Принцессы Романовы: царские дочери - Марьяна Скуратовская

Впрочем, Анна Павловна пробыла кронпринцессой рекордно долгий срок: титул наследной принцессы Оранской она носила целых двадцать четыре года! Король Вильгельм I отличался завидным здоровьем. Так что его сын мог оставаться кронпринцем и еще столько же лет, до самой своей старости, если бы не скандал, приключившийся в королевском семействе как раз по причине хорошего здоровья государя. Как говорится, седина в бороду, а бес в ребро: у Вильгельма I было немало любовниц, но особенно бурную страсть он питал к одной из придворных дам – к графине Генриетте д’Ультремон. Что самое возмутительное, она дружила с королевой Вильгельминой, его супругой. Правда, при жизни королевы Генриетта щадила чувства подруги и скрывала свои отношения с королем. Зато после смерти королевы в 1837 году Генриетта и Вильгельм зажили практически как супруги. Всех это безумно возмущало, все ненавидели графиню д’Ультремон – бельгийку, католичку, надменную гордячку. В кальвинистской Голландии католиков вообще не любили, а уж то, что именно с католичкой король обманывал их добрую королеву, придворным казалось особенно возмутительным. А уж когда король заявил, что хочет узаконить отношения со своей сорокасемилетней возлюбленной и жениться на ней, всеобщее несогласие практически вылилось в бунт. Правда, маленький и бескровный, потому что это был бунт придворных, но он мог перерасти в революцию, если бы Вильгельм I все-таки решился возвести католичку на трон. В газетах уже появились оскорбительные статьи в адрес графини д’Ультремон, а в Амстердаме по улицам разбрасывали листовки, в которых угрожали королевской любовнице смертью, если она посмеет появиться в городе. Письма с угрозами приходили и лично Генриетте д’Ультремон.

У Вильгельма I в сложившейся ситуации были только два пути: или расстаться с любовницей, или отказаться от трона. Он предпочел любовь власти. 25 сентября 1840 года король торжественно отрекся в пользу своего старшего сына, принца Оранского, который принял корону и взошел на трон под именем Вильгельма II. Ему было сорок девять лет, его супруге Анне Павловне – сорок пять. Сразу после окончания коронационных торжеств бывший король Вильгельм I отбыл в сопровождении Генриетты д’Ультремон, обвенчался с ней и жил в довольстве и счастье.

Вильгельм II правил Нидерландами недолго: с 1840 по 1849 год. Это был не лучший период в жизни страны, сотрясаемой политической и экономической лихорадкой. Анна Павловна действительно оказалась достойной помощницей своему мужу: некоторые наиболее мудрые решения – например, смягчение налогового законодательства и некоторые изменения в конституции, – подсказала ему именно она. В годы неурожая королева Анна на личные средства закупала зерно за границей, чтобы спасти страну от голода. Но все равно финансовое положение Дома Оранских становилось все хуже, и к моменту кончины ее супруга было просто бедственным. И Анне Павловне не оставалось ничего, кроме как обратиться за поддержкой к богатой, могущественной России.

В письме от 1 октября 1849 года вдовствующая королева Нидерландов писала своему брату, русскому императору Николаю I: «Милый брат, дорогой и любезный друг, ты, конечно, понимаешь, что только обстоятельства крайней необходимости вынуждают меня нарушить наше общее горе и говорить с тобой о вещах материального свойства. Я подумала, милый друг, что, поскольку речь идет о чести семьи и памяти нашего дорогого Вильгельма, которого ты так любил, я должна обратиться к твоему сердцу и воззвать к твоей доброте. Тебе известно о наследстве Вильгельма. В задачу комиссии, созданной для изучения и рассмотрения этого вопроса, входило собрать необходимые данные и оценить имущество и наличные активы, равно как и сосчитать долги. Последние, как оказалось, составляют 4,5 млн гульденов. Для их уплаты нам нужно будет продать всю землю и недвижимость в этой стране, поэтому я обращаюсь к тебе, любимый брат и друг, с просьбой, чтобы ты в этот роковой час согласился купить собранные Вильгельмом картины, к которым ты так привязан и которые уже отданы тебе в залог. Если ты выполнишь мою просьбу, мои дети будут спасены. Ты также спасешь честь семьи».

Император Николай исполнил просьбу сестры и купил коллекцию картин за 137 823 гульдена. Спасая честь семьи, Анна Павловна на свои личные средства приобрела дворец в Сустдейке – «чтобы этот знак национальной благодарности, подаренный нашему Вильгельму по случаю битвы при Ватерлоо, не попал в руки Бог знает кого».

На престол вступил старший сын Анны Павловны, король Вильгельм III.

* * *

В 1853 году Анна Павловна женила младшего из своих сыновей, принца Генриха, на принцессе Амалии Веймарской и решила, что, поскольку семейные дела устроены, она может позволить себе давно желанную поездку в Россию. На родине она не была целых тридцать семь лет!

Николай I с радостью принял свою самую любимую сестру. А вот племянникам и племянницам их незнакомая тетушка, вдовствующая королева, не понравилась: она показалась им слишком замкнутой, надменной и вообще странноватой. По-русски Анна Павловна говорила с удовольствием. Но «чисто карамзинским слогом начала столетия», как отмечала фрейлина Анна Тютчева, дочь поэта, состоявшая при дворе в царствование Николая I и Александра II. (Впоследствии дневник А. Ф. Тютчевой был издан под названием «При дворе двух императоров».)

Анна Павловна всегда была религиозна, но за время, проведенное на чужбине, она словно бы утвердилась в православной своей вере, и во время визита в Россию главной ее целью было посетить святыни и побеседовать с представителями духовенства. Пробыв в Санкт-Петербурге и Москве ровно столько, сколько этого требовал этикет, вдовствующая королева поехала в Троице-Сергиеву лавру. Она ходила по монастырям и церквям, поклонилась могиле Годуновых, дала обед в честь духовенства, во время которого беседовала с митрополитом Филаретом (Дроздовым), и часть этой беседы была зафиксирована. Анна Павловна сказала, что душой она не покидала России, но не могла вернуться, потому что несчастное семейство ее супруга преследовали различные бедствия: «Вы знаете мои обстоятельства: наша страна была разорвана надвое, и я не могла оставить в несчастии тех, с кем жила прежде в счастии; это было бы недостойно русской великой княжны. Потом я лишилась сына, мужа; при новом короле, моем старшем сыне, я и хотела бы уехать в Россию, но надо было руководить детьми, помогать им, долг матери меня удерживал. Когда я женила второго сына, то почувствовала себя как бы развязанной и поспешила в Россию, где мне был оказан братом самый любезный, самый родственный прием. Я познакомилась со всем большим семейством. Если бы не этот случай, я бы осталась незнакомой всему молодому поколению Романовых…»

Стремясь избежать обсуждения политических вопросов, митрополит Филарет отвечал королеве Анне Павловне: «Мы не смеем входить в причины удерживания Вас от путешествия в Россию, но теперь должны быть благодарны Вам за то, что вспомнили Россию».

Анна Павловна кротко поблагодарила митрополита за сочувствие: «Я обязана вашему духовенству, что оно молится за меня и напоминает обо мне народу, которому без этого я была бы вовсе чужда, он совсем не знал меня».

Прикосновение к православным святыням принесло покой мятущейся душе Анны Павловне. В Нидерланды она вернулась с легким сердцем. Но, прощаясь с любимым братом, она и заподозрить не могла, что прощается с ним навеки… Николай был моложе ее, он отличался прекрасным здоровьем, и Анна Павловна надеялась снова посетить Россию и еще не раз повидаться с ним. Однако император скончался в феврале 1855 года. Как раз в разгар неудачной для России Крымской войны. Говорили даже, что он отравился, не вынеся позора бесконечных военных поражений.

На трон взошел его сын, племянник Анны Павловны, император Александр II. По торжественному случаю король Нидерландов Вильгельм III наградил его почетным орденом Святого Вильгельма. И точно такой же орден он послал французскому королю Наполеону III в честь взятия союзническими войсками Севастополя! Поступок глупый и в высшей степени бестактный, но если Александр II воспринял его с юмором, как нелепость, то Анна Павловна пришла в ярость. Она, так трепетно хранившая любовь к России, так старательно воспитывавшая эту любовь в своих детях, была оскорблена до глубины души, разочарована, взбешена… Она решила наказать своего великовозрастного сына-короля, навсегда покинуть Нидерланды и вернуться в Россию.

Анна Павловна даже не догадывалась, что там ее вовсе не ждут и не хотят. Фрейлина Анна Тютчева вспоминала: «Вошел государь с телеграммой в руках и, смеясь, сказал императрице: „Вот, милая моя, черепица нам сваливается на голову: королева Анна телеграфирует мне, что ввиду того, что ее сын, король Нидерландский, имел гнусность послать орден Св. Вильгельма одновременно мне, по случаю моего восшествия на престол, и Людовику Наполеону, по случаю взятия Севастополя, она сочла для себя долгом чести навсегда покинуть Нидерланды и вернуться в Россию“. Императрице, по-видимому, не особенно по вкусу это проявление русского патриотизма со стороны ее августейшей тетушки. Ее нидерландское Величество имеет репутацию особы столь же неуживчивой и трудной в общежитии, сколь хорошей патриотки, и мысль иметь ее навсегда при себе, кажется, не очень улыбается Их Величествам». Позже фрейлина зафиксировала в дневнике: «Десятого (ноября) прибыла королева Анна. Государь и вся царская семья, кроме вдовствующей императрицы, поехали ей навстречу в Гатчино, где состоялся обед… Не знаю, вследствие какого недоразумения, но королева, приезд которой был назначен на пять часов, уже несколько минут как была во дворце, когда в четыре часа государь прибыл туда. Княгиня Салтыкова и я пошли быстро посетить кабинет покойного императора, как вдруг навстречу оттуда выплыли королева, государь, государыня и остальные члены семьи, все в слезах. Мы чувствовали себя очень неловко среди этой умилительной сцены. Сделав почтительный реверанс, мы поцеловали руку Ее нидерландского Величества…»