Наследие Евы (СИ) - Рицнер Алекс "Ritsner"

Коля пытается выгнать друга из кухни:

— Ну уж нет, здесь и так слишком много парней на шесть квадратных метров. Давай проваливай.

Друг находит опору в косяке. Улыбается девочке:

— Мариш, а давай с тобой как-нибудь на свидание?..

Она ловит его в фокус.

— А ты кто?

Он кладет руку на сердце, словно она его ранила. Ей все равно: она помогает Коле прогнать его друга. Потом они усаживаются обратно.

Коля вынимает из кармана джинсов колоду карт. Отдает Маришке. Она начинает хихикать:

— Откуда ты спер?

— Одолжил, — поправляет.

— Сейчас попрошу тебя вывернуть карманы: посмотрим, что ты еще «одолжил». Буду за охранника.

Она лезет в его левый карман — проверять, что там еще. Он говорит:

— Правее.

Она сначала тормозит секунду, потом перестает безобразничать и шутливо лупит его пальцами по щеке. Он морщится — для вида. Убирает ее руку.

— Давайте в «Дурака»? — предлагает Коля. — А, трезвенник? Хоть к чему-нибудь тебя пристроим.

— Я в дурака сегодня наигрался уже, пас.

— Ну-ка, ну-ка, — оживает Маришка. — И с чего ты такой умный в дурака-то наигрался?

Коля спрашивает девчонок, будут ли они играть. Уходит к ним. Кому-то из них передает права разливающего, потому что у него теперь права раздающего.

Маришке приспичило выпытать у Стаха, почему он наигрался. Но она уже не в том состоянии. Получается только полукапризное:

— Рыжик, так чего?

Стах качает головой отрицательно. Он очень хочет спать. И совсем не хочет спорить. Маришка — наоборот. Вид у нее воинственный. Она, наверное, находит выход и предлагает:

— Давайте в «Правду или действие»?

Коля, не отвлекаясь от карт, говорит:

— Ну давай.

Маришка оживляется. Забывает о Стахе. И спрашивает у Коли почти торжественно — настолько злорадно:

— Когда ты вернешь мне косарь?

Коля замирает над картами, задумавшись. Потом кивает, отсчитывает последние, кладет колоду на стол, хмыкает и отвечает:

— Действие.

Как обычно, не в тему — заглядывает еще одна девочка-эмо. Заглядывает — и встает на месте. Смотрит на Стаха с Тимом. Так долго, что на нее уставляются в ответ все, кто может. Коля, пользуясь всеобщим замешательством, проводит подозрительные махинации с картами, и только потом оборачивается.

Тим не понимает, спрашивает шепотом:

— Чего она уставилась?..

— Не узнал? — Стах усмехается. Силится не заржать над девочкой с первой парты, которая пляшет «русские народные», сколько он ее помнит: — Это Архипова. Ну, вернее… ее модернизированная версия.

Маришка вдруг теряет все дружелюбие, какое проявляла раньше, смеряет гостью взглядом.

— Чего стоим, кого ждем?

— Это одноклассница моя, — говорит Стах.

— Да хоть сестра. Че хочет-то?

Коля опоминается и наклоняется в сторону Стаха:

— Это Архипова? — и веселеет. Презентует: — Это ж девочка Тима.

Маришка почти обижается и предъявляет:

— Тим, у тебя есть девочка?..

Тот замирает с таким выражением, что «боже, нет». Маришка утешается, теряет интерес. Она встает за подружками и собирается играть с ними — против Коли. Она вытаскивает из чужих рук карту и бросает на изрядно опустевший за вечер «алкогольный» стол.

И, видимо, в этот момент она придумывает действие. Потому что наклоняется к Коле и что-то шепчет со змеиной улыбкой. Коля серьезнеет и поднимает на нее взгляд. Она встречает — с вызовом. Он говорит ей:

— Нет, так не пойдет.

— Хочешь прыгнуть нагишом в сугроб?!

Коля резко собирает свои карты. Смотрит на Архипову.

Она какая-то очень потерянная и грустная. Ей вроде и хочется — к Тиму, а вроде и хочется — убежать и расплакаться. И, видимо, последнее — не из-за Тима совсем, а в целом.

— Че за видок, милая? — не унимается Маришка. — Нам прятать острые предметы?

— Арис, ты можешь?..

Стах понимает и берет стаканчик. Следит за попытками Тима одолеть гравитацию, улыбается. Придерживает. Помогает встать. Тим застывает, прислушиваясь к себе. Стах наблюдает, надо его ловить или нет.

— Нормально?

Тиму, кажется, нормально, но он никуда не торопится, опускается на корточки, наклоняется к Стаху, шепчет:

— Ты же не будешь ревновать?

Он отстраняется и смотрит затуманенными глазами. Стаху не по себе, когда у Тима такие глаза. А может, просто — от его глаз, он не знает. Он защищается усмешкой.

— Иди.

V

Стах усаживается удобней. Без Тима стало как-то холоднее. Но Стах спокоен: то ли уже слишком устал за длинный день, то ли сегодня кое-кто превысил лимит признаний — и заодно кредит доверия…

— Сакевич, ты спишь, что ли? — хмыкает Коля.

Стах сцепляет руки за головой и тянется.

— Рыжик, правда или действие? — спрашивает Маришка.

— Я в этом не участвую.

— А тебя никто не спрашивает: участвуют все.

— По принуждению — тем более.

Маришка снова воинственная. Вот ей спокойно-то не живется… Она спускается к Стаху. Она решает задавать ему провокационные вопросы.

— Я тебя привлекаю как девушка?

Стах не ожидал, но уже готов ржать. Уточняет на всякий пожарный:

— В плане?

— В сексуальном.

Да, он ржет. Качает головой отрицательно. Смотрит в ее хитрые ясные глаза. Отвечает:

— Нет.

— Совсем? Ни капли?

Она изучает его взглядом — и почему-то не веселится. Он проводит дурацкую параллель. Он спрашивает, чтобы она ответила за Тима:

— Это обидно?

— Да?..

— Почему?

Маришка теряется. Потом признается:

— Как будто я некрасивая.

— Я так не сказал.

— Если красивая, почему ты меня не хочешь?

Стах смеется — над абсурдностью формулировки. Он не понимает:

— А почему должен?

— Мальчики любят глазами, — говорит Маришка убежденно.

Стах думает об этом недолго. Серьезнеет.

— Это не по-настоящему. Глазами.

— А как по-настоящему?

— Говорят, что сердцем. Но вскрытие не подтверждает, — усмехается. Потом вспоминает: — У меня дедушка с бабушкой всю жизнь прожили вместе. Как-то дедушка сказал, что, когда смотрел на бабушку, пока они были молодые, он видел ее в старости. Ну, типа рядом с собой. Но теперь, когда вроде как пришла старость, когда он смотрит на нее, он видит ее молодой. Это же не глазами.

— Это не пугает? Когда смотришь на человека и видишь его дряхлым?.. — она начинает за здравие. Потом хихикает, заканчивает за упокой: — Сразу, наверное, падает…

Стах прыскает.

Одна из девочек за картами говорит:

— Кажется, зайчик — романтик, Маришка.

Та, задумавшись, спрашивает у Стаха почти кокетливо:

— А у тебя тоже нет девочки?

— Боже упаси, — он усмехается. — Меня и эту девочку.

— Это почему?..

— У меня планы на жизнь. И дурная семья. Мне с ней не по пути.

— Планы — это какие же?

— Большие.

— Ну большие — это какие?

— Вот такие, — он разводит руки в стороны, насколько позволяет пространство.

— Конкретней.

— Нет уж.

— Правда или действие!

— Ты уже истратила попытку.

— Ах ты нахал!

Маришка начинает лупить Стаха. Он хохочет и закрывается от нее руками. Она перестает его бить и угрожает:

— Вот влюбишься — и пойдут все твои планы по манде.

Он усмехается:

— Ты плохо меня знаешь. Скорей, «манда» пойдет по моим планам.

Она вдруг одобрительно хохочет. Наклоняется к нему и спрашивает заговорщицким тоном:

— А если манда окажется с характером?

— Знаешь, что мой отец говорит про характеры? Баба с возу — кобыле легче.

— А, ты хочешь себе скучную-послушную…

— Нет, скучную не хочу.

— А послушные все скучные.

— А ты эксперт?

Маришка усиленно кивает. И шепчет Стаху:

— Я послушных люблю портить — это весело. Но за движ отвечаю только я — это достает. Но еще больше достает, когда кто-то отвечает за движ больше, чем я.

— Меня не достает организовывать движ. А чужой движ утомляет.

— Тогда тебе действительно нужна скучная-послушная… Только вот она сидит дома — пылится, ждет, когда ты что-нибудь организуешь. От таких гуляют. От скучных-послушных.