Загадка угрюмой земли - Сергей Сальников

Бойцы расселись у обочины и дружно смолили самокрутками, а комбат с лейтенантом стояли у рокадной дороги и наблюдали за проезжающими машинами. Собственно после одного санитарного фургона никаких других машин за это время и не было, а смотрели они в сторону появившихся из лесу двух полуторок. Они выкатились друг за другом на пыльную дорогу в их направлении, но, не доехав пару десятков метров, круто развернулись у перекрестка, подняв пыльные шлейфы, и остановились. Из кабины первого грузовика выпрыгнул какой-то офицер. Он помог выгрузиться из кузова бойцу с рацией и принялся разглядывать сидящих у обочины.

Лейтенант Болотников, мгновенно опознав в прибывшем капитана Архипова, оправил гимнастерку под ремнем и побежал навстречу.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Здравствуй, Володя, здравствуй! Ну, чего вы здесь околачиваетесь? Где капитан Мокрецов? А, вижу…

Мокрецов тоже уже узнал в прибывшем офицере того контрразведчика, что побывал в его батальоне накануне, и дал команду на построение. Красноармейцы, разморенные на солнце, нехотя стали подниматься с травы, а комбат пошел к Архипову:

– Здравия желаю, товарищ капитан! Я так понимаю, мне вам докладывать о результатах поиска?

– Здравствуйте, комбат! Результата, как я вижу по вашим постным лицам, нет? Так о чем же тогда докладывать будете? На пост ВНОС звонили? Нет? Чудеса… Ну да ладно! Вы со своими людьми поступаете в мое распоряжение. Рассаживайте людей по машинам, инструктаж будет на ходу.

Подтянутый, с крепкой осанкой Архипов излучал столько энергетики и жизнелюбия, что после нескольких его сочных выражений уставшие бойцы дружно очнулись. А еще через несколько минут все уже сидели в кузовах, и обе полуторки неслись к тому месту, которое указал по телефону командир поста ВНОС лейтенант Караваев.

Стоит, правда, отметить, что полуторки «неслись» едва ли быстрее обычной подводы на конной тяге, но по этой дороге, ведущей в тыл, развить большую скорость без боязни угробить ходовую не удалось бы и танку. Зажав между ног винтовки, бойцы едва удерживались в трясущихся кузовах автомобиля, ехавшего по дороге, которая петляла и струилась меж огромных валунов, как пыльная речка.

Ехали чуть больше часа, пока не повстречали отправленную им навстречу Полину Гаврилову, учетчицу оленеводческой бригады, которая и поведала им о храбром старшине, пустившемся в погоню за фрицами. Щеки девушки то и дело вспыхивали смуглым румянцем, когда она упоминала в рассказе старшину Шульгу.

Капитан Мокрецов с интересом вглядывался в девушку. Но не она привлекла его внимание, а фамилия того старшины, однако Архипов так торопил всех, что Мокрецову было уже недосуг расспрашивать девушку. А вскоре они расстались с ней и, сгрузившись с машин, в пешем порядке двинулись в указанном направлении.

Архипов с Мокрецовым шли впереди, в то время как лейтенант Болотников с белобрысым сержантом и радистом замыкали процессию. Они бодро шагали по утрамбованным мхам и лишайникам, а тропа то взмывала по скалам вверх, то петляла в низинах и хлюпала влагой под ногами. Архипов все чаще озирался вокруг и вскоре по достоинству оценил смекалку старшины – стоило тропе раздвоиться, как подвязанная на ветке белая ленточка от белья подсказывала нужное направление.

Сделав после двух часов хода пятнадцатиминутный привал, Архипов больше не снижал темпа, так что капитан Мокрецов, за время своей пограничной службы привыкший к длительным переходам, с уважением стал поглядывать на него. Они заложили крюк вокруг обширного болота, через несколько часов хода перебрались через холодный широкий ручей и оказались в лесу.

Гроза застала их еще спустя три часа, когда они, вконец вымотанные, почти прошли через этот ельник. Такой грозы ни Архипов, ни Мокрецов на своем веку еще не видывали. Небо стало черным в мгновение ока. Ослепительные молнии с жутким треском рвались прямо над головой, а от горизонта и до горизонта бушевали всполохи ярких зарниц, сопровождаемые оглушительной канонадой грома. А затем пошел дождь. Он зарядил с такой силой, что молоденькие деревца почти наземь легли под его напором, и десятки и сотни ручьев хлынули в низины, переполняя их водой.

Бойцы успели заскочить под сень нескольких вековых елей, стоявших на пригорке. Они растянули под нижними лапами несколько плащ-палаток, подперли их винтовками, и вся группа улеглась вповалку на пружиняще мягкий ковер хвои под елями. Натруженные ноги гудели от многочасовой ходьбы, а лежать здесь было так приятно, что даже самые отчаянные балагуры смолкли. Потоки воды угрожающе журчали где-то внизу, а под елями было так тепло и сухо, что мгновенный сон сразу же сразил всю группу.

…Он проснулся от щебетания, заполнившего утренний лес. Потянувшись лежа на спине, Архипов взглянул на еще спящего Мокрецова, перевернулся и выглянул из-под плащ-палатки. Мокрый от дождя лес, трава под деревьями и красные валуны, разбросанные там и сям, все играло красками огромной радуги, коромыслом повисшей над лесом. От земли веяло свежестью, прелой хвоей и грибным духом, а откуда-то снизу из-под пригорка доносилось шлепанье по воде и сдержанное уханье.

Архипов еще раз оглянулся на спящих вповалку бойцов и, стараясь не шуметь, выбрался наружу.

– С добрым утром, товарищ капитан! – Володя Болотников, только что вылезший из холодного ручья, фыркал и растирался докрасна белым вафельным полотенцем.

– Тише ты, бобер! Народ побудишь!