Американец - Рожков Григорий Сергеевич

Мысль о полетах кольнула в душу. Из десяти самолетов вернулось шесть… Из десяти рейнджеров, прибывших на практику, тех, кто в качестве борт-стрелков ушел в свой первый боевой вылет, вернулось всего четверо…

Черт! Где смысл? Я и они должны стать элитой сухопутных войск! Мы должны в лесах, полях и горах бить врага… Не в небе, на земле. Нет же, кто-то придумал эти странные занятия по летной подготовке, выбрали лучших. Лучших, черт побери! И отправили в бой, в условия, где все знания рейнджера – ничто. Почему я думаю об этом только сейчас? Потому что я, как последний дурак, думал только о себе, все размышлял о путешествии во времени и легализации здесь. Полковник Дерби прислушался бы к здравым размышлениям, если бы они у меня появились раньше. А, чего теперь ныть? Рейнджеры пришли воевать. Пусть не по своему профилю они воевали, но все же. И погибли геройски. Разве летчик хуже или лучше пехотинца? Ни капли! А мне повезло… Сбил два истребителя, вернулся живой и обеспечил возвращение боевой техники и экипажа. Герой? Конечно! Вновь герой…

Глава 9

Правда

После прогулки и ужина спалось спокойно и легко, словно не было жаркого боя и нервного напряжения. Привычная чуткость никуда не пропала, но никто меня не потревожил. Ни в комнату не заглянул, ни под окном не шебуршился. Только вернувшиеся под утро самолеты погудели, и все.

Проснулся, быстро встал, оделся и понял, что чего-то не хватает. Тело совершенно не ныло при движениях. Ноги в местах ранений болели, рассеченный осколками лоб болел, а вот ушибленные места – нет. Я даже с силой сжал вчера сильно болевшее плечо, и… ничего. Дела-а… На полный самостоятельный медосмотр времени не дали, нагло постучались в дверь и жалобно поинтересовались:

– Вы проснулись, Пауэлл? Можно войти?

– Да, конечно. – Голос делаю серьезный, а сердце в груди колотится, и в голове медленно завихряется паника. Дверь открылась, и на пороге показался капитан Бэй.

– Доброе утро, лейтенант… В соседнем помещении вас уже ждут. – Трансформер спокоен. Что бы это значило? В соседней комнате расставлена ловушка на пугливого попаданца? Очень сомнительно. Чего же они тогда ее пару месяцев назад не расставили, когда я в госпитале немощный лежал? Будем считать, что все нормально. Пилотку на голову, подпоясываюсь ремнем и убираю в кобуру заряженный кольт. Последнее я сделал скорее для проверки, чем для возможного применения. Захотят отнять оружие – сделают это раньше, чем я успею сказать «мяу», а на реакцию Бэя надо посмотреть. Он проводил оружие взглядом и… улыбнулся. – На вашем месте я бы лучше взял в руки гранату без чеки, так было бы надежнее. – Издевается или показывает, что я ошибаюсь?

– Простите, сэр, но гранату я просто забыл прихватить. – Колкость в ответ размазалась о легкую улыбку Трансформера. Ну и фиг с тобой, сэр…

В коридоре не оказалось вчерашнего сержанта-дежурного, на его месте сидел сосредоточенный лейтенант, изучавший какой-то толстый журнал. Он молча проводил нас взглядом и продолжил читать. Капитан просочился вперед и открыл дверь в комнату.

– Проходите.

Коли приглашают, пройду. Шаг вперед, по сторонам не смотрю, но и не сосредотачиваюсь на чем-то перед собой. Никто с боков за руки меня хватать не стал, капитан тоже резких движений не делает. Так, прямо предо мной стол, за ним сидят двое – подполковник Карпов и полковник Дерби. Хм, негусто, но логично.

– Проходите, присаживайтесь.

В этот момент кто-то входит в помещение следом за мной. Оглядываюсь через плечо. Капитан Уайт? Опять логично: он же доктор. Вдруг попаданец решит склеить ласты. Интересно, куда эти конспираторы парочку качков из группы силовой поддержки дели? Или они считают, что могут справиться со мной своими силами? Скорее всего, могут. Я, к своему сожалению, не очень-то и силен. Да, за последнее время я потяжелел до 95 килограммов, набрал неплохую физическую форму и стал ощутимо сильнее, здоровее и выносливее, но вот тот же Гримвэй меня, не вошедшего в «серое» состояние, завяжет в узел двумя пальцами. До сих пор не понимаю, как я смог его одолеть в том бою? Неужели мое «серое» состояние дает ТАКОЕ преимущество?

Мысли – штука быстрая, все это я успел продумать еще до того, как пятая точка моего тела коснулась мягкой поверхности сидушки стула.

– Здравствуйте, лейтенант. Мы рады, что вы не покинули нас. – Карпов всем своим видом выражал дружелюбие.

– Всегда пожалуйста. Рад помочь. – Отвечаем серьезно и решительно, даем понять, что нас красивыми словами не расслабишь.

– Мы знаем, что вы путешественник во времени и пространстве.

Ох, как вы, товарищ подполковник, с места в карьер! Не боитесь, что я с перепугу стрелять начну? Не боится… Ну тогда стрелять не стану, пойдем другим путем.

– А я знаю, что вы с самого первого дня наблюдаете за мной. – Дерби, как постоянный участник моих выходок, лишь улыбнулся, а Карпов нервно дернул щекой. – Товарищи офицеры… – Подполковник слегка повел бровью, но подобное обращение выдержал. – Скажите, вы меня проверяли для того, чтобы точно определить, путешественник ли я во времени и пространстве или, может, здорово прикидывающийся диверсант противника?

– И то и другое, товарищ…

Хотите имя мое вызнать, господа присяжные заседатели?

– Пока зовите меня, как и раньше. И я, и вы привыкли к этому имени?

Честно говоря, страшновато вот так общаться с сотрудником НКВД и непосредственным начальником. О последнем, конечно, можно поспорить, но первое – неоспоримо.

– Хорошо, Майкл. Наш мир сильно отличается от того, что вы знали об истории своего мира сороковых годов?

– Да, и отличия очень серьезные. – Дело идет к своей логической основе.

– Нам, к сожалению, неизвестно, из какого вы мира, поэтому нам неизвестно, какова была его история. – Подполковник умолк, глядя на меня. Пока что я был в норме, ничем не ошарашен, и времени на размышление можно не давать.

– Продолжайте, сэр.

– Наш мир изменялся под воздействием многих причин, одной из которых является феномен появления у нас большого количества путешественников во времени и пространстве. Они уже успели стать обычным делом для нас. Счет зарегистрированных в СССР и США путешественников во времени и пространстве уже идет на тысячи. При этом мы не знаем точно, сколько подобных путешественников в других странах мира. Но с уверенностью можно сказать, что они есть во многих странах. Самый же первый официальный случай встречи с путешественником во времени датируется одна тысяча девятисотым годом. – Вот тут меня слегка подкосило. Я так и знал, товарищи, что попаданцев тут ПОЛНО! Но кроме прочего, попаданцы здесь давно обосновались! Где такое видано?.. – Во многом прогресс движется за счет получаемых от путешественников знаний…

– Вы всех путешественников прогоняете, как и меня, через центрифугу сложных проверок, чтобы потом получить от них знания?

– Нет. Ваше разительное отличие от всех появлявшихся ранее путешественников – это и стало причиной наших многочисленных проверок в отношении вас, Майкл…

Пересказывать все то, что я узнал о себе и о прежних попаданцах, совершенно ни к чему – слишком много лишних слов, размывающих главную мысль. Основой были следующие тезисы рассказа.

Первое – все прежние попаданцы не отличались особыми физическими и умственными способностями. А если быть точным – это были ватные дистрофики в возрастной группе примерно от 18 до 35 лет, не способные даже говорить. Поэтому первых попаданцев часто принимали за обычных, не буйных психически больных. Речи о передаче знаний из голов продвинутых путешественников в головы отсталых предков даже не шло.

Из первого тезиса выходит вопрос: а как же тогда появился тот прогресс, что имеется сейчас? Тут появляется тезис номер два. Со временем некоторые из попаданцев, живших под наблюдением семей сотрудников НКВД и ФБР, стали меняться. Заметно улучшалось их физическое и умственное состояние.

Здесь стоит сделать лирическое отступление. Мне из вышесказанного показалось, что до этих попыток «подселения» к семьям энкавэдэшников и фэбээровцев попаданцев держали под замком в темных лабораториях и всевозможных застенках, но ни к чему хорошему это не привело, и спецслужбы стали искать решение проблемы. И решили: дали попаданцам некоторую свободу и получили результат. Да такой результат, что можно было бросаться в пляс. Из дистрофиков постепенно «вырастали» вполне свободно мыслящие люди, способные самостоятельно выполнять довольно сложные действия и даже работать. Но вот особой разумностью они все равно не отличались. Если, например, удалось такому «свободному» попаданцу вспомнить технологию производства пенициллина или чего проще – процесс выточки деревянных ложек, то он всеми силами, как таран, стремится достичь своей цели. И что главное – таким попаданцам было плевать, для кого и ради чего они выполняют свою работу и передают те крупицы знаний, что открылись в их головах.