Путешествие доктора Дулиттла - Хью Лофтинг

К вечеру Полли разослала по городу всех дворцовых слуг. Я до сих пор ума не приложу, как она сумела выдумать полторы сотни разных поручений. Поэтому, когда ночью мы покидали дворец, никто нас не видел.

Мы несли с собой недельный запас провизии.

В полночь мы открыли восточные ворота дворца и вышли в залитый лунным светом тихий сад.

— Идите на цыпочках, — шепнул Бед-Окур, когда мы закрывали за собой тяжелую дверь. — Помните — инкогнито!

У каменной лестницы, бегущей от Павлиньей Террасы вниз по Склону Роз, какое-то непонятное чувство заставило меня остановиться и оглянуться на прекрасный дворец, выстроенный нами в той далекой стране, где до нас не ступала нога белого человека. Я чувствовал, что мы покидаем его навсегда. Какие новые короли и новые министры поселятся в нем?

Ночь была теплая, стрекотали цикады, ручные фламинго плескались в пруду с цветущими лилиями. Внезапно за кипарисовой изгородью блеснул свет факела. То был ночной сторож.

Сидевшая у меня на плече Полли клюнула меня в макушку.

— Торопись! — шепнула она. — Беги, пока нас не заметили.

Хрустальная Улитка все еще лежала на берегу. Хвост у нее почти не болел. Любопытные дельфины резвились на мелководье в надежде увидеть или услышать что-нибудь необыкновенное. Полли тут же подозвала их к себе и сказала:

— Вы знаете, как много сделал для животных Джон Дулиттл. А теперь мы должны выручить его. Доктора объявили королем этого острова против его воли. А когда его короновали, он вбил себе в голову, что туземцы не проживут без него. Но ведь жили они как-то и до него! Единственно, что нам надо, — уговорить Хрустальную Улитку взять нас к себе в раковину и отвезти в Англию. Пожитков у нас с собой немного. Тюков тридцать-сорок, не больше. Ну что ей стоит? Она ведь такая большая! Пожалуйста, приведите сюда морского ежа и морскую звезду, пусть они попросят Улитку отвезти нас к устью реки Марш.

— Это безобразие, — сказали дельфины, — это безобразие, что настоящему звериному доктору приходится тратить время на людей. Мы поможем вам уговорить Улитку.

— Но не говорите ни слова доктору, — предупредила их Полли. — Если он узнает, что́ мы задумали, тут же вернется в свой дворец. Пусть Улитка сама предложит доктору прокатиться по морскому дну.

Джон Дулиттл тем временем зашел в воду по колено и снова чем-то мазал и тер хвост Улитки. Бед-Окур, Большая Стрела, О’Скалли и Чи-Чи сидели под пальмами. Я и Полли сели рядом с ними и принялись ждать.

Прошло полчаса.

До сих пор мы не знали, чем закончилась беседа дельфинов, морского ежа и морской звезды с Улиткой. А вдруг она не поддалась на уговоры?

Внезапно доктор оставил свою больную и помчался к нам. Он с трудом переводил дыхание.

— Вы только подумайте! — восклицал он. — Хрустальная Улитка предложила мне отвезти нас в Англию, и не где-нибудь, а в своей раковине! Ты представляешь, Стаббинс, она говорит, что ей пора отправляться на морское дно, чтобы найти себе новое жилище, — ведь Большая Дыра теперь закрыта навсегда. И она собирается завернуть в устье реки Марш. Какое счастливое совпадение! Еще ни один человек не прошел по морскому дну от Бразилии до Европы! Какое заманчивое путешествие! И зачем я стал королем? Теперь мне только и остается, что смотреть, как Улитка уходит под воду без меня. Моя мечта никогда не сбудется.

Он повернулся к нам спиной и медленно побрел по берегу, задумчиво поглядывая на Хрустальную Улитку.

Грустный и беспомощный, он шел по песку, озаряемый лунным светом и с короной на голове.

Полли, которая до сих пор пряталась за моей спиной, вспорхнула и подлетела к доктору.

— Джон Дулиттл, — начала она мягким, вкрадчивым голосом, каким обычно говорят с упрямыми и капризными детьми, — ты случайно стал королем, ты никогда к этому не стремился. Индейцы справятся и без тебя, может быть, не так хорошо, но уж, во всяком случае, не вымрут. Ты и так их многому научил, они сами виноваты. Кто их просил выбирать тебя королем? Брось их и уезжай отсюда. Другой такой возможности не будет. Ты вернешься к своей работе, и она принесет больше пользы, чем даже сто лет твоего королевского правления.

— Милая моя Полли, — покачал головой доктор, — я не могу бросить их. Ведь они как дети, сразу же перестанут мыть руки перед едой, будут пить сырую воду и есть сырую рыбу. Они заболеют тифом, корью, дифтеритом и Бог знает чем еще. Я — доктор, я начинал с лечения людей, и, видимо, мне придется заниматься этим до конца жизни. Может быть, когда-нибудь потом я уеду отсюда.

— Ты не прав, — уговаривала его Полли. — Потом будет поздно. Чем дольше ты пробудешь здесь, тем труднее тебе будет покинуть туземцев. Уходи сейчас же.

— Как? Сбежать украдкой и не попрощаться с ними! — воскликнул доктор. — Как ты можешь так говорить, Полли! Они же подумают, что все англичане уходят не попрощавшись!

— Возвращайся во дворец и попрощайся с ними, но тогда ты заодно попрощаешься и со свободой! — прохрипела Полли, вконец потеряв терпение. — Они заставят тебя остаться. Или в деревянной короне, или в железных кандалах! Решайся!

Похоже, слова старой попугаихи убедили доктора. Он умолк и задумался.

— А мои записи? — вдруг вспомнил он. — Я же должен забрать их!

— Все записи у меня, — сказал я.

Доктор снова заколебался:

— А травы, собранные Большой Стрелой? Он ведь обещал подарить их мне!

— Мои растения уже здесь, о Благороднейший, — раздался из темноты голос индейца.

— Но у нас нет провизии!

— Мы приготовили недельный запас. Этого больше чем достаточно.

В третий раз доктор умолк.

— А как же мой цилиндр? — растерянно спросил он. — Нельзя же, в самом деле, пускаться в дорогу без головного убора. Как я покажусь в Паддлеби с короной на голове?!

— Вот он! — выступил вперед Бед-Окур и протянул доктору его старый, потертый любимый цилиндр.

Полли предусмотрела все. И все-таки доктор никак не мог решиться.

— О Мудрейший, — обратился к нему Большая Стрела, — почему ты противишься судьбе? Перед тобой открыт путь. Твое будущее и твои труды зовут тебя в дом за морями. Вместе с тобой отправится и все то, что я узнал о травах. Передай их людям и научи пользоваться ими. Скоро встанет солнце, я уже вижу блеск рассвета на востоке. Уходи, пока твои подданные не вышли на улицы и не раскрыли твою тайну. Уходи, а не то остаток дней ты проведешь коронованным узником на королевском престоле.

Великие решения зачастую принимаются мгновенно.

«Была не была», — прошептал доктор и больше уже не сомневался и не искал отговорки. Он медленно снял с головы священную корону королей-попсипетлей и положил ее на песок.

— Они найдут ее здесь, — прошептал он, едва не задыхаясь от волнения. — Они будут искать меня, увидят корону и догадаются, что я покинул их. О мои дети, мои несчастные дети! Поймут ли они, почему я покинул их? Смогут ли они когда-нибудь простить меня?

Он принял из рук Бед-Окура свой старенький цилиндр, водрузил его на голову и молча протянул руку Большой Стреле.

— Ты верно поступаешь, о Благороднейший, — сказал индеец. — Мне больше чем кому-либо на острове будет не хватать тебя. Никто не будет оплакивать тебя так, как я, Большая Стрела, сын Золотой Стрелы. Прощай, и пусть счастье сопутствует тебе.

Тогда в первый и в последний раз я увидел слезы на глазах доктора.

Он не сказал больше ни слова, отвернулся и зашагал к морю.

Хрустальная Улитка изогнулась, так что между ее спиной и раковиной открылась щель. Мы забросали внутрь раковины наши пожитки и сами залезли туда. Щель закрылась.

Огромная Улитка медленно поползла в море. И когда над нашими головами сомкнулась темно-зеленая вода, встало солнце, и сразу же подводный мир вокруг нас засиял удивительными красками. Вряд ли кто еще может похвастаться, что он видел подводный восход солнца.

Наш путь домой можно описать несколькими строчками.

Должен признать, что путешествие на Улитке оказалось весьма приятным.

В огромной раковине было просторно, мягко и удобно.

Правда, Улитка попросила нас разуться, чтобы подбитые гвоздями башмаки не изодрали в кровь ее нежное тело.

Но она не имела ничего против, когда мы бегали по ней взад и вперед и даже кувыркались.

Двигалась Улитка медленно и размеренно.

До сих пор мне казалось, что морское дно плоское, как блюдце. Но теперь я зачарованно смотрел, как Улитка ползет среди высоких гор, поднимается на перевалы, спускается в долины. Она шла сквозь густые леса морских водорослей, по бескрайним песчаным пустыням, по холмам, поросшим мхом. Иногда мне даже чудилось, что мы катим по зеленым земным лугам, и не хватало лишь стада овец.

А бывало, что Улитка неожиданно попадала на крутой склон, и тогда мы валились с ног и катились по ее спине, как горошины.