Игра в ненависть - Елена Сокол

сказать?

– О том, что это флирт, детка. – Поиграл бровями Алекс.

– Не может быть! – Нахмурилась я.

– Я раньше называл тебя деткой? – Задумался вдруг он. – Как будто что-то забытое из меня вырвалось.

– Нет. – Бросила я и продолжила путь.

– Ты злишься? – Догнал меня Алекс.

– Нет. – Ответила я, качая головой. – Я просто не верю, что тетя Тамара ходит к нам из-за симпатии к деду.

– Симпатии? – Усмехнулся он, закатывая рукава. – Да она хочет его! Эта походка, взгляды в его сторону, смущенное хихиканье – ее физиогномика буквально кричит об этом!

– Ей шестьдесят, а ему восемьдесят, ты о чем говоришь, вообще?

– При чем здесь возраст?

– Восемь-де-сят!

Алекс шумно выдохнул.

– Ты что, думаешь, люди в каком-то определенном возрасте просто перестают думать о сексе?

– А разве нет?

– Тогда посмотри, как твой дед на нее реагирует! Как провожает ее взглядом! И не важно, что он при этом говорит.

– Да моя бабушка умерла всего девять лет назад!

– Похоже, именно это и мешает ему пуститься во все тяжкие.

– Чушь!

Мне захотелось высказать в нецензурной форме этому знатоку психологии все, что я о нем думаю, но я испугалась, что так он может вспомнить все быстрее, поэтому прикусила язык.

– Но если спокойно и, как следует, все обдумать, – Алекс коснулся моего локтя, – то ты увидишь кучу плюсов в их возможном союзе.

– Каких же? – Спросила я, останавливаясь.

– Новые отношения пробудят в Семене Аркадьевиче интерес к жизни. Это во-первых. Во-вторых, он станет мягче: если честно, меня пугает его одержимость военной службой. В-третьих, Тамара еще молодая по сравнению с ним, а еще очень заботливая. Что это значит?

– И что же?

– Что она будет ухаживать за ним лучше, чем кто-либо из нас.

– Мы прекрасно справляемся. – Возразила я, продолжая путь.

– Да, но так будет не всегда. Я же не могу постоянно сидеть на твоей шее? Однажды мне нужно будет продолжить работу над книгами, чтобы содержать семью, а вы с твоей матерью будете пропадать на работе. Знаешь, что убивает стариков быстрее, чем болезни? Тоска и скука. Поэтому просто позволь этим двоим общаться чаще, а дальше они сами разберутся.

Я обалдела. Так и шла с открытым ртом, не зная, что ответить. Его возражения и доводы казались рациональными, они словно возвышались над тем театром абсурда, в который я его поместила после потери памяти.

– Чего ты молчишь? – Он нежно взял меня за руку, его пальцы сжались на моих.

– Ничего, – сипло ответила я.

– Тебя расстроили мои слова? – Спросил Алекс. – Ну, прости. Это твой дед, и ты трепетно к нему относишься. Я лезу не в свое дело.

Мой пульс ускорялся все сильнее. Я осторожно повернулась и посмотрела на своего липового жениха.

Он шел рядом, крепко держа меня за руку, и его лицо светилось умиротворением. Как мне было объяснить ему, что я никогда прежде не видела его таким? Никогда прежде не слышала, чтобы он вот так рассуждал на такие темы.

Савва Пипкен всегда был роскошным мужчиной, недоступным. Алекс на его фоне казался более сложным и еще более недоступным персонажем. Но этот, что шел сейчас рядом со мной по вечерней улице, наполненной ароматами цветов и шумом машин, этот кто-то был совсем другим. Каким-то родным, понятным, обладающим душевной теплотой.

Как я могла сказать ему, что удивлена его извинениями, ведь пару недель назад он не был тем, кто мог извиниться? Как я могла признаться, что он никогда не был тем, кто стал бы задумываться о ком-то другом, кроме себя? Может, я его совсем не знала?

– Ты хочешь продолжать работу, чтобы содержать семью? – Повторила я за ним то, что было для меня важнее остального.

– Да, ты же не думаешь, что я вечно буду сидеть дома? – Он ткнул ладонью себе в грудь. – Я, конечно, все испортил, но собираюсь все это исправить. Для начала приведу в порядок квартиру, раз уж взялся, затем себя и наши отношения. Я обещаю тебе, что теперь все будет по-дру…

Алекс осекся, и мне пришлось проследить за его взглядом, чтобы понять, из-за чего. Мимо нас по дороге проезжал шикарный серебристый мерседес – совсем такой же, какой был у Алекса. Вернее, не был, а есть. Только он об этом не знал. И у меня мороз по коже пробежал, когда я вдруг осознала, что вот сейчас-то он об этом может и вспомнить.

– Что такое? – Я сжала его ладонь, пытаясь привлечь внимание.

– Что? – Его взгляд метнулся ко мне. – Я… я не знаю…

Темные глаза Алекса отражали смятение.

– Ты что-то увидел?

– Я не уверен… – Он тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. – Как будто…

– Ты говорил о том, что собираешься все исправить.

– Ах, да. – Алекс прочистил горло. – Я исправлю. – Он обернулся, отыскивая вдали удаляющийся силуэт автомобиля. – Слушай, а я раньше водил машину?

– Да. Вообще-то, да. – Нехотя признала я. – У тебя есть права.

– Вот, значит, почему я так отреагировал: увидел эту дорогую тачку, и у меня внутри как будто что-то шевельнулось!

– Свою ты продал. – Поспешила объяснить я. – Вернее, проиграл в казино.

– Вот как… – Ответ его явно расстроил.

– Но теперь, когда ты встал на путь исправления, все изменится. – Пообещала я.

– Конечно. – Опустив плечи, безрадостно ответил Алекс.

Мне было стыдно, что я опять испортила ему настроение.

– Смотри, как низко ласточки летают. – Сказала, обращая его взгляд наверх, туда, где у вершин тополей кружили птицы. Их чистый, звонкий щебет напоминал жителям города о лете, которое так остро ощущалось именно вечерами, наполнявшими улицы людьми. – Так красиво.

– А у меня, вообще, есть друзья? – Спросил вдруг Алекс.

Его вопрос прозвучал как гром посреди ясного неба.

И я вспомнила тех разодетых, подтянутых и благоухающих мужчин с вечеринки, которые с трудом находили общие темы для разговоров, поэтому предпочитали трепаться о девицах.

– Да. Да, конечно,