Эксперимент. Реальность или Отражение - Мэй Кин

ключ. Правда прежде чем касаюсь дверной ручки, чтобы покинуть своё логово, — делаю вдох-выдох. Затем принимаю спокойное выражение лица и, приготовившись к реакции Ковалевского, выхожу из помещения, прикрыв за собой дверь.

До начала рабочего дня ещё двадцать минут. Удивительно, как с сегодняшними пробками я умудрилась прийти раньше. Но возможно подобное стечение обстоятельств мне только на руку.

Шаги отдаются глухим эхом. Кончик же волос, забранных в высокий хвост, щекочет оголенные лопатки. Из-за чего я периодически морщусь, сдерживая смешок. Ощущение, как если бы по моей коже водили кончиком пера.

Я сворачиваю и выхожу из темного коридорчика, в просторное помещение зала, с панорамными окнами, вид из которых выходит прямиком на набережную. И, судя по тучным, грузным облакам, наслаивающимся друг на друга, вскоре намечается дождь.

Мои пальцы едва подрагивают. Грудь тяжело вздымается, когда сердце колотится, как бешеное.

Не понимаю, чего я так боюсь. Однако смесь из адреналина и страха делают своё дело — меня едва ощутимо потряхивает. Только вот стоит поднять взгляд и увидеть воркующую парочку, в лице Ковалевского и Миланы, во мне вспыхивает злость и негодование, заставляя выпрямить спину и расправить плечи. Высоко вздёрнуть подбородок и блеснуть коварной улыбкой, стоит лишь в мыслях пронестись маленькой идее того, как обозначить своё присутствие.

Тихо, словно мышка, крадусь к барной стойке. При этом парочка так увлечена своим разговором (хотя по правде говоря им там и не пахнет), что совершенно не обращает на меня внимания. Именно поэтому в следующую минуту я наконец решаю обозначить своё присутствие, громко сказав:

— Будьте добры, кофе!

От неожиданности Ковалевский вздрагивает, едва не опрокинув стакан, что протирал минутой ранее. Едва слышно чертыхается, а затем эта парочка одновременно переводит взгляд на меня.

Первой подаёт голос Милана:

— Зачем так кричать? И почему ты пришла так рано?..

«Тебя забыла спросить!» — мысленно возмущаюсь, но в ответ говорю лишь:

— Невообразимое рвение работников — залог процветания. Разве на так?

Едва заметно ухмыляюсь, видя, как кривятся идеально накрашенные губы.

Мельком перевожу взгляд на Ковалевского. Однако вместо ожидаемого шока, замешательства и полнейшей растерянности, замечаю лишь непробиваемое спокойствие, овеянное холодом. Он продолжает тщательно вытирать стакан от возможных следов. Только точно также брошенный мельком на меня взгляд горящих глаз заставляет распознать скрытый посыл того, что: во-первых, по всей видимости он не очень хочет придавать огласке тот факт, что мы знакомы; во-вторых, он в ярости.

— Что ж.

Услышав это, снова перевожу взгляд на девушку. На этот раз в её глазах мелькает что-то сродни мрачного блеска, не предвещающего ничего хорошего.

— Раз уж такое дело, то думаю ты не будешь против того, чтобы сегодня задержаться и помочь на банкете.

— У нас банкет?..

— Да. Приедет друг Тимура Васильевича со своей компанией. Поэтому с семи вечера наше кафе на спецобслуживание. Смекаешь?..

Прищуриваюсь, едва заметно сжимаю руки в кулаки. Затем спешно разжимаю пальцы и, расплывшись в милой улыбке-оскале, произношу:

— Вы моя начальница. Вам и решать.

— Отлично. Тогда решено. — С довольной улыбкой стервы, провернувшей грязное делишко, она что-то чиркает в своём ежедневнике, а затем оборачивается к парню.

Я фыркаю, невольно привлекая внимание Ковалевского. Но, когда блондинка открывает свои пухлые губы и начинает говорить, он спешно отводит взгляд.

— Договорим позже. Хорошего дня.

Ковалевский, как всегда, растягивается в улыбке искусителя.

— Конечно. И вам хорошего дня, Милана Валерьевна.

Девушка едва заметно подмигивает. Словно я слепая и не замечу подобного телодвижения. Как и открытого флирта, доводящего меня до приступов тошноты. А затем удаляется в свой кабинет, цокая по полу высокими каблуками.

— Красные лакированные лодочки. Как пошло, — едко говорю я, глядя в след удаляющейся женской фигуре, обтянутой в белую блузку и чёрную юбку карандаш, с такой же отделкой из бахромы, как у нас.

Ковалевский усмехается, чем тут же привлекает мое внимание. Однако я удивленно вздёргиваю бровями, когда понимаю, что он стоит рядом со мной. А в следующую секунду ойкаю, хватая ртом воздух, потому что этот ненормальный резко разворачивает меня, пригвоздив к барной стойке, закрывая путь руками, выставленными по обе стороны.

Я оказываюсь в кольце его рук, и лишь полыхающий дьявольский взгляд не даёт мне трусливо поджать хвост. Наоборот, распаляет ещё больше, заставляя вздернуть подбородок.

— Твои манеры все-таки оставляют желать лучшего.

— Сейчас ты снова заявишь мне, что не следишь за мной? — не скрывая раздражения, злостно произносит он, хлопнув рукой по гладкой, лакированной поверхности барной стойки.

Я вздрагиваю, на доли секунд потеряв контроль. Но затем снова поднимаю взгляд, чувствуя, как сердце в моей груди набирает обороты.

«Что за чертовщина?» — спешно проносится в мыслях.

Странное щекочущее ощущение, смешанное с толикой адреналина и восхищения, проносится по венам, как если бы я махнула на американские горки.

— Любое мое слово заведомо будет воспринято тобой предвзято.

— Сверчкова, ты издеваешься?! — Он едва ли не вдавливает меня своей грудью в предмет мебели, заставляя едва облокотиться о поверхность и чуть ли не лечь на неё спиной. При этом я подмечаю тот факт, что он впервые назвал меня по фамилии.

Это уже означает, что мы стали ближе?..

«Ага. Сейчас вы ближе некуда» — ехидно поддакивает внутренний голос, когда чувство самосохранения кричит:

«Лучше бы тебе вернуть дистанцию!»

— Может для начала отпустишь меня?

— А то, что? — Его губы оказываются в опасной близости от моих. В какой-то момент мне кажется, что лишь толща очков позволяет его лицу находиться на расстоянии. Пусть даже и таком минимальном.

— А то я перестану себя сдерживать и начну кусаться, — клацнув зубами, весело произношу я, в который раз чувствуя пробегающие по коже мурашки, когда его близость становится столь явной. И каждый раз я не могу разгадать нотки его одеколона. Словно летний шторм в грозу, свежесваренный кофе и древесина.

Черт.

Его запах сводит меня с ума.

Непроизвольно сглатываю, чувствуя, что вот-вот сорвусь и втяну носом воздух, чтобы отчётливее прочувствовать аромат, исходящий от него. Но он ухмыляется, поднимает руки вверх, освобождая меня от своего капкана, и делает шаг назад.

— Какой послушный мальчик, — не в силах сдержаться, беззлобно, но с долей иронии говорю я.

Ковалевский покачивает головой.

— Не нарывайся, сверчок.

Закатываю глаза и тут же обхожу барную стойку. Проблем с техникой у меня никогда не возникало. Как и с восприятием и быстрой обработкой информации. Поэтому за те дни, что я отработала, Денис научил меня самостоятельно делать кофе различных видов. Однако сейчас я наливаю себе самый обыкновенный горячий шоколад, наблюдая за густым, невесомым паром, срывающимся вверх.

— Я все