Твоё имя после дождя - Виктория Альварес

— Не думаю, что это подходящий момент для расспросов, мисс Лоулесс, — возразил Оливер, — и месяца не прошло с момента похорон…

— Да знаю, знаю, — буркнула Джемима, плотнее заворачиваясь в шаль, защищаясь от порывов дующего со стороны моря ветра. — Это было всего лишь предположение. В любом случае мне пора идти в Маор Кладейш. Я и так сильно опаздываю!

Оливер вздохнул с облегчением и даже не попытался изобразить сожаление от расставания, когда девушка приподнялась на цыпочках и чмокнула его в щеку.

— Удачи вам в ваших расспросах! — И, прежде чем покинуть территорию кладбища, обернулась, чтобы добавить: — И не забудьте, что я вам сказала о некой персоне! Последуйте моему совету!

«Я последую ее советам только если решу вести себя в неприемлемой для меня манере, — подумал Оливер, убирая со лба взлохмаченные ветром пряди темных волос, — Хватит на сегодня Джемимы!»

Он не собирался атаковать дам вопросами, как предлагала ему девушка. Оливер предполагал, что они проходят сейчас через тяжелые испытания и боялся беспокоить их, чтобы не нарваться на холодный прием. Он медленно подошел к боковой стороне церкви, где располагались четыре склепа, принадлежащих знатным семьям. Рядом со фамильным склепом МакКонналов находился склеп О’Лэри, отличавшийся от остальных наличием герба из серого камня с изображением корабля и льва. Именно здесь покоился муж Рианнон Бан И Лэри, в нескольких метрах от своего друга, которому довелось умереть в его доме. Именно здесь покоился отец Эйлиш, странной Эйлиш, всеми отвергаемой безумной девушки.

Оливеру пришлось сделать над собой усилия, чтобы выкинуть из головы слова Джемимы. Он не хотел, чтобы ее ядовитый язычок отравил образ Эйлиш. Он пошел дальше и остановился недалеко от двух женщин, вытащивших четки, чтобы помолиться перед могилой МакКоннала. Он услышал тихий вздох его дочери, взгляд которой блуждал по окружающему пейзажу с выражением грусти на лице. Внезапно она заметила чье-то молчаливое присутствие. Женщина чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности, увидев одетого в черное незнакомца, который наблюдал за ними, стоя среди могил.

— Дорогая, что случилось? — Брианна МакКоннал удивилась не меньше дочери, увидев молодого человека. — Кто вы? Что вам нужно?

Обе выглядели так, будто были готовы обороняться, и Оливер пожалел, что подошел. Да еще и без поддержки Александра.

— Прошу прощения за беспокойство, я просто хотел поприветствовать вас, но, боюсь, только испугал, — он выдавил улыбку. — Уверяю вас, я — не неприкаянная душа кого-нибудь из похороненных здесь.

Дочь Ферчэра МакКоннала выдохнула с облегчением, но ее мать все еще не успокоилась.

— Ваше лицо мне незнакомо, молодой человек. Не помню, чтобы я видела вас в Киркёрлинге.

— Совершенно верно, миссис МакКоннал. Я только вчера прибыл из Оксфорда. я приехал на несколько дней с друзьями для проведения некоторых исследований.

— Каких еще исследований? — спросила старуха, откидывая назад вуаль, чтобы лучше рассмотреть Оливера.

Оливер удивился: женщина оказалась не так стара, как он думал. Возможно, скорбь по покойному мужу заставляла ее идти сгорбившись. У нее были маленькие темные глаза, блестевшие, словно две бусины и совершенно белые волосы, собранные кверху и закрепленные гребнем из серебра и агата. Она очень походила на свою дочь, которой было около сорока — ее волосы вскоре побелеют также, как и у матери, судя по рано поседевшим прядям на висках. На лице Брианны было написано растущее любопытство, а вот у дочери Оливер заметил странное волнение. Юноша заметил, что после его слов женщина побледнела. Брианна схватила Оливера за руку, при этом ее четки забренчали.

— Это Мэри, моя младшая дочь, — представила она дочь, — о чем вы хотели с нами поговорить?

— Боюсь, что это длинная история. В двух словах мы делаем репортаж для «Dreaming Spires», газеты, специализирующейся на паранормальных явлениях. Недавно до нас дошла информация о том, что произошло с вашим мужем во время визита Маор Кладейш.

Он боялся, что его слова могут поставить женщин в неудобное положение, но к его удивлению, миссис МакКоннал лишь кивнула. Недоверие все еще не до конца исчезло из ее маленьких глаз, оглядывавших его с ног до головы, остановившись на мгновение на устаревшем покрое пальто и растрепанных концах шарфа.

— Ваша газета хочет опубликовать статью о том, как банши О’Лэри провозгласила смерть моего мужа, когда он находился в стенах замка, правильно?

— Если вы не против, конечно, — поспешил объясниться Оливер. До сих пор ему в голову не приходило, что они даже не подумали про МакКонналов. Когда обсуждались возможные последствия донесения до общественности обстоятельств происшествия, то говорили они только про О’Лэри, не думая, что это затронет так же и остальных участников трагедии. — Мы ни в коем случае не хотим вторгаться в вашу личную жизнь и доставлять вам неудобства своими расспросами, миссис МакКоннал. Я понимаю, что боль утраты…

— Мальчик, не смешите меня, — ответила Брианна МакКоннал. — Я похоронила мать, трех братьев и мертворожденного сына еще до того, как вы появились на свет. Поверьте, я уже вполне привыкла к утратам.

— Матушка, сделайте милость, придержите язык, не говорите так! — перебила ее дочь.

— И почему это, интересно, я должна это сделать? Смерть Ферчэра разбила мне сердце, но это не значит, что я должна превратиться в умалишенную или инвалида. Я устала от того, что все мне соболезнуют и говорят со мной вполголоса. Мне надоело, что все меня жалеют.

Ее дочери ничего не оставалось кроме как замолчать. Впрочем, взгляд, который Мэри бросила в сторону Оливера, ясно дал понять, что ей тоже все это надоело.

— Надо же, вы не представляете, как я рад… какое облегчение, что вы согласны с нами сотрудничать, — заверил Оливер. — Только не думаю, что это место подходит для подобных разговоров.

— Разумеется, нет. Через несколько минут начнется девятичасовая месса, здесь будет толпа, которая тут же начнет сплетничать. Вы даже не представляете, во что вы влипли, деточка. — Брианна открыла маленькую черную сумочку и вытащила оттуда визитку. — Вот, возьмите. Приходите навестить нас, когда пожелаете. Можно даже прямо сегодня, если вы не против.

— Желательно, после трех, — уточнила дочь. — Сегодня к нам собирались зайти кое-какие родственники. С тех пор как умер отец, наш дом превратился в салон приемов. Не думайте, что мы против вашего присутствия на мессе, просто остальные МакКонналы могут что-нибудь заподозрить.

— Я отлично все понимаю, — кивнул Оливер, убирая в карман визитку. Он все еще не верил в свое везение. — Вы не представляете, как я благодарен за вашу любезность.

Дочь Ферчэра МакКоннала еле заметно улыбнулась, а ее мать уже направилась к церкви, кивнув на ходу на прощание. Казалось, что Брианна горбится намного меньше, чем накануне. Оливер дождался, пока они скроются из виду и со всех ног помчался в «Золотой горшок».

Глава 12

Друзья отреагировали именно так, как и предполагал Оливер. Они посчитали, что то, что удалось встретиться и поговорить с МакКонналами едва переступив порог паба, свидетельствовало о начале удачного дня. Впрочем, надо было много чего успеть прежде, чем нанести визит.

Так как не было смысла возвращаться в Маор Кладейш, чтобы миссис О’Лэри снова закрыла дверь у них перед носом, журналисты решили посвятить день опросу как можно большего числа жителей о трагедии Ферчэра МакКоннала, насколько это возможно сделать не отрывая людей от ежедневных забот.

Это было длинное, полное разочарований утро, как они убедились, собравшись вновь в «Золотом горшке». Несмотря на то, что благодаря всесторонней поддержке Лоулессов недоверие жителей Киркёрлинга слегка пошатнулось, — никто не собирался откровенничать с англичанами по поводу банши. Как сказал накануне Шон, в которого Джемима швырнула башмаком, считалось плохой приметой называть своими именами подобного рода создания. Все, что журналистам удалось, так это увидеть совершенно непроницаемые лица, да услышать пару невнятных комментариев о полупрозрачном силуэте, время от времени появлявшемся в садах Маор Кладейш.

Старый Кевин был единственным, кто пролил хоть какой-то свет на всю эту историю, впрочем, даже его слова трудно было назвать точными сведениями. Судя по тому, что он рассказал в своей хижине на берегу моря скептически настроенному Лайнелу, в ночь, когда утонули родители Кормака О’Лэри, банши рыдала точно так же, как и перед смертью Ферчэра МакКоннала. С тех пор прошло полвека, но Кевин отлично помнил, как он с друзьями прогуливался недалеко замка, когда вдруг показалось нечто белое, похожее на женский силуэт.