Затмение - Стефани Майер

— А у Клэр есть выбор?

— Конечно, но почему бы, в конце концов, ей не выбрать его? Он будет ей идеальной парой. Как будто он был создан именно для нее.

Мы шли молча с минуту, пока я не остановилась бросить камень в океан. Камешек упал на песок, не долетев до воды нескольких метров. Джейкоб посмеялся надо мной.

— Не могут же все быть супер-сильным, — пробурчала я.

Он вздохнул.

— Когда ты думаешь, это произойдет с тобой? — тихо спросила я.

Его ответ был прямым и незамедлительным:

— Никогда.

— Но ведь это не возможно контролировать, не так ли?

Он молчал несколько минут. Неосознанно, мы оба замедлили шаг, вообще, еле двигаясь.

— Этому не суждено случиться, — признался он, — Я должен увидеть ее, ту единственную, мою вторую половину.

— И ты думаешь, что если ты ее пока не видел, то она не существует? — скептически спросила я, — Джейкоб, ты совсем не видел мира. Видел даже меньше, чем я.

— Нет, не видел, — глухо сказал он и взглянул мне в лицо неожиданно пронзительным взглядом.

— Но я больше никого не увижу, Белла. Я вижу только тебя. Даже, когда закрываю глаза и пытаюсь представить что-то другое. Спроси Квила или Эмбри. Это всех их сводит с ума.

Я опустила глаза, разглядывая камни.

Мы больше не двигались. Единственным звуком был прибой. Он перекрывал даже шум дождя.

— Наверно, мне лучше вернуться домой, — прошептала я.

— Нет! — вскрикнул он, удивленный моим решением.

Я снова посмотрела на него, и в его глазах читалась тревога.

— У тебя же весь день свободен. Кровососа еще нет дома.

Я сверкнула на него глазами.

— Без обид, — быстро добавил он.

— Да, у меня весь день свободен. Но, Джейк…

Он поднял руки.

— Извини, сказал он, — Я больше не буду. Я буду просто Джейкоб.

Я вздохнула:

— Но, если ты действительно так думаешь…

— Не волнуйся обо мне, — настаивал он, обезоруживающе улыбаясь, — Я знаю, что я делаю. Просто скажи, если я тебя расстроил.

— Я не знаю…

— Брось, Белла. Давай вернемся домой и возьмем наши мотоциклы. Чтобы не растерять навыки, нужно часто кататься.

— Не думаю, что мне это позволено.

— Кем? Чарли или крово — или ИМ?

— Обоими.

Джейкоб улыбнулся, неожиданно становясь тем Джейкобом, по которому я так соскучилась, солнечным и теплым.

Я не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.

Дождь перешел в туманную морось.

— Я никому не скажу, — пообещал он.

— Кроме всех своих друзей.

Он серьезно кивнул и поднял вверх правую руку:

— Обещаю не думать об этом.

Я рассмеялась:

— Если я пострадаю, то только потому, что позволила себя уговорить.

— Как скажешь.

Мы катались на мотоциклах по просёлочным дорогам, вокруг Ла Пуш, пока начавшийся дождь не размочил их, и они не стали слишком грязными. Джейкоб стал уверять меня, что потеряет сознание, если не поест. Когда мы зашли в дом, Билли поприветствовал меня так, будто мое внезапное возвращение было совершенно заурядным явлением, обычным желанием провести день с друзьями. Мы съели бутерброды, приготовленные Джейкобом, потом пошли в гараж, и я помогла ему вымыть мотоциклы. Я не была здесь несколько месяцев, с тех пор как вернулся Эдвард, но это не имело никакого значения. Просто, совершенно обычный день в гараже.

— Просто замечательно, — отметила я, когда он достал из сумки с продуктами теплый лимонад, — Я скучала по этому месту.

Он улыбнулся, оглядев пластиковые навесы, скрепленные друг с другом над нашими головами.

— Да-а, ещё бы. Все великолепие Тадж-Махала без неудобств и затрат на путешествия в Индию.

— За маленький Тадж-Махал в Вашингтоне, — произнесла я тост, поднимая свою банку.

Мы чокнулись банками с лимонадом.

— Ты помнишь последний День Валентина? Кажется, как раз тогда ты была здесь в последний раз, тогда все было еще … нормальным.

Я засмеялась:

— Конечно, помню. Продаться в рабство за коробку сахарных сердечек. Такое не забывается.

Он рассмеялся вместе со мной.

— Точно. Хм, рабство. Надо подумать об этом, — затем он вздохнул, — Кажется, все это происходило много лет назад. В другой, счастливой эре.

Я не могла с ним согласиться. Моя счастливая эра наступила сейчас. Но я удивилась, осознав, что слишком по многому скучаю из того, «темного» времени в моей жизни. Я уставилась в открытое окно на густой лес. Дождь пошел снова, но в маленьком гараже, в компании с Джейкобом было тепло. Тепло шло от него, как от печки.

Он легонько коснулся пальцами моей руки.

— Все действительно изменилось.

— Да уж, — сказала я, вытянув руку и похлопав по заднему колесу своего мотоцикла. — Чарли был мной доволен. Я надеюсь, Билли не расскажет про сегодняшнее… — Я закусила губу.

— Нет, не расскажет. Он, в отличие от Чарли, не волнуется из-за подобной ерунды. Эй, я же не принес тебе официального извинения за ту глупую выходку с мотоциклом. Я, действительно, сожалею, что настучал на тебя Чарли. Я не хотел.

Я закатила глаза:

— Я тоже.

— Я, очень-очень, сожалею.

Он с надеждой посмотрел на меня, его виноватое лицо обрамляли мокрые, спутанные волосы.

— Ладно! Ты прощен.

— Спасибо, Белла!

Мы с минуту улыбались, глядя друг на друга, но затем, его лицо помрачнело.

— Ты знаешь, в тот день, когда я привез мотоцикл … Я хотел спросить у тебя кое о чем, — медленно проговорил он, — Но в тоже время… не хотел.

Я замерла — реакция на стресс. Это была привычка, которую я переняла от Эдварда.

— Ты просто упрямилась, потому что злилась на меня или ты действительно говорила серьезно? — прошептал он.

— На счет чего? — прошептала я в ответ, хотя уже итак знала, о чем он спрашивает.

Он уставился на меня.

— Ты знаешь. Когда ты заявила, что это не моё дело…если… если он укусит тебя, — он съежился, произнеся последние слова

— Джейк… — я сглотнула и… не смогла договорить.

Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Ты говорила серьезно?

Он слегка дрожал. Его глаза все еще были закрыты.

— Да, — прошептала я.

Джейкоб вдохнул, медленно и глубоко.

— Я так и знал.

Я внимательно смотрела на его лицо, ожидая, когда он откроет глаза.

— Ты знаешь, что это будет значить? — вдруг взорвался он, — Ты ведь, правда, это понимаешь? Что будет, если они нарушат договор?

— Сначала мы уедем, — тихо проговорила я.

Его глаза сверкнули, открывшись; их черная глубина была полна злобы и боли.

— Для договора не существует географических границ, Белла. Наши прапрадеды только потому согласились сохранять мир, что Каллены поклялись в том, что они другие, и не представляют опасности для людей. Они пообещали, что больше никогда никого не убьют и не изменят. Если они не сдержат слова, договор теряет силу, и они перестают отличаться от других вампиров. Как только это случится, мы найдем их…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});