Телефонный звонок с небес - Митч Элбом

– У меня время было. Со мной хотели дружить, но я разбрасывалась людьми.

– Не наговаривай на себя.

– Это правда. Я была слишком резкой. Хотела быть правой во всем. Дайана надо мной подшучивала: «Кэт, не пылают ли твои туфли? Кажется, ты сожгла очередной мост». – (Эми засмеялась.) – Общество Дайаны заменяло мне всех друзей. А когда она умерла, оказалось, мне даже не с кем поговорить. Я ходила как в тумане. Ждала, что вот-вот услышу ее голос. Когда начались звонки, я ожила. Понимаешь, она была моей старшей сестрой. Всегда, когда мне было нужно, она оказывалась рядом. И почему бы ей сейчас не вернуться ко мне, хотя бы так?

– Кэтрин, всем этим людям ровным счетом плевать на тебя. – Эми закусила губу, отвела глаза.

– Ты о ком?

– О телевизионщиках… О нас, – вздохнув, добавила Эми.

– А я знаю, – помолчав, сказала Кэтрин.

– Им нужны шоу и рейтинги.

– И это я знаю.

– Рик был прав. Мы выдаиваем из людей новости, а когда выжмем все до последней капли, уходим. Что остается? Выжженная земля.

– Эми, я не вчера родилась.

– Я часть этого конвейера, – сказала она, глядя Кэтрин в глаза.

– Теперь уже нет, – улыбнулась Кэтрин. – Ты же крикнула: «Прекратите!»

– Со мной что-то произошло. В тот момент мне показалось, что мы перестали рассказывать о событиях, а начали сами их создавать. – Эми шумно выдохнула. – Но я ведь цеплялась за твою историю.

– Да.

– Рассчитывала, что она поможет моей карьере.

– Знаю.

– На то же рассчитывают и все, кто причастен к медийному миру. Только потому они с тобой и возятся. Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю.

Ответы Кэтрин ошеломляли Эми.

– Но если ты все это знаешь, если тебе понятна вся эта механика, зачем же ты согласилась участвовать в их шоу?

Кэтрин задумалась, а потом ответила:

– В день, когда мы похоронили Дайану, я вернулась домой и уставилась на стены. Я просила Бога послать мне знак, что с моей сестрой все в порядке. Если она больше не может быть со мной, так пусть будет с Ним. Два года подряд я шептала эти слова. Каждый день. А потом вдруг зазвонил розовый мобильник Дайаны. Я помню, как покупала его для сестры. Она не любила технические штучки и просила что-нибудь попроще. После ее смерти я забрала телефон себе. На память. И вдруг он зазвонил.

Эми смотрела на Кэтрин, не понимая, куда та клонит.

– Я дождалась! Господь мне ответил! Сделал величайший подарок, о каком я не могла и мечтать, дал услышать голос моей сестры. И я поняла: взамен Бог просит совсем немного – рассказать людям, что Он действительно существует. Смела ли я сказать Богу «нет»? Могла ли я после этого наслаждаться Его подарком в одиночку? В древние времена избранные Богом поднимались на вершину горы и оттуда говорили с людьми. Но сейчас…

– Сейчас у нас есть телевидение. Ты это имела в виду?

– Да, наверное.

– Но что будет, если они все устроят, а твоя сестра не позвонит? – медленно выговаривая каждое слово, спросила Эми.

– Она позвонит. – Кэтрин скрестила руки на столе.

Они помолчали.

– А ведь я соврала тебе, – пробормотала Эми.

– Когда? – спросила Кэтрин.

– Когда сказала, что я верующая. Нет, Кэтрин. Не верила я. И сейчас не верю.

Кэтрин раскачивалась на стуле.

– В пятницу, быть может, поверишь.

* * *

На следующий день Салли приехал в похоронное бюро «Дэвидсон и сыновья», снова выбрав обеденное время. Дождавшись, когда Хорас укатит, он поспешил внутрь, пройдя в комнатку Марии Николини.

– Здравствуйте, – сказал он, просовывая голову в дверь. – Хорас на месте?

– Нет. Только что уехал на ланч. Приехали бы на пару минут раньше, и вы бы его застали. У вас с ним какое-то фатальное несовпадение во времени.

– Ничего, я подожду.

– Я же вам сказала: он только что уехал. Неужели вам некуда спешить?

– Мы готовим специальный выпуск газеты. Увеличиваем объем и тираж. Возможно, Хорас пожелает разместить дополнительную рекламу.

– Понимаю, – взмахнула пухлыми ручками Мария.

– Такое ощущение, что весь город с ума посходил, – сказал Салли, обдумывая, как ему быть дальше.

– И не говорите. Утром я ехала на работу целых двадцать минут, а живу всего в миле отсюда.

Их разговор прервал мелодичный перезвон колокольчиков. Мария посмотрела на экран небольшого монитора, куда транслировалось изображение с камеры у входной двери.

– Извините. – Мария встала. – Этих людей я не знаю. Пойду их встречу. А то у нас дверь не запирается.

Оставшись один, Салли посмотрел на шкаф с папками. У него забилось сердце. Он приехал сюда, намереваясь осторожно выяснить, имеет ли еще кто-нибудь доступ к рабочим записям Марии. В первую очередь, Элвуд Джупс. Салли никак не ожидал, что Мария оставит его наедине со своими сокровищами.

Салли никогда не воровал, ни по нужде, ни из мальчишечьего озорства. Но сейчас ему это было необходимо. Кое-какие нити он, похоже, все-таки нащупал. На пятницу запланировано грандиозное шоу. За библиотекой кто-то следит. Вспомнились странные вопросы Элвуда Джупса… Как ему не хватает информации!

А у Марии она есть.

Салли глубоко вдохнул. Времени на рассуждения не было. Либо он сейчас залезет к Марии в шкаф, либо уберется ни с чем. Перед мысленным взором всплыли лица родителей, Джулза, Жизели. Салли мотнул головой, прогоняя их и попутно избавляясь от всех шипов совести.

Подойдя к шкафу, он выдвинул нужный ящик…

Благодаря образцовому порядку рабочие записи нашлись быстро. Все они были аккуратно озаглавлены: «Джозеф Ник», «Селлерс Роберт», «Рафферти Рут», «Баруа Симона» и «Йеллин Дайана». В коридоре послышались шаги Марии и посетителей, но Салли уже успел засунуть бумаги в портфель и защелкнуть замок. Когда дверь открылась, он сдергивал с вешалки пальто.

– А знаете, Мария, съезжу-ка я еще по двум адресам, потом вернусь.

– Вы же собирались дожидаться Хораса.

– Мне Рон позвонил, – соврал Салли. – Просил поторопиться.

– Я же вас не представила! – Мария его задержала. – Это мистер и миссис Альберго. А это – мистер Хардинг.

Все трое кивнули.

– Примите наши соболезнования, – сказала миссис Альберго.

– Нет… – торопливо пробормотал Салли. – Я здесь по делу. Я не…

Супруги переглянулись.

– Мистер Хардинг потерял жену, – встряла болтливая Мария. – Но это было несколько месяцев назад.

– Да, – чувствуя себя идиотом, закивал Салли. – Было… Извините, мне пора.

– А мы приехали из-за моего отца, – вдруг сказала миссис Альберго. – Он пока жив, но очень болен. Рак костного мозга.

– Это серьезно, – сказал Салли.

– Очень серьезно, – подхватила Мария.

– Ему осталось жить совсем немного. Вот мы и решили, когда это случится, похоронить его в Колдуотере. Так у нас будет больше шансов… снова услышать его голос… Вы ведь понимаете, о чем я.

Салли ограничился сдержанным кивком, борясь с желанием сказать им что-нибудь циничное. На его беду, в разговор включился мистер Альберго.

– Вы позволите вопрос?

– Спрашивайте, – хмуро разрешил Салли.

– Ваша жена… Она когда-нибудь… – Зять будущего покойника указал на небеса. – Вы понимаете, о чем я?

– Понимаю. – Салли сглотнул и посмотрел на Марию. – Но должен вас разочаровать: оттуда звонят не всем.

Мистер Альберго опустил руку. Молчание становилось все более тягостным. Салли чувствовал все возрастающее напряжение.

– Мне нужно идти, – сказал он.

Добравшись до стоянки, Салли выместил гнев на отцовской машине, пять раз подряд ударив по капоту «бьюика». «Этот ад никогда не кончится», – подумал он. Каждый приезд сюда – обязательно напоминание, очередной рубец на сердце. Портфель с ворованными бумагами он зашвырнул на заднее сиденье. Открывая водительскую дверцу, Салли вдруг заметил в дальнем конце стоянки серебристый «форд-фиесту».

В машине кто-то был, и этот кто-то следил за ним.

* * *

Пастор Уоррен, лежа на больничной койке, слушал новости по включенному телевизору. Наконец ему это надоело, он нащупал пульт и стал нажимать все кнопки подряд, пока телевизор не замолчал. Довольно новостей. Имеющегося у него запаса хватит на целый год.

Врачи сказали, что с ним случился «небольшой сердечный приступ». Это скоро пройдет. Но им придется оставить его в больнице на несколько дней, чтобы провести дополнительное обследование. «Вы понимаете: в вашем возрасте… Мы хотим удостовериться, что во всем остальном у вас полный порядок».

Стены палаты были окрашены в мягкие, приятные тона. Возле койки стоял металлический столик на колесиках и стул с красно-коричневой кожаной спинкой. Пастор вспоминал, как перепугал прихожан, упав возле церковной кафедры. Через несколько минут приехала «скорая» и доставила его сюда. Вспомнилась строчка из Евангелия: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас»[11]. Уоррен всю свою жизнь посвятил Господу и ожидал – отчасти, даже надеялся, – что Господь скоро заберет его к себе.