Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев

типа, своя всегда будет на халяву. А второй еще прикольнулся: с водяры той, говорит, в момент ласты склеишь, будем ей поить тех, кто не платит. Ты знаешь еще кого-нибудь, кто занимается в городе водкой?

Некоторое время они стояли молча – Паша в глубокой задумчивости разглядывал тлеющий кончик сигареты, Марк выглядел расслабленным, как человек, выполнивший важное дело и сложивший с себя ответственность за дальнейшие действия.

– Я хотел, конечно, сразу к Ромке рвануть, да был у него всего один раз, дом помню, а квартиру – ни хрена. У него там телефон есть? – спросил Марк чуть виноватым тоном, словно оправдываясь за принесенную им тревожную новость. – Может, сразу ему позвонишь?

– Нет телефона, – похоже, осознав все услышанное, Паша успел принять какое-то решение. – Сам к нему сейчас поеду. Ты как – со мной? Если хочешь, могу тебя домой забросить – это по пути.

– Да чего там, поехали вместе.

– Тогда держи, – Паша достал из кармана и передал другу ключи от машины. – Иди, заводи пока. Я мигом, домой заскочу, прихватить кое-что нужно.

* * *

В дороге оба молчали. Марк сидел на пассажирском сиденье и неотрывно глядел на ложащееся под капот заснеженное полотно плохо чищеной дороги. Паша вел аккуратно, на каждом повороте сбрасывая скорость до двадцати километров и все равно активно подрабатывая рулем, чтобы выровнять машину, стремящуюся войти в занос на мокрой снежной каше.

Он думал о том, как внезапно стали реальностью его смутные, скорее бессознательные опасения последних месяцев. Не даром при каждой встрече с Самураем, едва речь заходила о Ромином бизнесе, он старался побыстрее сменить тему. А речь об этом заходила всегда, только сейчас Паша осознал, что, по какому бы поводу он ни пересекался с Вованом, тот неизменно переводил разговор на водочные дела Ромы. Бизнес брата рос, банда Веселого тоже росла, крепла и завоевывала все новые территории. Рано или поздно бандиты должны были всерьез заинтересоваться производством, которое по уровню доходности уступало разве что проституции и наркотикам и обеспечивало прибыль, невиданную для любой легальной торговли. Всегда считалось, что те, кто платит ментам, автоматически освобождаются от дани бандитам, и теперь Паша думал, что, возможно, сильно переоценивал эффективность «красной» крыши.

– Окна не горят, – констатировал Паша, когда «шестерка» свернула во двор пятиэтажной «хрущебы». – Похоже, нет его.

– Может, спит уже?

– В такое время – вряд ли. Я вообще не знаю, когда он спит, но так рано точно не ложится. Ладно, в любом случае поднимемся.

Дом располагался у выезда из города, у самой дороги, по которой было десять минут езды до бывшего лагеря. Шустро перепрыгивая через две ступеньки, друзья поднялись на третий этаж.

– Где он может быть, есть мысли? – спросил Марк после нескольких настойчивых звонков и довольно долгого ожидания.

– В лагере, где, – не раздумывая, ответил Паша. – Если нет дома, значит, на работе. Погнали.

После выезда из города дорога стала еще хуже. За несколько часов, прошедших после окончания снегопада, дорогу так и не почистили, и свежий, еще не раскатанный, снег скрывал под собой ранее утрамбованный, плотный и скользкий наст. Задние колеса так и норовили уйти куда-то вбок, и Паша, непрерывно подруливая, боялся разгоняться больше шестидесяти.

– Они точно собираются именно войти в долю? – спросил Паша, не отрывая взгляд от дороги. – Ты уверен, что правильно понял?

– Ни в чем я не уверен, – с досадой в голосе ответил Марк. – Что услышал, то и передал.

– Если так – плохо. Ромка бизнес не отдаст никому. Сменить крышу – это полбеды, да, может, и вообще не беда. На крайняк чуть больше придется платить, да и то не факт. А вот доля… доля – это совсем другое. Ты Ромку не хуже меня знаешь, упрется рогом, скорее спалит все, чем с бандюками поделится.

– Это точно, – Марк прикурил новую сигарету, выпустил дым в лобовое стекло. – Главное – предупредить его, может, чего и успеет придумать. Хоть убешнику своему сообщит. Не может быть, чтобы менты жирные куски так просто уступали.

Старые ржавые ворота были по-прежнему распахнуты, но перед ними появилась будка сторожа, и въезд перегораживал полосатый шлагбаум. При приближении белой «шестерки» шлагбаум, мигнув желтыми огнями, беззвучно поднялся, – сторож хорошо знал машину брата хозяина. Окна разливочных цехов были ярко освещены, перед складским корпусом раскорячилась под загрузкой фура – расширившееся производство не замирало даже ночью.

– Говорил же: если не дома, то на работе, – произнес Паша, подъезжая к административному корпусу, у которого стоял знакомый «Мерседес».

Рома сидел в своем кресле, сосредоточенно глядя в монитор компьютера. Подняв глаза на вошедших, он не выказал никакого удивления столь позднему визиту, и Паше даже показалось, что брат ждал их обоих именно сейчас.

– Явились, – констатировал Роман, и в его голосе кроме явной насмешки Паше послышалась скрытая злость. – Ну что ж, рассказывайте, с чем пришли.

Сбитый с толку столь холодным приемом, Марк на секунду смутился, поэтому начал неуверенно, словно оправдываясь:

– Слышь, Ром, я сегодня от пацанов слышал, на тебя Веселый наехать решил. Завтра хочет явиться сюда со своими.

– Знаю. Дальше?

– Знаешь? – совсем растерялся Марк. – Откуда?

– Они серьезно наехать решили, – вмешался Паша. – Хотят не только мента твоего подвинуть, они хотят в долю войти.

– И это знаю.

Паша чувствовал, что брат не просто зол, он в ярости, и лишь с большим трудом удерживает себя от взрыва. В таком состоянии он видел Рому нечасто, и воспоминания о подобных случаях остались не слишком приятные.

– Так они уже звонили тебе? – догадался он. – Стрелку, типа, назначили? Ты менту сказал? И чего он?

– Они-то звонили, – спокойно произнес Роман, но тут же вскочил с кресла и заорал так, что, если бы лагерь до сих пор использовался по назначению, детишки в спальных корпусах в ужасе повскакивали бы с кроватей. – Они-то звонили, а вот вы двое чего за херню тут успели наворотить, пока меня не было?! Какие пятьдесят штук?! Какие откупные?! Ты в какое говно залез, Марк?! А ты, братан, ты совсем охренел?! Ты бандюкам пообещал бабки, которых сроду в руках не держал, и мне ничего не сказал! На магазин он, понимаешь, занял! А я, как шавка какая, не в курсе, мне бандюки Веселого про дела брательника родного сообщают!

– Погоди, Ром, при чем тут?.. Пятьдесят штук – это другие дела. Я все собирался тебе рассказать, не успел просто. Это мой с ними базар, это… – Паша вдруг осекся, до него дошел смысл услышанных от брата слов. – Погоди, а зачем они это тебе?.. Они что, с ТЕБЯ пятьдесят штук потребовали?!

Рома, слегка остыв, вновь