Шагай! (СИ) - Петерсон Хельга

— Ты делаешь не совсем правильно, милая, — прозвучал мягкий женский голос.

Эмма вздрогнула, оторвала взгляд от своей поделки, и посмотрела на сидящую рядом женщину. Мойра находилась здесь специально для таких безруких, как Эмма. Одетая в рясу друида телесного цвета, она знала всё о венках.

— Правда? — Эмма смущенно улыбнулась.

— Да, давай покажу.

Женщина протянула руку, Эмма попыталась передать ей шаткую конструкцию, и та рассыпалась окончательно. Трава и уже мятые цветы легли на колени покрывалом. Эмма густо покраснела.

— Чёрт…

— Ничего, — Мойра успокаивающе погладила её по плечу. — Всё равно лучше было начать заново.

Действительно. Из того веника, который получался у Эммы, вряд ли вышло бы что-то хорошее. Что удивительно, она ведь могла без труда завязать восемь видов узлов, и умела открывать вино отвёрткой и молотком.

А с дурацкими венками не срослось…

Мойра осторожно отобрала из кучи несколько пучков травы и цветов, и повернулась к Эмме.

— Вот, смотри, — она взяла в каждую руку по длинному цветочному стеблю. — Берешь один и обматываешь его другим. Концы зажимаешь вместе. Видишь?

Эмма интенсивно кивнула. Она ведь так и делала, разве нет?

— Дальше берешь траву, прикладываешь рядом и снова обматываешь.

— М-гм.

Женщина протянула свежую конструкцию Эмме.

— Возьми, попробуй. Все следующие обмотки плотно прижимай к основному стеблю.

— А у меня получается? — подала голос сидящая напротив Дженнифер.

Эмма забрала свой будущий венок, и Мойра от неё отвернулась туда, где девчонка придирчиво рассматривала свою работу.

— Отлично, малышка, — похвалила добрая женщина. — Еще немного и будет готово. Можешь обмотать его нитками, чтобы лучше держался.

— Жаль, с нами нет Айлин, — вздохнула Леа (её венок был готов наполовину, и она прикладывала его к голове, чтобы прикинуть размер). — Ей бы здесь понравилось.

Эмма промолчала и уткнулась взглядом в плетение. Взять траву, приложить, обкрутить, зажать стебель в кулаке. Ничего сложного… На самом деле Эмма была уверена, что сейчас меньше всего Айлин нужен Белтейн. Если судить по её состоянию на момент отъезда, всё, в чём нуждалась Лин — хороший юрист. Но никто, кроме Брента, Риты и самой Эммы, этого не знал.

Когда утром Марлоу не спустились к завтраку, первой, как ни странно, встревожилась Мари.

— У Айлин с Фрэнсисом всё в порядке? — спросила она, оглядываясь на пустые столики в ресторане. — Второе утро опаздывают.

От этого замечания Эмма чуть не выпустила кофе через нос. С трудом проглотила напиток, только немного закашлявшись, и отставила чашку на блюдце. Несколько голов повернулись к Мари, на лицах застыло удивление, а правая бровь Рейнера и вовсе иронично взметнулась вверх. Он не пытался вежливо скрыть свою реакцию.

— Марлоу уехали домой вчера вечером, — спокойно проговорила Эмма, стараясь не обращать внимания на то, как Брент закусил губу. — Им позвонили из дома, и они незамедлительно выехали в аэропорт Глазго.

Она не собиралась просвещать всех на тему чужих семейных дрязг. Это было неправильно. Если на Фрэнсиса Эмме и было наплевать, то Лин не заслужила такого отношения.

— Oh c’est horrible! («О, это ужасно!» - фр.) — вилка Леа звякнула о тарелку. — Надеюсь, ничего серьезного не случилось?

В этот момент Мари колко посмотрела на девушку.

— Если бы было несерьезно, они бы не уехали.

В воздухе запахло очередной ссорой, причём почти на ровном месте. Как они это делают? Просто говорят, говорят, и — бам! — летят искры. Эмма тяжело вздохнула, приготовившись выступать рефери. Открыла рот, чтобы остановить намечающуюся перепалку, но почувствовала на своём колене под столом тёплую ладонь, и так и застыла, не проговорив ни слова.

— Я думаю, им можно только пожелать удачи и посочувствовать, — заговорил Брент, даже не взглянув на Эмму, но его пальцы в это время делали поглаживающие успокаивающие движения по её ноге. — Сегодня же Белтейн, они многое пропустят. И день обещает быть солнечным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ой да ладно, — отмахнулся Колин, вцепившись зубами в тост с джемом. — Через пять минут набегут тучи, и мы будем мокнуть под дождём и завидовать Марлоу.

— Не будь пессимистом, — мягко заговорил Флоран. — Вдруг нам повезет?

Разговор переключился на безопасную тему погоды, и Марлоу остались забыты. Рука соскользнула с колена, легла на стол. Ноге Эммы стало холодно. Внезапно. А Брент продолжил энергично есть свой завтрак, будто ничего и не случилось. Будто он постоянно кладет свои руки на её колени и это считается чем-то обыденным.

Как позже выяснилось, Рейнер, со своим замечанием, оказался прав. Колин весь день называл его Великим Мерлином и просил научить делать так же. Солнце палило нещадно, но это скорее радовало, чем огорчало. Погода, будто живая, почувствовала, что сегодня последний переход и дала туристам порадоваться теплу, свету и синему-синему небу.

Кажется, группа тоже наконец поняла, что финишная черта уже совсем близко. Без Айлин и Фрэнка стало как-то пусто, и это сплотило людей. Колин включил свою портативную колонку, и часть пути прошла с музыкой, пока мобильник мальчишки не разрядился до полного нуля. Потом настал черед удивительных историй: Джен вспомнила вчерашние рассказы Эммы про войны шотландских кланов и потребовала продолжения. Эмма не отказала. И пусть имена и фамилии смешались в голове в одном большом котле ненужной информации, главное во всём этом было — создать атмосферу.

В палаточный лагерь под Бен-Невис группа пришла довольно поздно, но еще засветло. Здесь уже во всю кипело празднование: девушки и парни, наряженные в одинаковые бежевые рясы, танцевали вокруг майского шеста, взявшись за концы длинных лент; в стороне от шеста мужчины устроили турнир на деревянных мечах. А сопровождала это всё плывущая по поляне кельтская музыка.

Эмма нашла еще не занятое палатками место и заставила всех обустроить себе жильё до того, как присоединиться к веселью. Ужин готовить не пришлось: организаторы подогнали фургон, в котором продавали еду и горячие напитки. Так же не пришлось и рвать траву для венков, всё приготовили заранее: накосили и свалили аккуратной кучей. Оставалось только сесть рядом и начать создавать красоту.

Когда на горы стала наступать темнота, кто-то невидимый зажёг все костры и факелы, танцы у шеста с лентами прекратились, а мужчины и женщины разбрелись по разным углам: одни к накошенной траве, другие — прыгать через костёр. Сейчас, сидя за работой, Эмма искоса поглядывала туда, откуда раздавался рокочущий мужской смех. Она старательно пыталась рассмотреть Брента среди разгоряченных прыжками мужчин, но так и не нашла его.

Венок в руках Эммы медленно, но верно приобретал форму. Не слишком объёмный, но и не рыхлый веник, как в начале.

— Мойра, — оклик Дженнифер разорвал поток мыслей Эм. — А расскажите про традицию собирать травы ночью в лесу. Нам Эмма про неё говорила.

Эмма закатила глаза. Кто бы мог подумать, что она запомнит?

— Правда, малышка? — задорно хохотнула женщина. — И что рассказала Эмма?

— Обрисовала общие черты, — пробормотала та себе под нос. Но Мойра её услышала.

— Ну раз так… — пожала плечами она. — Сегодня большое значение имеют любовные ухаживания, как символ плодородия, — Эмма заметила, как мастерица весело подмигнула Джен. — В старину молодёжь ночью уходила в лес на сбор трав и цветов, а возвращалась только под утро. Старшее поколение было очень недовольно. Большая половина девушек деревни после Белтейна становились… М-м… Испорченными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дженнифер раздраженно цокнула языком.

— Кошмар! Какое ханжество!

Венок Эммы из полукольца превратился в кольцо. Наконец-то! Она вытянула его в руках, чтобы рассмотреть.

— Действительно, — бросила она, придирчиво изучая плетение. — Какие узкие взгляды на жизнь были у средневековых кельтов…

— Вот именно! — с готовностью поддакнула Джен, но тут же замялась. — Стой… Ты пошутила, да?