Кундуз-Гардез. Бригада уходит в горы (СИ) - Бикбаев Равиль Нагимович

— Там красавица целует чудовище. И тут же от прикосновения девичьих губ алых, страшилище добрым молодцем оборачивается.

— Размечтался, — фыркнула девушка.

— Ой не быть мне добрым молодцем, никто не пожалеет царевича заколдованного, — придуриваясь как в любительском спектакле запричитал я и услышал:

— Так тебе и до дембеля не дожить…

Оборачиваюсь на голос, а там зам по тылу собственной персоной стоит. Упитанный такой, майор. В маскхалат одетый. Лицо у него хоть и потасканное от тягот продовольственной службы, но гладко выбритое, одеколоном освеженное.

— С какой роты и что ты тут, делаешь? — грозно нахмурившись спрашивает наш самый главный и очень х. вый кормилец и военный отчим.

— Первый батальон, вторая рота, — пожимаю я плечами, и выставляю вперед свою культю.

— Ранен что ли? — все еще хмурится майор.

Твое какое дело? Не собираюсь я на жалость бить. Пошел бы ты на х. й! Если мне чего надо будет так я лучше украду, чем тебя боров просить буду. Да и хрен чего у тебя допросишься.

— Почему молчишь солдат? — играя властными интонациями спрашивает майор, выделываясь перед вольнонаемной бабой.

— Так ты ранен? — растерянно спрашивает девушка и смотрит на мою перевязанную уже загрязнившимися бинтами руку, — Где?

— У них под Файзабадом большие потери были, — басит майор, и мне так снисходительно:

— Там был ранен что ли?

— Никак нет товарищ майор, — наигранно бодро отвечаю, и не глядя на девушку с прожженным армейским цинизмом предельно нагло заканчиваю ответ, — у афганки п…да с зубами попалась вот и цапнула сука душманская.

— Хам! — словом как пощечиной хлещет девушка и краснеет. Густо хохочет майор. Я кривлю в похабной улыбочке губы.

— Пошел вон! — погасив смех грохочет майор.

Поворачиваюсь и ухожу. Слышу как утешает нежное создание товарищ майор:

— Вы Настенька от солдат подальше держитесь. Быдло оно и есть быдло. Да и вшей от них набраться можно. А вот мы в дуканчик съездим и там бельишка вам импортного подберем и еще сегодня у меня именины приглашаю….

Продолжения не слышу. Ты быдло солдат второй роты, вот и катись в свое стойло. И нечего злится, ну кто ты такой, чтобы с майором равняться? Грязный, вшивый, истощенный. А товарищ майор вольнонаемную девушку в лавочку сводит, всяких красивых штучек накупит. Денежки у него водятся. Загонит товарищ майор, продуктов, обмундирования, стирального порошка с мыльцем, да горюче-смазочных материалов нашим афганским товарищам, вот и есть на что купить красивую тряпку и широко свои именины отметить. Солдатне вечно не хватает еды и одежды, вши солдатню мучают? Так это ж быдло, оно перебьется. А ты вольнонаемная держишь от солдатни подальше, а то паразитов от нас наберешься. И нечего на меня с жалостью смотреть, я в твоей жалости не нуждаюсь. Это тебя Настя жалеть надо. Трое вас женщин у нас в бригаде. Все вольнонаемные. Не от великого женского счастья вас в Афган занесло, от безнадежности вы сюда завербовались. Приехали вы в надежде свою женскую судьбу устроить, а еще барахла поднабрать да и денег заработать, чего уж там греха то таить. По три оклада в Афгане платят. В Союзе столько не заработаешь. Не шибко то вы и красивые. Красивые и дома устраиваются неплохо. Только как любит говорить начпродистый товарищ майор: «Если мяса нет, то в поле и жука раком можно». А ты что хотела? Эх милая никто тебя больно то никто и не спрашивал, а ты то что хочешь. Ты Настя сюда по вольному найму пришла, а на войне как на войне. Вот так то девушка. Может ты и плакала по ночам в подушку, не знаю. Как говорится свечку не держал, нет у меня такой привычки. Зато знаю что нет тут прекрасно — романтичных отношений, а каждый кто на тебя смотрит только и думает…, да ты и сама знаешь о чем, а кто может тот и делает то о чём думает. А еще Настя ты уж извини, что матерился при тебе, это я от зависти и обиды, что не мне тебя обнимать. Эх девчата, нам на той войне хреново было, а вам еще хуже. Вы девчата такие же жертвы войны как и мы, раны от пули или осколка они заживут, а вот покореженная душа она еще ой как долго болеть да ныть будет. Вы уж простите если что не так…

Но не все так грустно как кажется, была и у меня в Афганистане любовь. Точь в точь как в романтических поэмах и балладах рассказано. Верная, взаимная, надежная. Ты помнишь моя любовь, мой родимый РПКС — 74 N ЕЕ 1232 как я за тобой ухаживал, смазывал, чистил, лелеял. Никогда я тебе не изменял. Пытались мне как шлюху навязать снайперскую винтовку, отказался. Обручили меня по приказу с АКС -74, а я его бросил и к тебе вернулся. А ты меня никогда не подводил. Грязь или пыль, жара или холод, горы или пустыня, ты всегда на малейшее движение пальца руки откликался. Сколько раз ты мне жизнь спасал, а сколько моих тайн прятал? Об этом только мы двое знаем, ты да я. Почти всё в армии говно, а вот оружие отличное. Я почти все стрелковое вооружение знаю и умею с ним обращаться и без лести скажу конструкторам и мастерам оружейникам — вы лучшие. Видал я иностранные стволы, брали мы их в качестве трофеев, так вот по сравнению с нашим оружием это просто дерьмо. Правда в числе трофеев попадались АК-47 и ДШК китайского производства, неплохие игрушки, но создали то их наши конструкторы. Китайцы их только по лицензии выпускали.

Дорогой ты мой РПКС — 74 N ЕЕ 1232 бывало что и ругал я тебя, и злился на тяжесть твою, матом твоего папу Калашникова многократно поминал, а ты не обижался, все мне прощал, и мгновенно без всяких осечек разом мог выпустить сорок пять пуль. А секунда в бою она иной раз жизнью меряется.

В средние века, каждый рыцарь, своему мечу имя давал. Ну какой из меня рыцарь? Да никакой! А имя я тебе все же дал. Настоящее имя — армейское, самое — самое десантное. «Заеб. сь» — так я тебя звал и в радости и в горе.

Афганистан

Провинция Пактия город Гардез

1981–1982 год от Рождества Христова1402–1403 год по хиджре — мусульманскому летоисчислению.Выписка из боевого формуляра в/44585 Время проведения Привлекаемые подразделения Район Боевых действий 1–5 декабря 1981 передислокация 56 ОДШБ Провинция Пактия город Гардез

Примечания автора

1 ПДБ перебросили по воздуху на вертолетах 3,4, ДШБ, части усиления и вспомогательные подразделения шли маршевыми колоннами.

— Наш дембель п…й накрылся, — мрачно объявил Разведчик вернувшийся со штаба бригады.

Его послали узнать ну когда же отправка то будет. Когда вы суки штабные призыв осени семьдесят девятого года домой отпустите.

Мы все в одной палатке на койках сидели. Пятнадцать бойцов нас в роте осталось, да двое офицеров. Десяти уже пора домой. Они своё отслужили. Приказ об увольнении министром обороны давно подписан. Ребята сидят о доме мечтают, планы строят, а тут:

— Передислоцируют нас в Гардез, — хмуро добавляет Разведчик, — в штабе сказали пока туда не перейдем, то хрен нам, а не дембель.

— А где хоть этот Гардез? — недовольно спрашивает Филон.

— В горах на Пакистанской границе, — от порога бросает входящий в палатку ротный.

— Товарищ капитан! Что это за х…ня? — возмущенно орут дембеля, — нам что теперь до последнего дня этого года что ли служить!

— Мне тоже смены нет, — в ответ повышает голос капитан А***, - меня тоже эта служба зае…ла!

Да товарищ капитан, это сразу заметно. Вы с первого дня в Афгане служите. Похудел ты капитан А*** и постарел. И желтухой ты переболел капитан А*** и ранения у тебя были, не меньше нашего ты этой войны хлебнул. Самой раздолбайской ротой в бригаде ты два года командовал. Ничего, справлялся. Зря никого не зае…вал, ребят под пули не подставлял, за нашими спинами не прятался.

— Собирайтесь ребята, — устало и тихо говорит А*** — наш батальон на вертолетах перебрасывать будут. Первыми мы пойдем.