Бездна - Алексей Ефимов

– Стоит. Но я не хотела бы разочароваться в депутате Геннадии Красине.

– Я тоже, – Он вновь улыбнулся, но в этот раз с какой-то грустинкой. – Кирилл, кстати, тоже будет баллотироваться. По другому округу.

– Не соскучитесь.

– Это точно.

– Как у него жизнь?

– Всем бы так. Олово плавится, и это в его случае самое главное. За прошлый год наплавил семь тысяч тонн и миллиард выручки. И снова сел на диету.

– Ему только на пользу. Как сцапал меня тогда, думала, что-нибудь мне сломает.

– Он занимался греко-римской борьбой. А потом бросил спорт, вырастил пузо и сделался коммерсантом. Когда у нас был ларек, у него было три.

– Не конкурировали?

– Не-а. И слава Богу. Я не хотел бы иметь такого конкурента. Потом мы перепрофилировались на технику, а он заставил своими ларьками полгорода. Когда в мэрии решили, что ларьки – это зло и что они должны исчезнуть как класс, он переквалифицировался на маленькие продуктовые магазинчики.

– Сейчас у него другие масштабы.

– Но наш глубокоуважаемый гендиректор оловокомбината магазины свои не бросил.

– Правда?

– Просто он на эту тему не распространяется, дабы не портить имидж. Как же: гендиректор компании с выручкой в миллиард торгует водкой! Это его тыл: сегодня ты генеральный директор, завтра – нет, а водка штука верная.

– У тебя теперь будет штаб? – Она вернулась к теме выборов.

– Да. Хочешь быть доверенным лицом?

– Что ты мне доверишь? Придумывание компрометирующих материалов на конкурентов? – она улыбнулась.

– Ох, Оля! Откуда твой скептицизм? Почему компромат? Думаешь, иначе не выиграть?

– Шансы уменьшатся, так как другие не будут такими правильными. Если кто-то начнет первым – что сделаете?

– Будем действовать по обстоятельствам.

– То есть по принципу «кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет»?

– Может быть.

– Будешь собирать подписи?

– Формально меня еще не выдвинули. Поэтому пока рано говорить о подписях. Последовательность здесь такая: сначала тебя выдвигают – избиратели, избирательное объединение или блок, сам себя можешь выдвинуть; потом собираешь подписи, один процент от числа избирателей, и сдаешь в избирательную комиссию подписные листы, а также сведения о своих доходах и виллах. Если они проходят, тебя регистрируют кандидатом и выдают корочки. С этого времени можно начинать агитацию.

– Кто у тебя в конкурентах?

– Точно будет нынешний депутат от коммунистов, Лобанов, и еще некто Белинский, от правых. Он друг главы районной администрации, поэтому с ним будет непросто. Либерал-демократы тоже своего выдвинут. И другие. Человек шесть-семь будет, если не больше.

Он хотел еще что-то сказать, но тут в дверь постучали и на пороге возникла фигура Бориса Петровича Маркина, финансового директора. Он Пьер Безухов. Полный, неуклюжий, в очках с толстыми стеклами и массивной оправой – вылитый Пьер.

Борис Петрович был человеком незаменимым. Бюджет, договоры, деньги, вексельные схемы, оптимизация налогообложения – все это было в сфере его компетенции и со всем он справлялся на пять. Он был правой рукой Ольги. Они трудились бок о бок еще в «Медтехнике» (он был там замом финансового директора), а в девяносто восьмом, после выхода Красина из «Медтехники», тот позвал их в «Хронограф». Здесь Маркин стал финансовым директором, а Ольга – начальником отдела продаж. Когда два года спустя Геннадий решил отойти от оперативного управления, он предложил Борису Петровичу встать во главе «Хронографа», но тот вдруг отказался. Красин, мягко говоря, удивился, но не стал его уговаривать и через какое-то время сделал предложение Ольге, коммерческому директору. Она согласилась. А Маркин сник. «Если она справляется, разве я не справился бы?» – так, наверное, думал. В целом про него можно было сказать, что человек он хороший, но со странностями. Сегодня он балагур, душка и котик; завтра у него баранье упрямство: прет как танк, не остановишь его, не переубедишь; а на следующий день он ни с того ни с сего обижается по пустякам, не понимает шуток, становится замкнутым, нелюдимым и все никак не может принять решение, на которое в другой день потратил бы две секунды. С тех пор, как Ольга стала директором «Хронографа», их отношения стали прохладней, но Борис Петрович был профессионалом и упрекнуть его было не в чем. К его чести, он почти не давал повода думать, что ее руководство ему в тягость.

– Добрый день, Геннадий Владимирович! Ольга Владимировна, у нас тут ЧП районного масштаба, – сообщил Маркин с порога. – Один чудик в «Одежде» крякнул стекло у напольных часов. Они стоят тысячу баксов, пару дней назад только приехали. Ребята его это… – он почесал пальцем оплывшую шею —… сюда для разбору. Что будем с ним делать?

Выслушав его, Ольга поморщилась:

– Сами не могли разобраться? Что за ясли?

– Знаете, он… ну… Не знаю даже… – Пьер вновь почесал тучную шею.

Ольга снова поморщилась.

– Он здесь?

– Да.

– Ведите. Что теперь с вами делать?

Он вышел, а через минуту вернулся.

Следом за ним робко вошел виновник.

Тут она поняла, что имел в виду Маркин.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она указала на стул рядом с Красиным.

Роста ниже среднего, щуплый, прокуренный, весь какой-то измученный. Всклоченные темные волосы, взволнованный взгляд, изборожденный морщинами лоб, впалые щеки, усы с проседью, поношенная кожаная куртка, вытянутые на коленях джинсы, а еще – черная кепка, которую он мнет в руках. Чем-то похож на Максима Горького.

– Я не знаю даже как так… – начал он, сев на краешек стула. – Я не заметил… Я искал для жены подарок.

– Надо смотреть под ноги! – буркнул Маркин, бросив на него взгляд сквозь толстые линзы.

Ольга неодобрительно посмотрела на Маркина.

– Как вас зовут? – она обратилась к мужчине.

– Николай.

– А по отчеству?

– Степанович.

– Николай Степанович, действительно нужно быть аккуратней. Часы, которые вы разбили, стоят тысячу долларов.

– Я знаю. – Он опустил голову и вдруг вскинул взгляд. – Я отдам. Только у меня нет… чтоб сразу… Это сколько?

Ольга переглянулась с Красиным, и они поняли друг друга без слов.

– Мы как-нибудь справимся с этим. Только будьте в следующий раз осторожней. Вы, кстати, купили жене подарок?

– Нет… я это… думал. И вот.

Он мял кепку влажными пальцами.

– Если хотите, можете сделать это здесь. Борис Петрович проводит вас в торговый зал.

Маркин едва не фыркнул. Встретившись взглядом с Ольгой, он, впрочем, был вынужден скрыть эмоции под маской невозмутимости.

«Дело ваше, а мне до лампочки». – Это он показывал своим видом.

«Какого черта я должен идти с ним? Какая добрая!» – Так он думал.

Встав у порога, он ждал Горького. Не дать ли пинка для скорости?

– Ну? – коротко буркнул он, уже не сдерживаясь.

– До свидания… Спасибо… – встал тот и попятился задом. – До свидания.

Он надел на голову кепку, но тут же ее снял.

Когда он вышел, Ольга облегченно вздохнула. Она ничего не сказала и лишь выразительно посмотрела на Красина. Он тоже не стал комментировать.

– Как поживает Борис Петрович? – спросил он. – Он мрачный какой-то.

– С ним это бывает.

– Как по работе?

– Ноу проблем.

– Ну и ладно, Бог с ним. Если у него проблемы, пусть скажет. А если нет, значит, нет.

– Это цинично.

– Жизнь вообще штука циничная. Жесткая. Даже если ты в душе романтик, то все равно время от времени вынужден играть по правилам, иначе не выживешь. Или – ты, или – тебя. Мы боремся за выживание. У каждого есть темное место, где прячется его зверь. Вопрос только в том, как оно глубоко и при каких обстоятельствах зверь пробудится. Поэтому на всякий случай будь осторожна и береги горло.

– Ты говоришь страшные вещи. Но, к сожалению, это так.

– Если хочешь жить, в любом случае не останешься невинным младенцем. Вопрос только в том, сильно ли выпачкаешься. Я, к примеру, хочу победить на выборах, но не хочу стать Барышниковым. Ты его, кстати, когда-нибудь видела?

– Нет.

– Он похож на жирного борова. Так вот. Да, я циник. Это своего рода защита. Так проще.

– Ох, Гена! И ты еще собрался в политику? Не разочаруешься ли окончательно в человечестве?

– Куда уже больше? Меня волнует другое. Помнишь «Звездные войны»?

– Да.

– Дарт Вейдер когда-то был джедаем, Анакином Скайуокером, но потом сам не заметил, как оказался на темной стороне силы. Я не хочу так.

– Если я увижу, что ты становишься Дартом Вейдерем, я дам тебе знать. Но захочешь ли ты услышать?

– Ты, главное, не стесняйся.

– Я никогда не была стеснительной. И я посоветовала бы Анакину не связываться с политикой.

– Уже поздно, Оленька. Анакин согласился.

Глава 4

В понедельник в десять утра Ольга подъехала к шестиэтажному зданию Управления Министерства РФ по налогам и сборам по Новосибирской области.