Зомби - Денис Чекалов

– Нам велели ничего не рассказывать. А тебе так особо. Да я и не видел ничего; они ушли впятером, потом я услышал взрыв…

– Кто?

– Этот громила Питбуль, и двое его подручных. Вацлав и Бойер. Я никогда им не доверял. А еще с ними пошел тот очкарик, Перельман, и помощника с собой потащил. Как тот не хотел идти, бедолага…

– Перельман погиб? – спросила Оксана.

– Так мне сказали. А вот сам он откинулся, или помог кто, – сказать не берусь. И этот наемник, Вацлав, он тоже не вернулся. Нам сказали, что умер. Но могу поклясться…

Старый Матрос задумался.

– Когда мы возвращались домой… на привале, ночью, – я увидел его. Стоял у лагеря, и просто смотрел на нас. Я окликнул – мол, Вацлав, это ты? А он повернулся, луна тогда была яркая…

Сталкер перекрестился.

– Это был он, но боже… Как же он изменился! Только вспомню, до сих пор по коже мороз. Я стал будить всех, но когда люди проснулись, Вацлава уже не было. А еще…

Он поднял голову.

– Там, в Проклятых Болотах… В тот момент, когда прогремел взрыв, – я могу поклясться, что видел в небе Лицо.

– Лицо? – переспросил Ричард.

– В тот миг, мне казалось, что Бог смотрит на меня с неба. И тогда я вспомнил слова профессора Перельмана…

– Какие?

– Он часто их повторял, вот я и запомнил. Ей-богу, хотел бы я их забыть.

Сталкер помолчал, собираясь с мыслями.

– «Алая слеза скатилась по щеке Господа, и пала в наш грешный мир, в ожидании Ангела Шестикрылого; и Свет Небесный придет из бездны, и Зло обратится в прах, а Добро станет хуже Зла».

Несколько секунд они стояли в молчании.

– Что это значит? – наконец спросила Оксана.

– Кто знает! – ответил Старый Матрос. – Мне казалось, очкарик сошел с ума. Вечно это твердил. Он вообще был странный…

Ричард покачал головой.

То, к чему он шел так долго, – его цель, казавшаяся такой далекой, почти недосягаемой, – вдруг обрела реальность.

– Вы отведете нас? – спросил он. – На Проклятые Болота?

– Туда, где Питбуль что-то взорвал?

Старый Матрос коснулся амулета, что висел у него на шее.

Повертел в пальцах.

То был свисток.

– Нет, малыш. Боюсь, не смогу.

Ричард побледнел.

Он протянул руку к Матросу.

– Но почему?

Сталкер пожал плечами.

– Все очень просто, дружок. Вы умрете; и вам повезет, если умрете быстро.

4

Он поднес к губам костяной свисток.

Тонкий, протяжный звук пронесся над забытым ущельем.

– Что ты сделал? – процедила Оксана.

Девушка уперла дуло винтовки в горло Матроса.

Сталкер лишь засмеялся.

Вспыхнул ослепительный свет, и седой человек исчез в водовороте дыма.

– Бежим, – прошептала девушка.

Три высокие тени появились из пещеры.

Ричард и Оксана медленно отступали, не опуская оружия.

– Вот они! – прогремел сталкер.

Теперь он стоял высоко над ними, на краю ущелья.

Твари вышли на свет.

У них были людские тела, – но вместо голов колебались и дергались стрекала-щупальца, как у актинии. Внутри этих корон, плавали глаза.

Супермутанты.

– Убейте их, – приказал Матрос.

Справа Ричард увидел узкую расщелину. За ней переливался солнечный свет, – то был выход из ущелья. Но сможет ли человек протиснуться там?

Мутанты шагнули ближе.

Руки их поднялись; вместо ладоней и пальцев, на них росли такие же щупальца.

– Не пытайтесь бежать, – сказал сталкер. – Это невозможно…

Молнии заиграли в коронах мутантов.

Юноша, не раздумывая, толкнул Оксану к расщелине.

Он был не из тех, кто слепо кидается в бой, – не зная ничего о враге.

Девушка нырнула к выходу из ущелья; Ричард прыгнул за ней.

Острые, холодные камни сомкнулись на нем, как пасть чудовищной твари. Он не мог двигаться, не мог даже дышать.

Боль, страх, отчаяние накатили на юношу.

Все, – теперь он умрет.

Оксана уже стояла по другую сторону от провала, – свободная.

Ни бежать, ни сражаться Ричард не мог. Каменный капкан крепко схватил его. О чем я думал? – пронеслось в голове.

Будь расщелина достаточно широка, через нее ушли бы и люди Молота.

– Беги! – крикнул он Оксане. – Беги, я их задержу!

Да уж, – подумал Ричард. – Так плотно застрял, что никто мимо меня не проскочит.

Супермутанты повернулись к нему.

Щупальца на их шеях стали расти, молний становилось все больше. Ричард напряг все силы, чтобы вырваться. Оксана схватила его за руку, и одним рывком выдернула из трещины.

Столб огня ударил в расщелину.

– Скорей! – шепнула Оксана. – Там, за хребтом, – аномалия Кракена. Мы спрячемся в ее тени. Ни один мутант нас там не найдет.

Они взбежали на вершину горы.

Там, – впереди, через пустоши, бежали трое из клана Молота. Спотыкались, падали, – и снова спешили вдаль.

Казалось, им уже удалось спастись; но вот из ущелья вышли супермутанты. Щупальца на их шеях стали такими длинными, что словно касались неба. Багряные молнии метались меж ними.

Длинные стрекала тянулись вместо рук, все дальше и дальше, сплетались в алую, дрожащую паутину.

Трое людей побежали еще быстрее.

Один отставал; он махал руками, кричал, чтобы не бросали его. Молния ударила ему в спину.

Человек вспыхнул, забился ожившим факелом.

Его товарищи теперь бежали в разные стороны.

Второй упал, и покатился по склону. Он выронил бесполезное оружие, – казалось, вот-вот, и он уже скроется за спасительной грядой.

Сразу четыре молнии грянули в него.

Яркая вспышка, – и вместо беглеца остался лишь сухой пепел.

Оставшийся в живых обернулся.

Ослепительный разряд ударил ему прямо в лицо. Человек пошатнулся, и упал на колени.

– Боже, – прошептал Ричард. – Что же это за твари…

Беглец медленно поднимался.

Кожа начала сползать с головы, череп стал крошиться. Из-под него показались алые щупальца. Пальцы отваливались с кистей.

Вот о чем говорил сталкер, когда говорил, что беглецам лучше умереть.

Новый супермутант выпрямился во весь рост.

Молнии метались над ним в почерневшем небе.

5

– Что, Жак, не нравится тебе здесь? – спросил Ковач.

Ренье плелся за ним, бормоча себе что-то под нос.

– Я просто хочу сказать, полковник, – отвечал тот. – Что лучше бы мне остаться в лаборатории. Толку от меня будет больше…

Мимо, на ховеркрафте, проехали трое бандитов Молота.

Ренье испуганно шмыгнул в сторону, споткнулся, чуть не упал.

– Странный ты человек, – усмехнулся Ковач.

В его голосе и правда звучало искреннее недоумение.

– Ты готов весь день торчать среди своих пробирок.

– Это моя работа, – кивнул Ренье.

– Но разве там не опасно? Яды. Кровь зомби. Все эти артефакты и аномалии. Одна ошибка, одна разбитая колба, и тебе крышка.

Полковник покачал головой.

– Ну, это в лучшем случае; а если не повезет, так и вовсе мутантом станешь. И все же ты не боишься.

Он посмотрел на Ренье.

– Жак, я в людях разбираюсь неплохо. Еще с Боснии. И знаю, ты возишься с осколком не только потому, что за это платят.

Ковач потер подбородок.

– Тебе это нравится, правда, – продолжал Ковач. – И риск тебя совсем не пугает. А здесь! В Башне Ворона! Где всюду охрана, анти-аномальные блоки, и лучшие врачи, – тут ты каждого шороха боишься.

– А чего бы моим колбам да разбиваться? – отвечал Ренье, с некоторой обидой. – Вон у вас, на поясе, пистолет. Вы ж не боитесь, что случайно себе голову отстрелите? И потом, они у меня пластиковые. С опасными веществами нельзя иначе.

Ковач лишь усмехнулся.

Ренье, осмелев немного, тоже задал вопрос.

– Лучше вы мне скажите. Зачем вам вся эта ерунда? У вас же хороший бизнес. Денег на все хватает.

– Не без того, – усмехнулся Ковач.

Ренье его забавлял.

Француз был похож на маленькую, пугливую, вечно тарахтящую птичку.

– Тогда зачем вам вся эта возня? Артефакты? Лаборатории? Вы ж на них столько денег тратите, страшно подумать.

Ковач кивнул.

– Фрэнсис Бэкон сказал, что знание сила, – сказал он. – Эти слова положили начало Европе, той Европе, Ренье, которую мы знаем.

Полковник взмахнул рукой.

– Технологии это власть, мой дорогой доктор. Деньги и власть.

Ковач усмехнулся, уверенный, что ответил на вопрос Жака. Но Ренье лишь посмотрел на него, и вдруг ответил:

– Да нет. Вы не поэтому всем этим занимаетесь.

Драган был поражен.

Это было все равно, как услышать от говорящего попугая, – что всегда бормотал смешную нелепицу, – вдруг мудрые и разумные слова.

И полковник остро осознал, что за жалкой личиной Ренье, за его трусостью, за привычкой насиловать маленьких девочек, – скрывается острый ум одаренного и пытливого ученого.

– Конечно, ты прав, Жак, – согласился Ковач, и сам удивился тому, что решил немного приоткрыть душу перед этим маленьким человечком. – Я делаю это не поэтому.

– Вам интересно, – скорее ответил, чем спросил Ренье.

– Да!

Ковач помолчал.

– Ты не представляешь … хотя, пожалуй, именно ты один из всех моих знакомых, и можешь это понять.