Почетный караул - Джеймс Коззенс

— Только не на следующей неделе, — сказал полковник Росс. — У меня все дни заняты.

— Ладно, может быть, я просто пошлю Хайда. Или договорюсь, чтобы они нам прислали одну машину сюда, ночью. Хотя нет, ничего не выйдет, нужно сперва закончить новую взлетную полосу, а это не раньше чем через месяц. Так, что у нас осталось?

— Еще пара вопросов. Но сначала давайте разберемся с Бенни. Потому что от этого зависит проблема, которую нам нужно обсудить. Итак, что вы теперь, по зрелом размышлении, решили насчет Бенни?

Генерал Бил встал и подошел к окну.

— Не знаю, судья, — сказал он, упорно глядя в окно. — Что-то ничего путного не придумалось. Хотя я и не спал всю ночь.

Полковник Росс взглянул на прямую напряженную спину генерала.

— Надо показаться врачу, — спокойно сказал он.

— Это точно, кому-то мне надо показаться, — сказал генерал Бил. — Нехорошо получилось, не нужно мне было встревать. Никогда со мной такого прежде не случалось. Летчику надо иметь более быструю реакцию. Если он на земле, в спокойной обстановке, не может быстро принять решение, в самолете ему делать нечего. — Он принялся задумчиво кусать ноготь большого пальца. — Я на таких уже нагляделся, — продолжал он. — Вид безумный, просто смотреть страшно. Уверяют всех, что они в полном порядке, лучше не бывает, а если еще и чин высокий, так и вразумить-то некому…

В дверь постучали, и генерал резко повернулся. В комнату вошла его секретарша, жена сержанта Пеллерино, хрупкая молодая женщина с хорошеньким бледным личиком. Взгляд у нее всегда был какой-то встревоженный, что поначалу удивляло полковника Росса, пока он не догадался, что она просто близорука, но не хочет носить очки. Тревожное выражение лица не было отражением ее душевного состояния и совершенно не вязалось с привычкой что-то негромко напевать во время работы. Она отлично владела стенографией и хорошо разбиралась в армейских порядках, потому что отец ее еще до войны служил сержантом на авиабазе Марч и сама она работала там же в штабе, пока не встретила Дэнни и не вышла за него замуж.

— Здравствуйте, Вера, — сказал генерал.

— Простите, что я так поздно, сэр. Пришлось задержаться — никак не могла уговорить Дэнни сходить в госпиталь. Хотела, чтобы он все-таки показал спину. Но врач сказал, что ничего серьезного.

— Передайте ему привет, — сказал генерал Бил. — И вот что, не пускайте ко мне никого, пока я не закончу с полковником.

— Слушаюсь, сэр. — Она вышла и старательно закрыла за собой дверь. В этот момент на столе у генерала зазвонил селектор, и она тотчас же снова открыла дверь и заглянула в комнату. — Будете разговаривать?

— Да, но больше ни с кем не соединяйте. — Он подошел к столу и нажал на клавишу. — Слушаю.

— Это Култард, генерал, — проскрипел голос из динамика.

— Привет, Хэл.

— Вы сейчас здорово заняты, Нюд? Капитан Хикс из моего отдела сказал, что вы просили связаться насчет того дела, которое мы позавчера обсуждали…

— Сейчас я занят, Хэл. Пусть Хикс зайдет ко мне чуть позже. Может, и вы зайдете?

— Договорились.

Генерал Бил опустился в стоявшее около стола кресло. Он обхватил плечи руками, медленными движениями крепко потер обнаженные локти.

— Я в тот раз вышел из себя, — мрачно сказал он, — расстроился из-за этого и отыгрался на Бенни. Сказал зачем-то, что он слишком много на себя берет. Он и разъярился. Так что, по существу, я сам его разозлил. А уж если Бенни разойдется… С ним всегда так. Я ж его знаю как облупленного. В общем, вы понимаете…

— Понимаю, — ответил полковник Росс, — но не согласен. Не пристало генералу так переживать из-за того, что у подполковника дурной характер. Пусть Бенни из-за этого пережигает. Ведь он наверняка уверен, что, раз он классный летчик, ему все сойдет с рук. Пора с этим кончать — так будет лучше для всех, и для него самого в первую очередь. И не принимайте вы всю эту историю так близко к сердцу. — Он замолчал, раздумывая, будет ли уместным напомнить Билу, что он уже не командир эскадрильи и теперь у него иные задачи и другие обязанности.

Будь он командиром эскадрильи или даже командиром группы — другое дело. Для тех забота о подчиненных — священная обязанность и прямой долг, часть кодекса офицерской чести, закрепленного не столько в официальных инструкциях, сколько в назидательных изустных легендах. Добросовестные старшие офицеры при всяком удобном случае пересказывали эти байки молодежи.

Еще лейтенантом Бил наверняка слышал, и не раз, историю о молодом командире эскадрильи, которого вызвал в свой кабинет старый угрюмый полковник. Полковник в самых резких тонах заявил лейтенанту, что его вчерашнее поведение в клубе недостойно офицера и джентльмена. Если такое еще раз повторится, он отдаст его под трибунал. В полном замешательстве командир эскадрильи промямлил, что вчера он вообще не заходил в клуб, у него была срочная работа и он до поздней ночи задержался на службе. «Вы, как я вижу, не только скандалист, — сказал полковник, — но еще и имеете привычку пререкаться со старшими по званию. Если вы сейчас же не замолчите и не уберетесь вон, я немедленно отдам вас под суд». Это, разумеется, окончательно сбило с толку молодого командира, который всегда считал полковника справедливым и разумным человеком; но, когда он вышел из кабинета, адъютант полковника, видя недоумение лейтенанта, вполголоса сказал, что считает своим долгом уведомить его о поведении лейтенанта Джонса из его эскадрильи, который накануне вечером явно перебрал в офицерском клубе. И тогда молодой офицер понял, что старый мудрый полковник хотел напомнить ему, что командир обязан заботиться о своих подчиненных и следить, чтобы они не вляпались в какую-нибудь скверную историю. Как говорится, умный поймет с полуслова, а если твердить изо дня в день, так и дурак усвоит.

— У вас есть обязанности поважнее, чем присматривать за Бенни, — сказал полковник Росс. — Например, забота о безопасности всех прочих подчиненных, включая и временно прикомандированных; разве это дело, если любой из них может получить по физиономии всякий раз, когда у Бенни зачешутся кулаки.

— Знаю, знаю, — ответил генерал Бил. Ему было досадно, как всякому человеку, который сознает, что упреки справедливы, но при этом внутренний голос настойчиво нашептывает ему: «Да, но все же…» — Согласен, Бенни не имеет никакого права распускать руки, — продолжал он. — Поэтому я и приказал посадить его под арест. Пусть немного подумает. Но вы не правы, судья. Бенни ведет себя так вовсе не потому, что уверен, что ему все сойдет с рук. Да вы просто не знаете Бенни! Он делает то, что делает, а на последствия ему наплевать. Бенни — это Бенни.

Полковник Росс подумал про себя, что то же самое можно сказать про кого угодно. Но промолчал, хотя и чувствовал, что генерал Бил ждет ответной реплики, которая подтвердила бы, что полковник его понял, и тем самым избавила бы его от дальнейших разъяснений.

Видно было, что генерал Бил разочарован молчанием полковника, но он терпеливо принялся развивать свою мысль.

— Нужно принимать людей такими, как они есть, со всеми достоинствами и недостатками. Вот взять хотя бы того парня, который пронесся на бреющем над компанией расположившихся на пикник негритосов. Конечно, мы вынуждены в таких случаях принимать дисциплинарные меры, но Фоулсом мне после признался, что давно не видел такого классного бреющего полета. Он прошел над самой береговой кромкой под кронами деревьев. Разумеется, он поступил дурно, перепугал бедных чернокожих теток, но ведь нашим ребятам наверняка придется выполнять подобные трюки в боевых условиях, и нам нужны летчики, у которых достаточно для этого храбрости и уменья. Конечно, разгильдяев и любителей повыпендриваться следует держать в узде, но таким незаурядным личностям, как Бенни, нужно давать свободы больше, чем другим. Ведь Бенни не просто классный летчик, судья. Он превосходный командир группы. Я такого второго не встречал. И Бриртон о нем так же отзывается. Поэтому мы и решили отозвать его в Штаты. Мы не можем позволить себе потерять такого аса; а после того, как он горел, стало ясно, что удача у него уже на нуле. У него же больше ста боевых вылетов.

У всякого, кто имеет хоть малейшее представление, что такое сто боевых вылетов, подобное заявление не может не вызвать сомнений.

— Что-то многовато, — недоверчиво сказал полковник Росс.

— В том-то и дело, что многовато — явно больше, чем следует. Но Бенни летал вместе с каждой из своих эскадрилий — не для того, чтобы вмешиваться в действия командиров, а чтобы лично все видеть. Он и до сих пор так делает, несмотря на то что ему приходится много летать со мной ведомым на испытаниях. — Лицо генерала Била вдруг смягчилось. — Вы знаете, как он обгорел? — спросил он полковника Росса.