Разрешаю любить или все еще будет - Петр Сосновский

трудно будет, приходи, помогу.

Мать не спала, ждала меня.

— Ты, почему так долго! — спросила она. — Тебе звонили: Виктор и Семен. Надежда забегала, спрашивала: «Не пришел?»— Я сказала, что нет.

Мне хотелось как-то успокоить мать. Но ей было достаточно того, что я стою у нее перед глазами.

— Ложись спать, — сказала она. — Завтра все расскажешь.

Она догадывалась о моих приключениях. Ей сообщили, что меня увела к себе Ната. Мать была спокойна. Раз не остался на ночь и вернулся домой — значит, вырвался из пут Кустиной. Я тоже это понимал и не знал горевать мне или радоваться. Возврата уже, наверное, не должно было быть. Моя Ната, а если быть точнее — Наталья Михайловна Кустина ушла, ушла в прошлое.

18

Выходной день он дает возможность расслабиться, отдохнуть от дел. И я расслаблялся — спал долго. Много времени лежал просто так — не хотел вставать, даже тогда, когда сон уже ушел. Я старался отогнать от себя воспоминания о вечере выпускников. Мне после него было тошно, не по себе, хотелось обо всем забыть — все вычеркнуть. Но у меня ничего не получалось. Не знаю, сколько еще бы времени я лежал и крутился, как уж на сковородке, уворачиваясь от своих дурацких мыслей, если бы не мать. Она вошла в мою комнату и сказала:

— Юра, вставай, хватит тебе лежать! Скоро обедать надо, а ты еще и не завтракал. Да, оденься, не выходи в трусах и майке, к нам пришла Юля. Девушка сохнет по тебе, а ты ее не видишь. Где твои глаза?

Я оделся и вышел в зал. На меня смотрела Юлия. Она выглядела прекрасно, вся светилась. Не знаю от чего, возможно от солнца — день на редкость выдался светлый.

Я смотрел на нее и не мог насмотреться. Словно после болезни мое тело наливалось силою. Уходила слабость, хандра. Мне хотелось жить.

— До чего же ты красива, — прошептал я, принимая слова матери, и, осознавая свою слепоту. — Где же я был раньше. — И громко:

— Здравствуй Юлия!

— Здравствуй Юра! — ответила мне девушка и заулыбалась.

Я уселся за стол. Мать подала завтрак. Юля от приглашения матери покушать со мной отказалась. Когда завтрак окончился, мать дала мне список и отправила нас в город за продуктами.

— Нужно готовиться! — сказала она. — Скоро отцу Александру Ивановичу будет сорок дней. Вот и Юля с тобой съездит. Она, думаешь, зачем пришла — хочет помочь. Я с ней договорилась еще вчера. Вместе вы быстро управитесь.

Мне трудно было понять, как это мать у меня за спиной могла договариваться с девушкой о поездке. Она знала мой характер. Я был непредсказуем. Возможно, еще день назад я бы ответил ей: «Нет!», но сейчас обрадовался: «Хорошо, что все случилось так, как случилось, — подумал я. — С Юлией хоть на край света. А ведь могло быть и хуже. Могло ли? Может, так и должно было быть?»

— Юра, ты машину не бери. На электричке поезжайте. Много денег не расходуй. Купи самое основное. Да, скоропортящиеся продукты мы купим в последний день, их не бери. Слушай Юлю. Она знает, что нужно, — сказала мать нам на дорогу.

Мы оделись и вышли из дома. Я боялся, что девушка начнет меня расспрашивать о вечере выпускников, но Юля даже не заикнулась. Она угадала — мне будет неудобно говорить о том, что было.

Тем для разговоров у нас было предостаточно. Я не ожидал, что девушка может свободно и легко говорить. Дорога с ней была приятна. Я хорошо провел время: побыл с ней в парке, сходил в кино. Затем уже мы съездили на рынок. Домой вернулись поздно.

Мать встретила нас у калитки:

— Ну, где же вы так долго пропадали? — спросила она. — Светлана приходила. Тебя Юля спрашивала. Я ей сказала, что ты с Юрой, и она успокоилась.

Юлия улыбнулась мне, махнула рукой и убежала.

Мать была довольна.

— Я рада за тебя, — сказала она, пропуская меня во двор. — Наконец ты одумался. Девушка все ходит-ходит вокруг тебя, а ты ее не замечаешь. Она для тебя то, что надо.

Следующий день — воскресенье я также провел с Юлией. Причина была прозаичной — желание побыть рядом. Нас влекло друг к другу. Нам вдруг стало не хватать времени. Девушка меня завораживала. Мне не терпелось о многом с ней поговорить. На этот раз я при расставании повел себя несколько свободнее и потянулся к ней. Юлия без стесненья на глазах у моей матери крепко прижалась ко мне, и вся задрожала. Я быстро поцеловал девушку в щеку и прошептал:

— До завтра!

О Наталье Михайловне я совершенно забыл, и лишь ночью, когда улегся спать, она мной овладела. Я все думал и думал о ней. Юлия была немой свидетельницей. Стояла в стороне. Я не знал, как мне следует себя вести.

— Что ж это получается? Наталья Михайловна снова свободна, и теперь после Евгения настала моя очередь на ней жениться. В детстве мы крутились вместе. Но тогда мы были дети, а теперь? Что изменилось теперь? — задавал я себе вопрос и не находил ответа.

Я ведь мужик! Большой здоровый мужик. Я должен решать проблемы легко и быстро, а не получается, как ребенок — застрял. Мне трудно противостоять своим чувствам. У меня нет на то сил. Что-то же соединило нас еще в детстве? Возможно, не случайно.

— Я, Наташа, Женя. Я, Наташа, Женя, — раз несколько прошептал я в уме наши имена и тихо засмеялся. — А ведь удержался. Если бы не смог, быть мне уже мужем Натальи. Отчего я вдруг бросился к Юлии. Случайно или же она все-таки мне нравиться?

Мне с Кустиной не ужиться. Что-то есть в ней такое, что вначале привлекает, тянет, а потом отталкивает. Она, как сладкое яблочко с червоточинкой, ты с удовольствием набрасываешься на него — кусаешь, вгрызаешься в мякоть, а затем вдруг бросаешь. Сколько у нее было мужей, и не один не подошел. Не зря мне однажды сказал Евгений Станиславович:

— Юра мы друг без друга ничто. Это я понял после того, когда не один год прожил с Наташей бок о бок. Я бы не «поплыл». Ты бы меня вытянул — спас. Но тебя рядом не было. Ты был далеко на другом берегу…

«Пусть я женюсь на Наталье Михайловне, — мелькали у меня в голове мысли, — но вряд ли все в жизни будет удачно. Нет — меня ждет разочарование. Друг мне не