Сломанная тень - Валерий Введенский

– Хорошо родиться богатым! Можно быть добреньким, щедреньким, слугам вольные раздавать! Побудь в моей шкуре! Я что? От хорошей жизни в присутствии сижу? То-то! Копейки считаю! И потом… Полина сама согласилась на этот брак. Думаешь, приятно быть бесприданницей?

Тучин продолжил читать:

– «Увы, я знаю вашу ограниченность в средствах»… Это я уже читал… Вот:

– «Но ведь нужную сумму можно и одолжить. Или собрать! Угроза над всеми астами!

Когда соберете всю сумму, прикажите слугам раздвинуть шторы в правом окне Вашего кабинета. Это будет сигналом.

О месте и времени встречи извещу особо!

P.S. Надеюсь, не надо объяснять, что на следующую встречу Вы должны прийти один?»

– М-да! Что будешь делать? – спросил Тучин.

– Не знаю! Хотел с тобой посоветоваться.

– Мое мнение ты знаешь. Иди в полицию!

– Нет!

– Тогда плати!

– Пятьдесят тысяч?

– Да! Похоже, торговаться она не собирается!

– Это безумие! Она ничего не знает! Уверен! Прочти внимательно… В пять вечера она не подозревала о гибели Баумгартена! Тоже мне, осведомленная особа!

– А вот меня пугает перспектива получить молотком по голове. Кстати, наша доблестная полиция наверняка и это сочтет несчастным случаем. Знаю я их!.. Эврика! Есть идея! Обратимся-ка мы к Тоннеру! Он мастер такие загадки разгадывать!

– К Тоннеру? К тому доктору, что вчера Баумгартену пулю извлекал?

– Да!

– Нет! Ты еще предложи объявление в «Ведомостях» напечатать: «Ищем убийцу астов!» Нет! Все оставим в тайне! И подождем…

– Чего? Новых убийств? А вдруг следующей жертвой будешь ты? Постой! Может, по совету дамы, рассказать об угрозе другим заинтересованным лицам?

– Меня на смех поднимут! Ты слышал, как его высочество оборвал Баумгартена?

– А если его высочеству письмо показать?

– Нет! Не поверит! Решит, что я снова…

– Что снова?

– Ничего! Просто у нас сложные отношения…

– Ну-ка поподробней!

– Зачем? Никакого…

– Не из-за него ли ты гвардию покинул?

Лаевский покраснел:

– Как ты догадался?

– Проще пареной репы! Он шеф полка, в котором ты служил. Не так ли?

– Да! – выдавил Владимир.

– Он был эрастом, а ты эроменом. Я прав? Вернее, это ты так считал! А потом нашелся кто-то помоложе…

– Давай закончим этот разговор! Действительно, пора спать!

– Пора! – протянул Тучин. – Знаешь, что странно? Твой Ярош спал с Баумгартеном, Репетиным…

– При чем тут Ярош?

– А теперь все они мертвы!

– Ты что, меня подозреваешь?!

– И этот, который духов вызывает, Леондуполос, помнишь, сказал, что убийца среди нас.

– Это смешно! С какой стати мне их убивать? Ты такой же придурок, как Ярош-старший!

– А что он?

– Этот пердун обвинил меня в смерти сына! Письмо прислал с проклятиями и угрозами! Костя от свинки в их имении умер, а я виноват!

– Надо встретиться с этой дамой!

– Слушай, давай спать! Завтра на свежую голову…

– А кто принес записку?

Лаевский пожал плечами:

– Я же сказал, на полу валялась!

– Странно! Ладно, спать так спать!

Денис так же, на цыпочках, вернулся в свою комнату, помолился, затем разделся, задул свечу, откинул одеяло… И вдруг вздрогнул! Схватив с бюро ключ, кинулся к двери, торопливо запер ее на два оборота, потом на всякий случай подергал. Убедившись, что спальня надежно заперта, тяжело вздохнул и отправился на боковую.

Софья Лукинична проснулась около четырех. Долго лежала и вспоминала: получилась у нее любовь с доктором или нет? Черт! От одного бокала шампанского у нее отшибло память! Впрочем, не совсем. О беременности Полины сразу вспомнила. От кого же она беременна? Налединский давным-давно ей признался, что к женщинам равнодушен, а женился по принуждению.

Кряхтя, Софья Лукинична с трудом поднялась с кровати. Голова кружилась. Лаевская зажгла свечу и с нею отправилась по коридору.

Она была готова простить Угарову позавчерашнюю выходку и подарить ночь любви, но тот запер дверь. Морфий еще носился по артериям и венам, поэтому Лаевская, к собственному удивлению, стучать не стала, а отправилась к Кислицыну.

И что же она обнаружила? В узкой постели рядом с Матвеем Никифоровичем лежала Полина. Искушение устроить скандал было велико! Но Софья Лукинична решила: нет, Полина за свой разврат заплатит, но не сейчас. Завтра!

И Лаевская направилась к Тучину. Открыв дверь, увидела, что племянник не спит. Сидит за столом и режет ножницами бумагу.

– Сашенька! – ласково окликнула она с порога.

Человек за столом вздрогнул, оглянулся – и она поняла, что это никакой не Сашенька, а его слуга Тихон.

– Барин у Владимира Андреевича заночевали-с!

«Не дом, а бордель!» – подумала Софья Лукинична. О пристрастиях сына она знала (покойный Костя Ярош просветил), поэтому не удивилась. Лишь пригорюнилась.

Тихон кашлянул. Она на секунду отвлеклась от печальных мыслей, встретилась с его взглядом и тут же скомандовала:

– Отнеси-ка меня в спальню, дружок!

– Слушаюсь, барыня!

Его бархатный голос прозвучал так нежно, что у генеральши сладко заныло в животе.

Глава семнадцатая

– Полтинничек бы… – Макар, завидев Шнейдера, радостно улыбнулся, сдернул шапку.

– Здорово, Макар. – Борис Львович попытался обойти сторожа, но уж больно ловко тот выбрал позицию в узком проходе между зданиями: в одной руке метла, во второй шапка, ни обойти, ни перепрыгнуть.

– Полтинничек за службу, – напомнил Макар и улыбнулся еще шире.

Шнейдер остановился и печально вздохнул. Вчерашнее обещание сегодня представлялось ему глупым, выданным сгоряча. Что даст наблюдение за Тоннером? Ровным счетом ничего, и без него все известно – встал, поел, кафедра, морг, частные вызовы. Жизнь, неотличимая от жизни самого Шнейдера. Ну, приезжал вчера Киршау… Может, у того дети золотухой заболели…

– Не заработал! – Борис Львович попробовал протиснуться между Макаром и стенкой.

– Как не заработал?! – Сторож от возмущения метлу приподнял и с шумом опустил прямо на сапоги доктора. – Я с самого утра за Тоннером слежу!

– Молодец! – кисло похвалил Шнейдер.

– Вчера его весь вечер мальчонка дожидался. Тоннер, как вернулся, мальчонку того в свою пролетку посадил. «Давай, – говорит, – с богом!» Понимаете?

Борис Львович пожал худыми плечами.

– А сегодня… – Макар скорчил заговорщическое лицо и подмигнул Шнейдеру незаплывшим глазом.

– Что сегодня? – поторопил Борис Львович.

– Сегодня ранним-ранним утром Данилу, это слуга евоный, с запиской отправил. «Марте Андреевне лично отдай!» – так с крыльца напутствовал.

– Марта Андреевна? Это кто? – лениво поинтересовался Шнейдер.

– Как кто? Сестра ихняя! Я пару раз тоже ей записочки носил, – вздохнул горестно Макар. (Тоннер давал гривенник и эта самая Марта пятачок. А если обратную писульку решит отправить, то тоже гривенник… Эх, была жизнь, да сплыла. Стой теперь, жди милости от жида. Так и знал Макар, что Шнейдер не захочет уговор соблюдать, потому разговор повел хитро, не сразу все вывалил, самое главное «на десерт» оставил.)

– Еще что? – Борис Львович всем своим видом показал, что ему некогда выслушивать всякую ерунду.

– А вот как Данила ушел, – сторож поднял указательный палец, – к Тоннеру на пролеточке приехал… – Макар взял паузу. Этому он в театре научился, где до морга в буфете лакействовал, пока за пьянку не выперли. И выпивать там же, в театре начал. Господа актеры на спектакле лицедействуют, в чужую шкуру залезают, а выпрыгнуть из нее обратно без стакана не могут!

– Не тяни кота за хвост!

– Полицейский приехал!

– Вчерашний? Киршау?

– Позавчерашний! Что около морга грудастенькую тискал!

Шнейдер прокрутил в голове события двухдневной давности. Утром Ухтомцева осматривал, потом… А потом вместо Тоннера занятия проводил. Да, да, да! А перед этим опознание было! Точно! Полицейский с Васильевского острова и экономка-блондиночка с ним. Как же его фамилия? Пушканцер? Да нет… Пушканцер – это ювелир в Житомире. Пушкарев! Да, Пушкарев!

– А зачем приезжал?

– Вытянулся в струночку, честь отдал. – Макар, водрузив метлу, словно ружье, на плечо, встал перед Шнейдером по стойке «смирно». – Вот так! И как заорет: «Ваше благородие! Квартальный надзиратель Пушков для получения задания прибыл!»

Не Пушкарев! Пушков!

– Для получения задания? Что за задание?

– Полтинничек бы! – шмыгнул носом Макар.

Скрипнув зубами, Шнейдер полез в карман. Выудив на ощупь нужную монету, подбросил ее вверх. Макар ловко поймал долгожданную мзду рукавицей.

– Благодарствуйте! Дай вам бог, и супруге, и деточкам будущим…

– Что за задание?!

– Еще полтинничек! Сразу и за вечер рассчитаемся!

Кляня себя последними словами за мягкотелость, Шнейдер снова полез в карман, нащупал вторую монетку и на сей раз бросил ее на пыльную землю.

Макар поднимать гонорар не стал, наступил сапогом: