Вредители - Александр Накул

грязи.

― Это может быть опасным,― заметил Кимитакэ,― вдруг при дворе подумают, что эта глупость не только европейская, но ещё и ваша.

― Я думаю, они смогут разделить,― адмирал слабо улыбнулся,― Чтобы приблизили ко двору, надо знать некоторые вещи. Если человек думает, что какой-то советник может не захотеть войны и этим её остановить ― он дурак и в советники не годится, потому что не знает элементарных вещей. И тебе тоже надо знать эти вещи, раз ты будущий слуга государства. Так вот, усвой, Кимитакэ-кун: сам император не хотел войны. Но остановить её было уже невозможно.

― Враги не оставляли нам шансов…

― Хуже. И нам, и противнику шансов не оставили противоречия. Скажи, Кимитакэ, ты знаком с идеями коммунизма?

― Нет. И это запрещено.

― Разве запреты могут остановить подростка? Если он, конечно, не трус.

― Я немного знаю об этом,― сказал Кимитакэ,― Достаточно, чтобы понять: это мне не близко.

И допил стакан, словно стараясь смыть свой стыд терпким и непослушным вином.

― Вот это хорошо! Вот это правильно!― адмирал хлопал ладонями по коленям и раскачивался от радости.― Так и надо ― смело атаковать на территорию противника, а не прятаться от него под дряхлые старые книжки… Так вот, о чём это я? Коммунисты учат, что какие-то противоречия бывают только между людьми наверху, которые управляют государством. А между простыми людьми всего мира ― одно сплошное братство и взаимопомощь. Оно и не удивительно, потому что большинство коммунистов ― учителя, инженеры и журналисты, между такими серьёзных стычек и не бывает. Но посмотрели бы они, как делят наследство хотя бы в одной обычной семье. Те самые простые люди, кстати! Все они ― обычные люди, все они по-своему милые и в своём праве. И остаются такими ровно до того момента, когда на твоё имущество кто-то претендует или хотя бы появляется шанс урвать что-то из чужого имущества. Почему государство должны вести себя по-другому?

― Но государство и распределяет наследство?

― Да. Государство обустроило им в деревне почту, чтобы извещать наследников и полицию, чтобы эти наследники не поубивали друг друга. Обустроило и более сложные, но такие же необходимые вещи. Например, университет. Или концлагерь. Или армию.

― И в этом,― Кимитакэ облизнул губы и смог, наконец, сформулировать:― и есть выражение идеи государства.

― Вот именно. Это простые люди решают за себя. А в армии или на флоте ― нам же даже не говорят, какая цель атаки, чтобы за генштаб не думали. Просто приказывают ― организовать удар по квадрату А4, отвлекающий маневр на острова архипелага в квадрате C7. А ты, хоть и командуешь этими войсками, понятия не имеешь, что за важная цель в этом квадрате ― зато разведка уже доложила что противник сосредоточил на архипелаге значительные силы. А значит, все, кого ты отправишь туда, отвлекать, могут и потонуть, а десант точно весь перережут. Но A4 в приоритете. И ты отдаёшь приказ, и мимо окна твоего кабинета идут большие кораблики в квадрат А4, малые кораблики в квадрат C7, а ты стараешься на них не смотреть. Потому что знаешь: кораблики может и вернутся, а те, кто на них ― нередко нет… Думаешь, это ― легко?

― Думаю, тяжело.

― Правильно думаешь,― сказал адмирал и хлопнул последний стакан уже в одиночку.

14. Отвлекающие манёвры

Школьник и директор по-прежнему сидели за столом, нетрезвые и взъерошенные. С начала разговора прошло не больше часа и, казалось, даже солнце не сдвинулось. Только пустая бутылка напоминала, что это не самое начало.

И тут Кимитакэ ощутил, что ему нехорошо. Так нехорошо, как не было даже от одеколона.

Может быть, сказалось волнение. А может, одеколон и вино сложились и их сумма оказалась чудовищна.

Настолько нехорошо ему бывало только в детстве, без малейших причин. И обычно после этого его сознание просто гасло, как свечка. Почему-то чаще всего это происходило возле лестницы и маленький Кимитакэ, бесчувственный, как кукла, скатывался вниз по ступеням, звонко стукаясь головой.

Служанки визжали, а бабушка хохотала…

Но сейчас терять сознание было нельзя. Мало ли что произойдёт, пока его не будет… причём произойдёт прямо на глазах у директора школы.

― Со мной… что-то… не то,― смог выдавить Кимитакэ.

― Телесное обязывает,― меланхолически заметил адмирал,― Туалет напротив. Посиди ― полегчает.

Школьник кое-как выбрался из мягкой бездны кресла и зашагал на трясущихся ногах туда, где, кажется, была дверь.

― Лучше выпустить снизу, чем ждать, пока само сверху зафонтанирует,― заметил ему вслед директор, убирая пустую бутылку,― Но поступай, как тебе удобней. Пока двери закрыты ― разрешается, в принципе, всё.

Сортир, к счастью, был там, где сказали. Из полуоткрытого окна дул освежающий ветерок и на душе у Кимитакэ стало светлей.

Он зажмурился и с наслаждением ощутил, как отпустила тошнота и как алкоголь и прочее покидают организм естественным способом. На лбу выступил пот облегчения. Кимитакэ зажмурился, поднял голову, подставляя лицо ветерку. Потом открыл глаза и увидал на потолке нечто невообразимое.

Сперва он подумал, что это гигантский паук ― настолько гигантский, что в природе их не бывает. И только потом разглядел, что это девочка в чёрном спортивном костюме.

Причём он знал эту девочку.

Это была Ёко Атами.

Распластанная на потолке, она отчаянно размахивала в