От денежной кладовой до Министерства финансов - Л Бердников

В 1899 году чиновник особых поручений при иркутском военном генерал-губернаторе А. А. Корнилов проводил тщательную ревизию финансовой деятельности волостных управлений Иркутской и Енисейской губерний в связи с заменой с 19 января 1898 года подушной подати на поземельную и оброчную. В Сибири, подчеркивал он, сопоставление общего смысла всех законоположений не оставляет сомнения в том, что государственными прямыми налогами и земскими сборами облагались и облагаются не отдельные лица и состоящие в их владении земли, а общества или — в особо указанных случаях — селения крестьян и других сельских обывателей податного сословия и их земли. (Заметим, что раскладка же этих сборов внутри обществ между плательщиками принадлежала самим обществам.)

По материалам этих проверок он издал книгу, где подробно описал действия сельских старост по сбору налогов с населения. Книга Корнилова «О нуждах и вопросах крестьянского дела» вышла в 1900 году в Иркутске ограниченным тиражом с грифом «Печатано по распоряжению иркутского военного генерал-губернатора, опубликованию не подлежит». Эта секретная книга была издана исключительно для служебного пользования и на прилавки книжных магазинов и библиотек не попала. Ее автор старательный и компетентный чиновник, тщательно проанализировав систему крестьянских повинностей в Енисейской губернии, пришел к неутешительному выводу. По его мнению, разговоры о замене подушной подати на более прогрессивные виды — оброчную и поземельную — остаются в Сибири лишь на бумаге. Новый закон, благодаря юридическим закавыкам, не продвинул налогообложение ни на шаг вперед. Слова о том, что с его принятием богатые будут платить больше, а бедные меньше, в реальной жизни оказались пустым звуком.

В ходе ревизии Корнилову удалось выявить ряд серьезных недостатков. Так, он отмечал, что наряду с несоразмерностью и произвольностью обложения отдельных источников крестьянского благосостояния замечается почти во всех обществах неправильное обложение различных посторонних лиц, проживающих в обществе, но не принадлежащих к его составу (Корнилов, А. Указ. соч. — С. 11).

В книге описан невидимый мир сельского общества, живший по своим законам. Немаловажную роль в нем играли «крикуны», которые на сходе часто высказывали громко то, о чем думали остальные крестьяне. Они были выразителями общественного мнения и порой шли против благих начинаний крестьянских начальников. Корнилов резко осуждал карательные действия чиновников по отношению к крестьянским сходам, где идеи сверху не находили в основной массе сельского населения поддержки.

Отдельный раздел в книге посвящен работе волостных правлений и сельских управлений. «Канцелярии их, — отмечает автор, — в настоящее время чрезвычайно обширны: повсеместно, кроме волостного писаря, получающего от 700–1500 рублей жалованья, содержится еще от 3 до 6 помощников. Огромная бюрократическая переписка с входящими и исходящими номерами не могла не удивлять даже видавших виды иркутских чиновников. Так, в Рыбинском волостном правлении уже к 22 сентября 1898 года было выпущено 19 тысяч 321 исходящая бумага. За год эта бюрократическая машина перемалывала около 40 тысяч разных «нужных» обращений, решений, просьб. На волостные правления свалил свою работу даже канский податной инспектор. Он приказал волостным старостам лично посетить все торговые заведения, проверить их размер и установить обороты торговли для оценной комиссии по специальной программе» (Корнилов, А. Указ. соч. — С. 35).

Волостное правление в те годы походило на справочное бюро. Оно раздавало сведения: становому приставу для составления обзора губернии, о положении переселенческого дела в волости, о метении улиц и о санитарном состоянии селений, о расходах сельских обществ на школы, об успехах взимания податей за год, о числе детей, прибывших за ссыльными евреями, и даже о сиротах в семьях переселенцев для супруги губернатора М. И. Плец.

Кроме того, использовали массу других справочных материалов. Для казначейства собирались данные о приходе и расходе паспортных бланков, для податного инспектора — о видах на урожай, для крестьянского начальника — о поступлении податей, причем два раза в месяц.

Когда в волость приезжал губернатор, то по этому случаю для него готовили специальный почетный рапорт с разнообразными статистическими сведениями. Даже Всемирная выставка в Париже не могла обойти стороной волостные управления. Писцы обязаны были подать сведения о лицах, желающих представить свои экспонаты (Корнилов, А. Указ. соч. — С. 36–37).

Серьезные претензии ревизор из Иркутска предъявил Енисейской Казенной палате. Он обнаружил, что по вине красноярских финансистов образовалась недоимка у крестьян-переселенцев Енисейской губернии. Причем в некоторых обществах недоимка эта достигала более тысячи рублей. Дело дошло до министра финансов, который признал исчисление размера оброчной подати, сделанное Енисейской Казенной палатой на 1899 год, также неправильным. Однако министр все-таки решил, чтобы эта недоимка была взыскана.

Какое же упущение совершили чиновники Казенной палаты при исчислении оброчной подати? Главное, при переложении оброчной подати у крестьян Енисейской губернии с души на землю, — уточнял Корнилов, — было принято во внимание не все количество земли, состоящее в их дачах, а лишь количество разработанных ими угодий. (Для справки скажем, что надел, признанный «нормальным» для Енисейской губернии, составлял 21 десятину на ревизскую душу. До закона 19 января 1898 года переселенцы платили подушную оброчную подать по 2 рубля 74 копейки с души. Таков был оклад в Енисейской губернии. Оброчная подать, или налог на землю, в 1899 году в Енисейской губернии составляла 131/2 копейки с десятины. Подушная подать представляла такой налог, при помощи которого с каждой податной души взималась одинаковая сумма.)

«Поэтому, — писал в заключение Корнилов, — те недоимки, которые образовались по недоразумению вследствие неправильного применения к ним действующего закона, с переселенцев Енисейской губернии надо безусловно списать» (Корнилов А., с.120).

Во второй половине XIX века влияние Казенной палаты на развитие экономической жизни края и на формирование ее финансовой системы с каждым годом усиливается. Совершенствуется и усложняется система налогообложения населения. Начинают создаваться местные банки, дальнейшее развитие получают речное судоходство и фабричное производство.

В 1863–1864 годах в Енисейске налаживается выпуск оберточной бумаги, дальнейшее развитие получает мукомольное хозяйство.

Кроме того, до 1897 года Енисейская Казенная палата выполняла еще одну важную функцию — в ее руках находилось все управление государственными имуществами края. Но все-таки главная задача Казенной палаты состояла в том, чтобы своевременно собрать с жителей губернии государственные и земские (местные) налоги, без которых финансовая машина государства не могла работать на полную мощь.

Платимые населением денежные повинности распадались на окладные сборы (т. е. на те налоги, которые ежегодно в определенном размере взимались с каждой податной единицы), на земские губернские сборы, получаемые из следующих источников:

1)   сбор с фабрик и заводов и торгово-промышленных помещений;

2)   сбор с недвижимых имуществ в городах;

3)   сбор с казенных земель и лесов;

4)   сбор с торговых свидетельств.

Кроме этого, жители губернии отбывали натуральные повинности: ремонт и строительство дорог, квартирные начеты и др.

Казенная палата контролировала и сбор косвенных налогов, акцизные сборы с вина, водок и пива. И, наконец, доходы и расходы городов, которые также ложились тяжким бременем на городское население.

Как же с этими непростыми задачами справлялись красноярские финансисты? Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем перелистать страницы истории налогообложения в Енисейской губернии. Дореволюционная литература по этой проблематике скупа, обрывчата, фрагментарна. Некоторые сведения о взимании податей в Енисейской губернии можно отыскать в работах Н. В. Латкина, С. Л. Чудновского, И. В. Казанцева, Ф. Ф. Девятова. Огромный фактологический материал мы находим по этой теме во «Всеподданнейших отчетах» губернаторов, в статистических обзорах Енисейской губернии, последние регулярно стали появляться в печати с 1879 года.

Архивные материалы, касающиеся становления налоговой системы в губернии, в Красноярском краевом архиве не сохранились или представлены в основном в черновиках, набросках, кратких записках. Впрочем, и эти немногие данные, которые имеются в нашем распоряжении, показывают всю сложность непростых взаимоотношений между властью и налогоплательщиками. Судите сами.

«Одной из причин накопления недоимок является привычка населения уклоняться от своевременной уплаты податей, укоренившаяся в нем вследствие крайнего несовершенства отжившего закона, при котором не могла быть организована правильная система принудительного взыскания. Принятие принудительных мер против нерадивых плательщиков в течение окладного года закон этот предоставлял сельским сходам, отвечавшим за уплату податей круговою порукою. Но сходы были совершенно равнодушны к этому делу, так как круговой ответственности, за исключением весьма немногих случаев, в действительности общества не подвергались. Неграмотные и отчасти полуграмотные сельские старосты и волостные старшины, по установившемуся обычаю сменяемые ежегодно, не могли быть руководителями обществ в деле принятия принудительных мер против неплательщиков, к тому же и сами обычно старались уклониться от неприятной для них обязанности описывать и продавать имущество своих однообщественников в надежде по выслужении срока освободиться от должности.