Битва драконов. Том 1 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Кстати, князь не стал пить что-то другое, а плеснул и себе тоже терпко пахнущий травами напиток в широкий бокал. Проявил этакую питейную солидарность.

— Поделись мыслями, Палыч, — кивнул на бумаги князь Василий, присаживаясь напротив Бельского. — Хочется, чтобы это была шутка. Злая, но все же шутка, а не чья-то умелая провокация. Но зачем?

— Так сразу и не скажешь, — отпив из бокала, задумчиво ответил Бельский. — Васильевы были очень рады, когда им предложили выдать Юлию замуж за твоего сына. Никакой наигранности. Я ведь лично летал в Устюг, провел несколько бесед с Николаем и Анной, прощупал их настроение. Родители не против, а остальное неважно. Не через них играют, Василий Юрьевич.

— Да понятно, что Николай Егорович здесь не при чем, — отмахнулся Шереметев. — Здесь фигуры потяжелее будут. Запрет исходит, в первую очередь, от императора. Но Александр никогда не станет разрушать свадьбу без причины. А Евгеническая Комиссия утверждает, что обнаружены ошибки в первоначальных расчетах. На основании заключения эта писулька и появилась.

— Не уважаешь ты императорское повеление, — укоризненно покачал головой Бельский.

— Меня в дерьмо только что окунули, — голос князя изменил тональность. Как будто голодный лев вышел на охоту. — Сын прав. Теперь каждая тля будет хихикать за его спиной. В лицо никто, конечно, не посмеет показать свое «фи». Боюсь, без дуэлей не обойдется.

— Велимир — неплохой боец, — успокоил Шереметева Олег Павлович.

— Теоретик он, а не боец, — поморщился хозяин. — Крови настоящей не нюхал, не стоял под ударными заклинаниями. Но ты прав, подкован он хорошо… Так почему император вмешался?

— Назаров? — осторожно выдвинул свою версию Бельский. — Это же его маячок висел в ауре девушки…

— Спорный момент, — Шереметев сжал тонкую ножку бокала и быстрыми глотками осушил его, поставил на столик. — Аналитики просто схватились за первого сильного чародея, проживающего в Вологде. Ну и что? Была Юлька в Вологде, может, столкнулись случайно, девушка понравилась парню. Она же яркая, красивая и внешне необычная. Да, логично предположить, что Никита решил поухаживать за ней, вот и подцепил маячок. Но не факт, Палыч, не факт. В Петербурге тоже хватает умельцев. Однако есть у меня подозрение о косвенной причастности Никиты к этому письму.

— Тогда почему вмешались Меньшиковы? — возразил Бельский. — Они же родственники теперь Назарову. Значит, парень все аккуратно выяснил, и по своим каналам попросил вмешаться.

— Зачем? — фыркнул Шереметев.

— Жениться захотел.

— Опять? — князь Василий засмеялся. — Если ему удалось ввести в семью еще одну девушку, будучи женатым на одной из красавиц Петербурга, то второй раз такой финт не пройдет. Не даст ему племянница императора шалить подобным образом.

— Я бы не исключал такой возможности, — спорить с главой дома Бельский не стал, но от своего мнения не отказался. По его насупленному лицу это хорошо прочитал хозяин имения.

— Ослушаться императора никак нельзя, — Шереметев сцепил пальцы в замок и откинулся на сыто скрипнувшую спинку кресла. — Нельзя. Но выяснить причину можно. Не может такого быть, чтобы истину знали лишь двое или трое. Не государственный же интерес здесь завязан, а, Палыч?

— А знаешь, я не удивлюсь этому факту, — оживился Бельский. — Покопаюсь-ка я в родословной Васильевых. Где-то здесь лежит разгадка. Предок их за рубеж выезжал, аж в Испанию.

— Ну а если Назаров замешан? — мрачно спросил Шереметев. — Как быть? Утирать сопли, когда он девчонку под венец поведет? Прямое оскорбление! Да Велимир уже зуб точит на Никиту!

— Придержи мальчишку, Василий Юрьевич, — посерьезнел гость. — Придержи, иначе быть беде. Алексей Изотович выказал свое желание поговорить с Назаровым. Вдруг и прояснятся детали. Сейчас руками махать — себе лишь вредить. Велимир, не обиду сказано будет, щенок супротив Никиты. Этот парень в свои годы за плечами уже боевой опыт имеет…

— Да что ты мне прописные истины талдычишь? — Шереметев поморщился. — Знаю я, все знаю. Ладно, подождем разговора Балахнина с Назаровым. Ну а ты поспрашивай у несостоявшегося свата детали. Н-да, придется подключать связи. Опять умасливать да в долги залезать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Убью его! — рычал Велимир, раз за разом формируя горячие плетения в виде разнообразных огненно-воздушных фигур: стрелы, копья, плавящиеся от невыносимого жара шары. Сухой воздух потрескивал и искрился от перенасыщения элементалями Огня. И все это летело в вертящегося как уж седовласого коренастого мужчину, значительно уступающему в росте и телосложении молодому княжичу.

Красивое, излишне утонченное лицо Велимира, больше похожего на мать, сейчас покрылось тонкой пленкой копоти с потеками пота на щеках и лбу. Короткий ежик жестких темно-русых волос от излишних выбросов энергии встопорщился подобно иголкам лесного зверька. Вся злость, обида и ненависть на тех, кто встал на пути его счастья, обрушивалась на Веденея в виде замысловатых плетений.

Чародей, не сказать, чтобы с легкостью отражал их или формировал элегантные щиты отражения — ему пришлось изрядно попотеть, но его довольный взгляд показывал, насколько далеко удалось продвинуться ученику в обучении специфических знаний.

Велимир впервые увидел Юлю Васильеву такой, какой она взбудоражила его чувства, лет пять назад на семейном празднике Бельских по случаю дня рождения Арсения — старшего сына Олега Павловича. Родители Арсения устроили молодежную вечеринку с приглашенными музыкантами. Живая музыка в среде молодых аристократов считалась шиком, планкой, ниже которой нельзя было опускаться.

Было бы неверным сказать, что Велимир никогда не встречался с Юлией. Даже наоборот — сии события происходили куда чаще, чем его отец заводил серьезные разговоры с наследником. Просто молодой человек не обращал особого внимания на черноволосую смуглую боярышню, по статусу куда как ниже его самого. Да, красивая с приятным цветом кожи, тоненькая, изящная, расхаживающая постоянно в странном наряде: в длинной черной юбке и алой блузке. Небольшие вариации происходили в их крое и сочетании цветов одежды.

Велимир считал, что Юлька специально выпендривается, строя из себя цыганку. Девушка, как будто смеясь над окружающими, цепляла на запястья рук и даже на ноги массивные золотые браслеты. Безвкусица и пошлость — морщились знатные девицы из вассальных родов и активно обрабатывали наследника Шереметевых, словно старались застолбить за собой трон невесты через пять-шесть лет. Благо времени узнать друг друга хватало. Многие из родов Шереметевых и Бельских учились в одной школе или гимназии.

Но в тот день Юлия ударила в сердце Велимира коварным и безупречным оружием в виде своего образа. Девушка появилась в разгар веселья, когда танцпол зажигал под бодрые ритмы модной перепевки с английского шлягера «I love and hope for your kiss». Она скромно встала возле барной стойки и заказала себе коктейль. Княжич в первый момент удивился, каким образом очаровательная незнакомка пробралась в имение Бельских, но, когда признал в ней Васильеву, сердце его серьезно засбоило.

Юля, могло показаться со стороны, стеснялась своего преображения: короткое зеленое платье, так хорошо идущее ей, открывало для всеобщего обозрения стройные ноги в изящных туфельках на тонкой и длинной шпильке; черно-смолянистые длинные волосы, по которым проскакивали серебристые всполохи от вплетенных магических нитей, были распущены по спине волнистым водопадом; над левым ухом переливался шелк кокетливого алого банта. Умело подобранный вечерний макияж заканчивал образ загадочной смуглой южанки. И самое интересное, Велимир не заметил этих дурацких браслетов, надоевших ему до чертиков. Да, на пальцах поблескивали два кольца с небольшими камушками — Васильевы не любили разбрасываться драгоценностями, но для любимой дочери (точнее, для выгодной партии) делались послабления. Всего лишь пара колечек — но именно эта скромность добавила шарма девушке в глазах молодого княжича.