерии. Прорыв должен был совершаться на рассвете 9 июня. Все эти дни по утрам стояли сильные туманы, и Белов рассчитывал на их помощь. Утром на рассвете корпус и дивизии первого эшелона всей массой рванулись на вражеские позиции. Противник был смят и уничтожен. Мелкие гарнизоны в тылу и артиллеристы бежали кто куда, бросив артиллерию и другое оружие. Штаб группы, следовавший за первым эшелоном, двигался в конном строю и на повозках. Кавалеристы подверглись обстрелу танков и минометов со стороны населенного пункта Быки, который должна была взять, но не взяла 1-я кавдивизия. К счастью, им действительно помог утренний туман, и огонь врага не был прицельным, хотя кое-кто в колонне и шарахнулся в сторону. Вскоре положение было восстановлено, но колонна штаба уперлась в болото с кочками. Как оказалось потом это были не кочки, а мины, установленные партизанами и замаскированные сверху дерном.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});