Раньше девочки носили платья в горошек - Катя Майорова

что мы живем в таком мире. Прошло много лет, прежде чем я смогла говорить об этом без страха и чувства вины: на меня напал мужчина, ударил по лицу, я упала на землю, он начал лезть под юбку, трогать меня везде. На ногах появились кровавые ссадины, трусы были мокрые от испуга.

Все эти годы я считала себя виноватой в случившемся: почему шла поздно? Почему была в юбке? Почему не вернулась раньше и не вызвала такси? К сожалению, мы живем в мире, в котором, если жертвой становится мужчина, всегда говорят о правосудии, если женщина – все начинают бесконечно рассуждать и ввинчивать в каждое утверждение тошнотворные «но».

Спустя полгода я переехала в папину квартиру в Подмосковье. Родители предполагали, что я год поживу с кузенами, что те меня поддержат в Москве и помогут освоиться, но этого не случилось, поэтому они экстренно вылетели из Челябинска, чтобы обустроить для меня квартиру. На тот момент она была пустой. Так я переехала, и началась моя новая жизнь, которую я вспоминаю без тяжести, с теплотой и благодарностью. Особенно мне тепло от того, что родители буквально за неделю обустроили мне пустую квартиру, пока я готовилась к сессии. Часто вспоминаю это – мысли о том времени греют мне душу, я чувствую их любовь и заботу.

Большую роль в моей жизни сыграла подруга и одногруппница Арменуи. Ее семья жила неподалеку от квартиры папы, и они для меня стали второй семьей. Я до сих пор бесконечно благодарна им за поддержку, помощь, любовь, тепло и принятие, которые они мне дали. Удивительно, как порой чужие люди могут оказаться ближе родных по крови. Мы вместе ездили в университет на электричках, нас иногда встречал ее брат на машине и отвозил домой. Арменуи помогла мне освоиться на новом месте, познакомила со своими друзьями, я часто была у нее в гостях на всевозможных праздниках, юбилеях, днях рождения.

Что представляла собой моя универская жизнь? Она меня приятно удивила. После той атмосферы, которая царила в школе, я была уверена, что в университете меня будет ждать то же самое. Если кто-то захочет, то отпустит комментарий про мою внешность или интеллектуальные способности – и его ничего не остановит. В первый день учебы я шла во всеоружии, готовясь защищаться и показывать свою не самую приятную сторону. Каково же было мое удивление, когда, проучившись несколько месяцев, я поняла, что бывает по-другому. Конечно, токсичности хватало со стороны некоторых преподавателей и деканата, но группа у нас была классная. Все ребята были интересными, открытыми, без какого-либо двойного дна. Меня это так поразило, и я только тогда поняла, в какой мерзейшей атмосфере провела школьные годы. Тогда же у нас образовалась компания из девчонок, со многими из которых я до сих пор близко дружу и общаюсь, а через несколько лет мы создадим совместный интернет-проект, но до этого еще дойдем. Это отдельная и очень важная глава моей жизни.

Многие не верят, когда я рассказываю, что качество людей и общения в Челябинске было намного хуже, чем в Москве. В целом Москва – никакой не страшный и не ужасный город. Не существует зажравшихся наглых москвичей, есть просто дерьмовые люди, но их качества не зависят от географического расположения. За все эти годы в Москве я с кем только не общалась: и с миллионерами, и с бедными студентами, и с селебрити, и с простыми людьми. Все индивидуально, зависит от каждого конкретного человека. На мой взгляд, Москва ни на кого не накладывает никакой отпечаток, кроме того, что люди здесь более уставшие и измотанные большими расстояниями и высокими требованиями и, возможно, чуть более избалованные хорошими условиями жизни, чем в остальной России, но, опять же, все от случая к случаю.

Самый кризисный момент за время моего пребывания в Москве случился в 2010–2011 учебном году. Я страшно хотела вернуться обратно в Челябинск. Моему папе должно было исполниться 50 лет, я решила сдать зимнюю сессию досрочно, чтобы прилететь к нему. Тогда же я устроилась продавцом-консультантом в магазин косметики ручной работы, куда ехала после университета и откуда в час ночи возвращалась домой. Иногда это было очень страшно, с учетом моего предыдущего опыта, и я просто бежала в страхе через дворы к дому. Я чувствовала себя тогда ужасно одиноко. Меня ждала пустая квартира; на работе была неадекватная начальница, которая могла сказать сотруднику «Ну и вали», когда тот уходил по заранее оговоренному расписанию, а она просила задержаться до 23 часов; досрочную сдачу сессии я провалила, поэтому пришлось все сдавать уже после возвращения из Челябинска на пересдачах. Все это угнетало, давило, и мне просто не хотелось жить. Родители, наверное, опасаясь того, что я могу пуститься во все тяжкие, присылали довольно скромную сумму на жизнь, которой хватало только на оплату коммуналки, еду и транспорт. Я с завистью и болью думала о своих подругах, которые приходили домой, где их ждали родители, теплый ужин, где они чувствовали себя в безопасности. Я же не чувствовала себя в безопасности нигде и ни одной секунды, казалось, что весь город – арена для гладиаторских сражений, где я лишь разменная монета.

Я купила семье подарки на сэкономленные от работы продавцом деньги и прилетела в Челябинск. Мне было хорошо с близкими, я не хотела улетать, и в день отлета я начала плакать еще дома – и не могла остановиться до самой посадки самолета в Шереметьево. Я умоляла родителей перевести меня в челябинский вуз, говорила маме, что мне плохо, что меня постоянно посещают суицидальные мысли, из-за чего мы с ней сильно поругались.

В те же каникулы я совершила неожиданный для себя поступок: сходила покрестилась в церковь. Моя бабушка очень переживала, что я некрещеная. Поэтому решение креститься я приняла по большей части ради нее. Ей это было важно. Сама я до сих пор не понимаю, какую роль крещение сыграло в моей жизни. Мне было 18 лет.

Я вернулась домой после крещения, церковь находилась прямо под окнами, дело было в субботу, все были дома, и мы с братом и папой сели пить кофе в гостиной. Слово за слово – ня уже плачу, честно говорю им, что мне очень плохо, что я не хочу жить, меня ничего не радует и я не хочу возвращаться в Москву. Я очень благодарна, что и брат, и отец проявили эмпатию, прониклись, поддержали. Папа сказал, что это надо просто пережить, когда он учился