Откровения акушерки. Тайны родильного отделения - Филиппа Джордж

помотала головой:

– Ты не хуже меня знаешь, что если я сделаю тебе еще укол, то ты не сможешь рожать в бассейне.

– Мне все равно. Я не хочу рожать в чертовом бассейне. Я просто хочу, чтобы боль прошла.

– Я скажу тебе, что мы сделаем. Мы отведем тебя в комнату с бассейном, хорошо?

– Ладно, ладно, – выдохнула я, слишком сосредоточенная на боли, чтобы спорить.

– А пока почему бы тебе не перекусить? – предложила Бев. – Нам нужно поддерживать твои силы.

Я отправила Уилла в «Бургер Кинг», потому что мне очень хотелось куриных наггетсов и клубничного молочного коктейля. Но в тот момент, когда он вернулся с едой, запах вызвал у меня тошноту. Однако уже через десять минут я жадно запихивала все это в рот.

– Ты в полном раздрае, – ухмыльнулся он.

– Нет, это не так.

– Честно говоря, ты ничего не соображаешь. Это довольно забавно, правда. Чертовски круто, что мне никогда не придется рожать. Я сейчас действительно рад, что у меня нет вагины! Кстати, твоя мама здесь, я заметил ее в приемной. Ты хочешь ее видеть?

– Да, приведи ее сюда.

Моя мама! Мне нужна моя мама. Я отчаянно хочу увидеть маму. Придя, она крепко обняла меня и тут же отчитала.

– Не знаю, зачем ты приняла диаморфин, – проворчала она неодобрительно.

О, ради всего святого! Я не могу находиться рядом с тобой, если ты собираешься вести себя вот так.

– Да, но в любом случае тебе пора уходить, мама. Я иду в бассейн.

– Но я же только что пришла!

– Да, но сейчас я иду в другую палату, так что ступай.

К этому времени действие обезболивающих полностью прекратилось, и я вернулась в исходное состояние, согнувшись пополам от боли, не имея ни малейшего представления о том, что говорю или делаю. Боль полностью поглотила меня и все мои чувства. Я думала, что рано утром мне придется отправиться в операционную, так что лучше всего, если мама сейчас же уйдет домой. Ей понадобятся силы позже.

– Пойдем, – сказала Бев. – Давай отведем тебя к бассейну.

Боль во время схваток в какой-то момент захлестнула меня, как цунами, и я просто перестала понимать, что делаю и что происходит.

За то время, что мне потребовалось на переход из одной комнаты в другую, я полностью потеряла связь с реальностью.

– Мне нужен душ! – закричала я и сбросила с себя всю одежду на виду у всех в коридоре.

– Привет, Шейла! – помахала я Шейле, которая пробежала мимо и весело помахала мне в ответ: «Привет, Пиппа, милая».

Я зашла в душ и через несколько секунд вышла.

– Энтонокс! – крикнула я Уиллу. Он протянул мне баллон, и я сделала три длинных, глубоких вдоха.

– Нет, это не помогает, – пожаловалась я.

Теперь я наклонилась над краем бассейна, который был мне по пояс, и умоляла Уилла потереть мне спину. Но в тот момент, когда он прикоснулся ко мне, я закричала:

– А-а-а! Отстань! Не трогай меня!

Боль была такой сильной, что я полностью погрузилась в нее. Словно меня захлестнуло цунами невыносимой муки, охватившее разум и эмоции настолько, что я уже не могла сказать, что делаю. В какой-то момент я кричала: «Мой клитор! Мой клитор!» Потом я стояла там с переносным баллоном в руке, склонившись над бассейном, совершенно голая, вдыхая энтонокс при каждой схватке. И вот тогда все стало серьезно.

– Пиппа, что ты делаешь? – спросил Уилл.

– Ничего, – пробормотала я. – Мне просто нужен газ.

– Нет, серьезно, Пиппа. Что ты делаешь?

– Что ты имеешь в виду?

Внезапно до меня дошло, о чем он говорит, – я почувствовала, что тужусь.

– О нет. Мне кажется, я тужусь! Нельзя, еще слишком рано. Мне просто нужна эпидуральная анестезия.

Уилл нажал на кнопку звонка, и Джен ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда начались очередные схватки.

– Ты в порядке, Пиппа? Пиппа! Что ты делаешь?

– Я тужусь!

– Позволь мне взглянуть, – Джен встала на колени и наклонилась, чтобы проверить, потом резко выпрямилась. – Ладно, давай наполним бассейн! – скомандовала она.

Джен включила воду, и Бев вбежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как я залезаю в бассейн – глубина была всего несколько дюймов, но мне было все равно.

– Позвони моей маме, – прошептала я Уиллу. – Я хочу, чтобы она вернулась сюда.

– Ты уверена?

– Да, да, – сказала я и улыбнулась.

Я знала, что ребенок скоро родится, и, несмотря на все, что произошло между нами, она все еще была моей мамой, и я хотела, чтобы она была рядом. Вода продолжала течь, и теперь я чувствовала, что тужусь как следует. Уилл взял меня за руку, а Бев с благоговением наблюдала за тем, как хорошо я справляюсь, и лишь изредка проверяла сердцебиение ребенка. Мама вернулась в палату, а в 23:11 родилась моя маленькая девочка, и я положила ее прямо на грудь.

– С ней все в порядке? – спросила я Бев, стоявшую у меня за спиной.

– Да, она очень красивая, – она улыбнулась мне сквозь слезы. Глаза Уилла тоже были на мокром месте.

– Ты сделала это, – тихо сказал он. – Молодец.

– Я сделала это! – плакала я.

Мы назвали ее Бетти, и она была просто чудо. Я была так благодарна Бев: она знала, чего я хочу, и позаботилась о том, чтобы я это получила, сколько бы я ни просила эпидуральную анестезию.

– Это был настоящий кошмар! – смеялся потом Уилл, когда рассказывал о пяти часах родов. – И я ни за что на свете не пропустил бы такое.

Мой опыт родов подарил мне совершенно новое уважение к женщинам, которые прибывали в отделение, и к боли, которую они испытывали. Теперь я знала, что они имели в виду, когда говорили мне, что словно находятся в агонии. К счастью, Бетти сразу же прильнула к моей груди, и через двадцать четыре часа нам разрешили отправиться домой. Мне с самого начала нравилось быть мамой. Несмотря на бессонницу, мы с Бетти будто находились в прекрасном маленьком пузыре и с радостью остались бы там, если бы она не заболела.

Роды на самом деле меняют женщину. После них я ощутила уважение к своим пациенткам на совершенно новом уровне.

Это произошло через десять дней после родов, и Уилл просто увез ее в коляске на несколько часов, чтобы дать мне немного отдохнуть. Когда они вернулись, с Бетти явно было что-то не так. У нее был отсутствующий взгляд, как будто она смотрела прямо сквозь меня. Потом, когда я приложила ее к груди,