Эксперимент. Реальность или Отражение - Мэй Кин

должок, когда я того потребую.

— Что? Откуда мне знать, что тебе взбредёт в голову.

— Уж поверь, ничего из того, о чем бы ты сейчас могла подумать, — усмехается и берет стакан, наливая в него воду из стоящего графина.

— Учти. Это долг не на крови. И даже не оформлен юридически. Поэтому чуть что, и я умываю руки. Ясно?

Он смеётся. Затем неожиданно наклоняется вперёд. Я замираю, когда его лицо оказывается в паре сантиметров от моего. Делаю прогиб в спине, склоняясь над мойкой, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами. И сердце начинает учащённо биться.

— Yes, — растягивая буквы, на чистом английском, насмешливо шепчет он.

Не знай я, что он жил в штатах пару лет, подумала бы — коренной американец.

Ковалевский отстраняется так же быстро, как и оказывается рядом.

Я откидываю прядь волос назад, спешно поправляю, скатившиеся, очки и хмурюсь. Больше не говоря ни слова — спешно удаляюсь из логова этого дьявола. При этом он так и остаётся стоять на месте, едва обернувшись, провожая меня горящим взглядом, который в себе подсветки кажется ещё более мистическим и устрашающим.

Прибавляю шаг, мысленно чертыхаясь, и в конце концов покидаю его квартиру, оказавшись в спасительной прохладе коридора.

Стоило на пару секунд подумать о том, что он не такой уж и придурок, каким кажется на первый взгляд. Как он доказывает обратное, заставляя меня держать прежнюю оборону.

«О чем ты вообще думала, Лисцова?» — думаю я и тут же усмехаюсь.

В памяти как назло всплывают воспоминания сегодняшнего дня и глупая улыбка расплывается на моих губах.

Как не крути, но, кажется, я далеко не одна такая сумасшедшая…

По крайне мере Ковалевский совершенно далёк от образцового парня. Одни его удары и техника боя чего только стоят. Что уж говорить о дьявольском и безрассудном взгляде?..

Но, что же ты выберешь в итоге?..

@29@

Прошла неделя с тех пор, как мы с Ковалевским эпично сходили в кинотеатр. Однако за все это время мы ни разу не пересеклись. И под «мы» я подразумеваю — Викторию Сверчкову. Ведь в отличие от неё, Алиса Лисцова видит его все пять дней в неделю, при том что у нас совершенно разные группы! Хотя периодически пары и совпадают. А свободные столкновения в коридорах, столовой и прочих местах, находящихся на территории университета, начинают казаться мне странной закономерностью.

Акимова смеётся, но тактично помалкивает. Единственный раз, когда она высказалась — был тот самый вечер. Трудно было не заметить мою разбитую губу, как и тот факт, что я весь день где-то пропадала.

Очередное застолье. Множество маленьких шоколадных печенек, которые я то и дело цепляла из прозрачной пиалки. И новое признание в собственной неудаче, где я поведала о том, как прошёл мой день.

Честно говоря, рассказывая все это, я то и дело ловила себя на мысли, что в моей жизни становится слишком много Ковалевского. Словно каждый вдох — сопровождается его присутствием. Словно сердце бьется быстрее только когда он рядом. Но затем я поняла глупость собственных рассуждений, хорошенько все проанализировав, и отмела их в сторону. Ведь это же логично. Немудрено, что я то и дело думаю об этом парне, когда он является объектом нашего эксперимента. Именно поэтому все мои мысли сосредоточены вокруг одного человека.

— Главное помни мои слова, лисёнок, — со странной ухмылкой, растянувшейся на губах, произносит Акимова, с глухим стуком поставив кружку на стол.

— Слова? — Я неопределённо хмурюсь и тянусь за последней печенькой. — Какие именно?

Я поднимаю на нее взгляд.

Она тяжело вздыхает, а затем произносит, так, словно пытается предостеречь меня от огромной ошибки:

— Сама не влюбись в него.

На этих словах я закашливаюсь, поскольку откусанная печенька попадает не в то горло. Затем спешно хватаю кружку и делаю глоток остывшего чая. Снова откашливаюсь и втягиваю носом воздух, пытаясь не задохнуться.

— Черт… — хрипло произношу я, хватаясь за горло. — Что ты несёшь, Акимова? — Я перевожу недоумевающий взгляд на подругу и выдыхаю.

Она в свою очередь, как ни в чем не бывало, пожимает плечами.

— Просто пытаюсь предостеречь тебя. Однако, если это все-таки случится, я сомневаюсь, что в конце концов все закончится хэппиэндом, как в твоих излюбленных романчиках.

— Исключено, — решительно произношу я, мотая головой. На что Лика едва заметно улыбается, говоря:

— Дай бог. Дай бог…

Почему-то эта часть нашего диалога снова всплывает в мыслях, и я задумчиво постукиваю ручкой по столу. Оглушающая мелодия звонка заставляет меня вернуться в реальность.

— Что ж, думаю на этом и закончим. А на следующей лекции продолжим обсуждение. Не забудьте подготовить свои опросы.

Валерий Семёнович отступает к своему столу и снимает очки.

Одногруппники тут же приходят в действие, постепенно покидая аудиторию. Поэтому я следую их примеру и поднимаюсь с места, собирая вещи.

Сегодня Акимова ушла раньше. Ей стало нехорошо. Поначалу я порывалась уйти вместе с ней. Но она заверила меня в том, что сходит в медпункт, а после вызовет такси. Поэтому я осталась на последнюю пару. И лишь сообщения, где девушка уверяла меня в том, что ей уже лучше, поскольку она выпила таблетку, заставили усидеть на месте.

Я спускаюсь вниз, попутно набирая сообщение Акимовой, где снова интересуюсь жива ли она и не придётся ли мне потом прятать её труп. Однако стоит спуститься на первый этаж и оказаться в холле, знакомая фигура преграждает мне путь.

Вольский.

— Привет, принцесса.

На этот раз я игнорирую его и молча обхожу. У меня совершенно нет сил снова что-либо доказывать ему. Нынче мои нервные клетки занесены в красную книгу. Только вот парень снова действует по-своему — его пальцы резко цепляют меня за локоть, чуть выше локтя. Он резко тянет меня на себя. Так, что я едва ли не валюсь с ног.

— Убери свои руки, — сдерживая бушующую внутри меня ярость, холодно говорю я, подняв на него взгляд.

Будь же я в образе Сверчковой, то уже давно бы заехала этому идиоту про меж ног. Однако вряд ли образ «примерной, идеальной девочки» подразумевает подобное поведение. И разрушить его сейчас — я совершенно не готова. Тем более из-за него!

— Думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло на ужине.

Он, словно не слышит меня или же упорно делает вид. Ведь его пальцы по-прежнему впиваются в мою кожу. Кажется, он даже не понимает, что своими действиями делает мне больно.

— Все что было нужно — я тебе уже сказала. Поэтому ещё