Я - Спартак - Эрик Рыжебородый

преодолевая сильное течение. Пифон ошибся, догнать Тулия в порту не удалось. Причина проста – Менодор ждал Тита не первый день, а потому, как только тот прискакал, немедленно вышел в море, держа курс на Сицилию, где в тайном убежище на побережье расположился Гераклион со своими людьми. Пифон же с огромными усилиями, нервотрёпкой и переплатив почти вдвое, смог только к вечеру нанять не самое скоростное судно.

Приличная качка доставляла определённые неудобства. Собственная яхта Суркова менее способствовала появлению морской болезни, чем древний корабль, скрипевший и ходивший ходуном под ногами. Казалось, ещё чуть-чуть и судно развалится прям в движении. Игоря снова стошнило. Он чертыхнулся, склонившись за борт. Волны мгновенно поглотили непереваренные остатки обеда.

«Знал бы, не объедался, – недовольно клял себя Сурков, – последний кусок явно лишний. Хотя, на кой я вообще ел? А чего делать, если этот чёрт почти целый день шатался непонятно где?»

Посланник преисподней, а вернее, правителя Понтийского царства, словно прочитав мысли Игоря, материализовался рядом.

– Слабенький организм. Кто только тебя готовил?

– К чему? – не понял Сурков. Отвратное состояние не позволяло ему целиком сосредоточиться на разговоре.

– Ну, к путешествию, например. Да и держу пари, боец из тебя тоже так себе.

– А ты попробуй, – огрызнулся Игорь.

– Смешно, – совершенно без интонации ответил Пифон, – пожалуй, откажусь. У нас одна цель, или ты забыл?

Нет. Сурков помнил. Сей неприятный человек Игорю требовался. Вернее, они оба нуждались друг в друге.

– Вроде добрались, господин, – произнёс подошедший к ним хозяин судна, – как вы и говорили, по курсу виднеются огни: два рядом и третий – чуть поодаль.

– Хорошо, правь к одиночному, – жёстко приказал Пифон, а потом обернулся к Суркову и легонько похлопал того по спине, – конец путешествия, скоро ступим на твёрдую землю.

Игорь тяжело кивнул и выплюнул в море ещё часть обеда. Сурков хотел быстрее оказаться на берегу, все его мысли заняты лишь этим, потому слова, сказанные Пифоном, он фактически пропустил мимо ушей, как и то подозрительное обстоятельство, что посланник точно знал расположение секретного лагеря пиратов.

Морские разбойники не ждали появления очередных гостей. Однако оказалось, у Пифона тоже имеется при себе обрезанная по краям монета, служившая условным знаком и вскоре Сурков вместе с посланником очутился в просторной пещере, обставленной словно вилла богатейшего римлянина, так что изнутри она казалась именно домом аристократа, а не убежищем шайки пиратов. Пировавшие в ней люди внешне разительно отличались от корсаров, как их представлял Игорь: все в золотых украшениях и дорогой одежде, а восседавший во главе вообще нацепил на себя сенаторскую тогу. Впрочем, окладистая чёрная кучерявая борода и такие же тёмные, вьющиеся волосы выдавали в нём человека не латинского происхождения, а, скорее всего, уроженца одного из прибрежных городов Малой Азии – киликийца, например.

– Пифон! Заходи! Каким ветром занесло, – прогремел на всю пещеру мужчина в сенаторской тоге.

– Приветствую тебя, Гераклион, и твоих братьев! – учтиво ответил посланник Понтийского царя, – мой господин, прислал дары!

– Золото, надо полагать?

– Целый мешок! На корабле, который меня доставил.

– Отменно! Что за заморыш с тобой? – проревел главарь пиратов. Он уже встал и, подойдя вплотную к Суркову, оглядывал того сверху, с высоты своего почти двухметрового роста.

– Друг Тулия.

– Тулия? – вступил в разговор другой пират, сидевший слева от лежанки Гераклиона, – Тит только недавно отбыл. Вы немного с ним не пересеклись.

– Погоди, Менодор, – пресёк товарища вожак, – давай сперва разберёмся чего хочет Митридат. Он ведь ничего не делает просто так. Золото здесь, значит, царь имеет, чего нам предложить!

– Твоя правда, Гераклион, – утвердительно ответил Пифон, изобразив восхищение недюжим умом собеседника, – но об этом я могу говорить только с глазу на глаз.

– У меня нет секретов от братьев! – гордо заявил пират под одобрительные крики, собравшихся в пещере. Я не какой-то там понтиец или римлянин!

– Не в этом случае, несравненный. Прошу, я всё объясню! – Пифон подобострастно склонился почти до земли.

– Оставь лизоблюдство для царя, придворный. На меня подобные штучки не действуют. Ладно, лишь из уважения к старому пройдохе Евпатору, пойдём, пошушукаемся наедине.

Гераклион с Пифоном удалились в небольшую пещеру, начинавшуюся сразу на пиршественным залом, где посланник царя детально изложил главарю пиратов суть щекотливого дела, попросив нарушить обещание, данное Менодором Тулию и, скорее всего, подтверждённое Гераклионом буквально только что, во время визита Тита.

– Не давай мятежникам кораблей, несравненный! – закончил речь Пифон, – царь щедро отблагодарит тебя!

– Смотри, как интересно, – Гераклион снял факел со стены, осветив дальний угол пещеры, где из темноты проступили силуэты сложенных рядом друг с другом мешков, – вон те привезли от Красса, чтобы я и не думал помогать Спартаку, а вот те, доставил лично Тулий, дабы мои транспорты немедленно отправились к Мессине для перевозки мятежников, а ещё ты привёз дар от Понтийского царя. Вам некуда девать золото? За пару недель я получил на ровном больше, чем раздобыл бы за несколько лет риска и непрерывных сражений! И почему это вдруг интересы Митридата совпали с желанием Рима?

Пифон понял, наступил решающий момент: Гераклион не понимал происходящего и колебался. Требовалось лишь небольшое усилие, дабы сдвинуть чашу весов в свою сторону.

– Сейчас киликийцы фактически контролируют почти всё побережье Сицилии, также чувствуя себя вольготно в городах. Зачем тебе война на острове? Прибытие сюда легионов римлян и их многочисленного флота?

– Я не боюсь! Пусть приходят!

– Речь не про это. Скажи, зачем воевать, если всё можно получить мирным путём? Откажи Спартаку и битвы останутся вдалеке. Киликийцы обогатятся, а царь по-прежнему разрешит вашим судам беспрепятственно заходить в понтийские порты.

– Слово! Я обещал!

– Только и всего?! Как раз это легко исправить!

Пифон подошёл вплотную и шепнул Гераклиону на ухо свою идею.

Пираты оказались в замешательстве. Почти никто из них не хотел помогать заклятым врагам – римлянам, но ведь и союзники – понтийцы, требовали того же, что и Красс. Больше остальных возмущался Менодор, решительно настаивая на выполнении данного Спартаку обещания: ведь деньги за транспортировку мятежников получены!

Гераклион встал и, призвав всех к молчанию, несколько раздражённо заявил:

– Мы дали Спартаку слово и нарушить его, значит прослыть клятвопреступниками. Однако, ранее мы заключили союз с Митридатом, предать царя также неприемлемо. Я такой же