Смерть приходит в Пемберли - Филлис Джеймс

— Заплатил, сэр, еще в баре заплатил. Капитан Денни сказал: «Твое шоу — ты и плати. Мне денег еле-еле хватит на Лондон».

— Вы видели, как они отъезжали?

— Да, сэр. На часах было без четверти девять.

— А когда они садились в коляску, не обратили вы внимание на их настроение, на отношения между джентльменами?

— Не могу сказать, что особенно прислушивался, сэр. Я давал инструкции кучеру Пратту. Леди просила его быть осторожнее с ее чемоданом — там лежало платье для бала. Я видел, что капитан Денни спокоен, и когда они выпивали, он тоже был таким.

— Джентльмены много выпили?

— Капитан Денни пил только пиво — не больше пинты. Мистер Уикхем выпил две пинты, а потом перешел на виски. Перед отъездом он раскраснелся и нетвердо держался на ногах, но говорил разумно, хотя и громко, и сел в коляску без посторонней помощи.

— Говорили они о чем-нибудь, садясь в коляску?

— Нет, сэр, насколько я помню, нет. Вот миссис Пиггот утверждает, что джентльмены ссорились, но это было раньше.

— Мы выслушаем вашу жену. Это все, что я хотел знать, мистер Пиггот, можете быть свободны, если вы не нужны мистеру Микледору.

Мистер Микледор поднялся, и Натаниэл Пиггот с готовностью повернулся к нему.

— Итак, джентльмены не были настроены на разговор. Сложилось ли у вас впечатление, что им приятно путешествовать вместе?

— Во всяком случае, они никогда не говорили обратное и уезжали в мирном настроении.

— Никаких признаков ссоры?

— Насколько помню, никаких, сэр.

Перекрестный допрос не продолжился, и Натаниэл Пиггот сошел с трибуны с удовлетворенным видом человека, не сомневающегося, что произвел выгодное впечатление.

Затем вызвали Марту Пиггот; в дальнем углу зала началась суета: полная невысокая женщина пыталась выбраться из окружения болельщиков, бормочущих слова поддержки, и наконец важно двинулась к трибуне. На ней была шляпка, украшенная множеством накрахмаленных розовых лент, шляпка явно новая, купленная по случаю такого важного момента. Она произвела бы еще более внушительное впечатление, если б не торчала поверх волос цвета соломы, а владелица не прикасалась бы к ней постоянно, словно желая убедиться, не свалилась ли та с головы. Женщина уставилась на судью, но тут обвинитель поднялся, чтобы приветствовать ее, и ободряюще улыбнулся. Она назвала свое имя и адрес, отчетливо произнесла присягу и подтвердила свидетельство мужа о приезде четы Уикхемов и капитана Денни.

— На предварительном слушании ее не вызывали, — шепнул Дарси Элвестону. — Раскрылось что-то новое?

— Да, и это может быть опасным, — ответил Элвестон.

— Какова была атмосфера в гостинице после появления мистера и миссис Уикхем и капитана Денни? Как на ваш взгляд, миссис Пиггот, это была веселая компания? — спросил Саймон Картрайт.

— Не сказала бы, сэр. Миссис Уикхем была в хорошем расположении духа, смеялась. Непринужденная в общении, приятная леди, сэр; она сказала мне и мистеру Пигготу в баре, что идет на бал леди Энн, и это шутки ради: ведь мистер и миссис Дарси не знают, что она приедет, и теперь не смогут ее не принять — особенно в такую ненастную ночь. Капитан Денни все время молчал, а мистер Уикхем места себе не находил, словно куда-то торопился.

— Вы не слышали, чтобы они ссорились?

Тут же с места вскочил мистер Микледор с протестом: обвинение подсказывает свидетелю ответ; и тогда вопрос обвинителя прозвучал иначе:

— Вы слышали какой-нибудь разговор между капитаном Денни и мистером Уикхемом?

Миссис Пиггот быстро сообразила, чего от нее хотят.

— Нет, пока они были в гостинице, но после того как они закусили и выпили, миссис Уикхем попросила поднять наверх ее чемодан, чтобы переодеться до отъезда в Пемберли — не в бальное платье, сказала она, но во что-то приличное. Я послала горничную Салли ей помочь. После этого у меня освободилось время сбегать в «укромное местечко» во дворе, и когда я тихо открыла дверь, чтобы выйти из него, то увидела, что во дворе разговаривают мистер Уикхем и капитан Денни.

— Вы слышали, о чем они говорили?

— Да, сэр. Они стояли всего в нескольких футах. Капитан Денни был очень бледен. Он сказал: «Это обман с самого начала. Ты законченный эгоист. И представить себе не можешь чувства женщины».

— Это точные слова?

Миссис Пиггот заколебалась.

— Ну, я не уверена в порядке слов, сэр, но капитан Денни точно сказал, что мистер Уикхем эгоист, не понимает чувств женщины и что все было обманом с самого начала.

— И что было дальше?

— Я не хотела, чтобы джентльмены видели меня, выходящей из «укромного местечка», поэтому закрыла дверь плотнее и следила за ними через щель, пока они не ушли.

— Вы можете поклясться, что все это слышали?

— Я уже клялась, сэр, и показания даю под присягой.

— Совершенно верно, миссис Пиггот, и я рад, что вы понимаете важность этого факта. Что было, когда вы вернулись в гостиницу?

— Вскоре следом за мной пришли джентльмены, и мистер Уикхем поднялся в комнату жены. К этому времени миссис Уикхем, должно быть, переоделась, потому что, спустившись, мистер Уикхем сказал, что чемодан закрыт, стянут ремнем и его пора нести в коляску. Джентльмены надели пальто и шляпы, и мистер Пиггот крикнул Пратту, чтобы он подогнал коляску.

— В каком состоянии находился тогда мистер Уикхем?

Последовало молчание, как будто женщина не поняла вопроса. Обвинитель с легким раздражением повторил вопрос:

— Был он трезвый или под хмельком?

— Я знала, что он пил, сэр, да и так было видно, что он чуток переборщил. Когда он прощался, его язык немного заплетался. Но на ногах он держался, в коляску забрался без посторонней помощи, и они поехали дальше.

Воцарилось молчание. Обвинитель изучал бумаги, потом сказал:

— Благодарю вас, миссис Пиггот. Задержитесь еще на минуту, пожалуйста.

Поднялся Джереми Микледор:

— Итак, если и был недружественный разговор между мистером Уикхемом и капитаном Денни — назовем его разногласием, — он не закончился ссорой или потасовкой. Джентльмены толкали друг друга во время подслушанного вами разговора во дворе?

— Нет, сэр, этого я не видела. Со стороны мистера Уикхема было глупо драться с капитаном Денни. Тот выше его на пару дюймов, да и значительно плотнее.

— Когда они садились в коляску, был кто-нибудь из них вооружен?

— У капитана Денни было оружие.

— Значит, можно сказать, что капитан Денни, какого бы мнения он ни был о поведении своего товарища, мог ехать в коляске, не опасаясь нападения? Он был выше, мощнее и имел при себе оружие. Так все выглядело, да?

— Полагаю, так, сэр.

— «Полагаю» — это не ответ, миссис Пиггот. Вы видели, как джентльмены садились в коляску, и более высокий, капитан Денни, был вооружен?

— Да, сэр.

— И несмотря на то что они поссорились, вас не тревожило то, что они едут вместе?

— С ними была миссис Уикхем, сэр. Они не стали бы при ней выяснять отношения. Да и Пратт не дурак. Случись неприятность, он хлестнул бы сильней лошадей и вернулся в гостиницу.

Джереми Микледор задал последний вопрос:

— Почему вы не рассказали об этом инциденте на предварительном слушании, миссис Пиггот? Разве вы не понимали важность вашего свидетельства?

— Меня не спрашивали, сэр. Мистер Браунриг пришел в гостиницу уже после дознания и тогда расспросил меня.

— Но вы не могли не понимать еще до прихода мистера Браунрига, что вам есть что сказать на предварительном слушании?

— Я подумала, сэр: если им понадобится, сами придут и спросят, ведь мне не хотелось, чтобы весь Ламтон хихикал надо мной. Позор, если на публике будут обсуждать, как я ходила в «укромное местечко». Поставьте себя на мое место, мистер Микледор.

В зале послышалось сдержанное хихиканье. Мистер Микледор сказал, что у него нет больше вопросов, и миссис Пиггот, прижав посильнее шляпку, прошествовала, провожаемая одобрительным шепотом сторонников, к своему месту, с трудом сдерживая торжество.

6

Дарси понял, какой тактики придерживается Саймон Картрайт, и оценил его мастерство. История рассказывается сцена за сценой, что делает ее связной и внушающей доверие, так что в суде возникает почти театральная атмосфера нетерпеливого ожидания. Ачто еще, подумал Дарси, как не развлечение для публики, открытый суд за убийство? Актеры надели костюмы согласно своим ролям, гул одобрения и ожидания предвосхищает каждую новую сцену, и наконец наступает момент высокой драмы: на скамье подсудимых появляется главный актер, и отсюда ему не сойти до финала, где его ждет жизнь или смерть. Это английский закон на практике, его уважают во всей Европе, и нельзя проявить большей справедливости, когда принимаешь такое решение в его ужасной завершенности. Дарси здесь, потому что его вызвали повесткой, но, глядя на переполненный зал, яркие цвета, покачивание модных шляпок и тусклую одежду бедняков, он устыдился, что находится здесь.