Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - Анатолий Аврутин

3

Наш батальон —пятьсот комсомольцев,Пятьсот добровольцев,Пятьсот штыков.Все — спортсмены!Соперники страстные —В забегах, заплывах, боксёрских боях, —Встали дружно в минуту опасностиВ одну шеренгу,Под один флаг.Металась позёмка белою лошадью.Мороз под вечер стал яро злой.Прямо с парада на Красной площадиМы шли в неизвестностьна первый бой.Мы шли без маршей.Мы шли без песни.Молча печатал шаги батальон.Нас провожала Красная ПресняТёплым взмахом красных знамён.

4

Как всё изменилось!Как выросли сосны!Смиряя волненье, иду не спеша.И кажется мне, что это не простоНайти-отыскать здесьследы блиндажа.Мне просека стелется далью сквозною,И я всё бреду и бреду целиной…И вдруг за корявою старой сосноюЯ впадину вижу и столбик кривой…Торча из-под снега щетиной зелёной,Ёлочки-детки усеяли склон.Мне стукнуло сердце —КП батальона!И ветер шепнул:Узнаёшь? Это он!Навек мне запомнился,Врезался в памятьПростой, неказистый подземный шалаш.И восемь ступенек.Раздвинув рукамиБрезент плащ-палатки, входили в блиндаж.Пусть дыбились взрывы поблизости где-то,Качалась земля, и огарок мигал.Вручал в блиндаже комиссар партбилеты,Как будто в бессмертьепутёвки давал!

5

Развилка шоссе…Я как будто во сне.Мы приняли бойНа этом вот месте!Я вижу затянутый шрам на соснеИ, кажется, снова с друзьями мы вместе.Промёрзлую землю отчаянно роем.В воздухе злость.Матерные слова…Простые ребята, на вид не герои,Но каждый им был, —за спиною — Москва!Для вас они стали легендой и песней.А для меня онипарни с Пресни.

6

Позёмка свивала снежные кольца.Мороз пробирался под толщу одежд.Наш батальон,Батальон комсомольцев,Был переброшенна этот рубеж.Встал командир перед строем отряда,Рукою провёл по седым волосам:«Здесь до утрапродержаться нам надо.Выстоятьдвадцать четыре часа!»На белом снегу чернели бараки.Развилка шоссе…И приказ есть приказ!Пятнадцать раз шли фашисты в атакиИ были отброшены пятнадцать раз.Ребята держались —все, как один!По горло хлебнули кровавой науки.А потом…А потом этот танковый клин.На каждого парняпочти по штуке.Осколки, шипя, остывали в снегу.Железо пылало, как жгут бумагу.Тогда не считалимогу-не могу…Надо!И точка.Назад ни шагу!

7

Я стою у шоссе…Я опять на своём рубеже.И памятьотчаянный миг воскресила,Когда в противотанковом ружьеУ меня патрон перекосило.А танк уже ворвался на пустырь,Где я двоих такихуже раскокал,И, подминая траками кусты,Дохнул угаром жарким над окопом.Остался миг…Но именно в тот мигИ выскочил сержант без шапки и без каски…Я видел вспышку.Грохот.Помню вскрик…И танк затрясся в судорожной пляске.И чёрный дым.Мотор ещё ревел,Дрожали глухо броневые латы,Как будто в землю он войти хотел,Чтобы уйти, чтоб избежать расплаты.В лицо пахнуло ветром огневым…И тишина.Фашисты откатили.Сержант, сержант!Он нам казался злым.Мы за глаза его всегда хулили.Придирчивый.Дотошный в мелочах.А он на танк, с бутылкой,как с гранатой!..Его мы выносили на плечах.Но всё же не успели к медсанбату…

8

На Можайском шоссе тишина.На Можайке укатана наледь.Давно отсюда ушла война.Фашистов давно прогнали.Иду по ложбине.Взбираюсь на скат.Как был наш рубеждля врага неприступным!..Зелёные ёлки рядами стоят,Где спят краснопресненцысном непробудным.Бегут машины одна за другой.А я всё слышу:«Назад ни шагу!»Здесь мы приняли первый бой.Отсюда и началсяПуть к рейхстагу.

Михаил Бондарев[32]

На крыльце календарной зимы

Реактивный самолёт

Детства реактивный самолётПомахал крылом за облаками.Юность пролетела, жизнь пройдётЯркими обрывками, рывками.

Детства самолёт, прощай, прощай,Помню твои крылья золотые!Старость тихоходная, встречай,Вижу берега твои седые.

Старость — это вам не самолёт,А скорей всего она — телега.Проскрипит, раздрыга, натрясётВ душу пепла серого и снега.

Впереди — сугробы, серый лёд,Вьюги одиночества, бураны.И когда телегу разобьёт,Сверху не посыплются тюльпаны.

Дождь пойдёт, а может, тот же снег,Разольётся солнечное море.Миллиарды сломано телегНа бескрайнем жизненном просторе.

Детства реактивный самолётПомахал крылом за облаками.Юность пролетела, жизнь пройдёт,Хорошо хоть — складными стихами.

На крыльце календарной зимы

Я родился, когда выпал снегНа крыльце календарной зимы,Как волшебный серебряный мехСбросил Бог на родные холмы.

За сто двадцать минут до зимыЯ пришёл в остывающий мир,Что нам сушит, морозит умы,Как солдатам плохой командир.

Я люблю, я люблю первый снег,Этот облачный, сказочный пух,Первой вьюги пронзительный смех,Что не любит весенний мой друг.

Я люблю красноносый мороз,Что приходит в клубничный закатПосле молний безумных и гроз,Когда кончатся дождь или град.

Я родился, когда выпал снег,Я пришёл в остывающий мир,Когда злой, обжигающий смехСыпал в души холодный факир.

Каменный дьявол

В детских грёзах давно я отплавал,Похоронен последний кумир.Меня мучает каменный дьявол,Железобетонный вампир.

И духовный я чувствую голодУ подножья оживших церквей.Меня мучает бешеный город,Для него я — лесной муравей.

И дрожит, и ревёт мегаполис,И плодит электронных чертей.Он заткнул нас за каменный пояс —И хозяев своих, и гостей.

Я зажат, я истерзан до боли,До предсмертного хрипа в груди.И душа рвётся в лес или в полеОт асфальта на время уйти.

Но и в поле, в лесу нет покоя,Демон каменный тянет назад:То по-дьявольски ветер завоет,То по-дьявольски звёзды горят.

Только слышу я: кто мы и где мы?Ничего невозможно понять.Супротив меня выставил демонВсю свою миллиардную рать.

Хочу на край света

Уехать бы мне на край света,Туда, где цветные луга,Туда, где беспечное летоИ девственных рек берега.

Уехать от телеэкрановИ жёлтых газетных полос,От злых беспросветных тумановКуда-нибудь на Барбадос.

Была бы под боком ракета,Запрыгнул в неё бы и — в путь.Уехать хочу на край света,Чтоб там от людей отдохнуть.

Уехать бы мне на край света,Но где отыскать этот край,Где счастье и вечное лето,Где жизнь так похожа на рай?

На край бы земли мне уехать,Но, жаль, нет краёв у земли.И мне остаётся потеха —Рифмованные корабли.

Ледник