Оzеро - Евгений Васильевич Петров

Судя по изрядно помятым лицам, это было их нормальное состояние.

– Мужик, – сказал один, положив руку на седло велосипеда, тяжело дыша, – тебе чё-нибудь надо?

По их настрою Субботин понял, что ему не предлагают что-нибудь купить, а потому спокойно, глядя ему в замутнённые, молочного цвета глаза, улыбнувшись, спросил:

– А что, есть?

– Да есть маленько, – ответил он, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты чё к нашим девкам цепляешься? – спросил второй, доставая пачку сигарет. – У нас их и так, на пальцах можно сосчитать. Вали отсюда, пока мы тебе не наваляли!

Егор хмыкнул, смерил его взглядом, заводясь, но всё ещё спокойно сказал:

– А чего их на пальцах считать, ты в уме сосчитай. Или слабо?

– Ты чё, мужик, наезжаешь, что ли? – удивился наглости туриста первый. – Давно рёбра не считали? Или зубы жмут?

– О-о! Слова-то какие страшные знают они… – дерзко ответил Егор. – Да нет, пока что это вы наезжаете…, не я же вас догнал, а вы меня… Короче, мужики, вам чего надо-то, я не пойму? Веселья захотелось? Если так, то можно и повеселиться, только скажите мне сначала – больница есть у вас в деревне?

Первый непонятливо пожал плечами, спросил:

– А зачем тебе больница?

– Ну, если разговор будет и дальше продолжаться в таком духе, то кому-то она очень скоро понадобится, – вызывающе ответил Егор, чувствуя прилив адреналина.

– Ха, да ты, мужик, блатной чувак? Серый, мужик и правда просит, чтоб мы ему наваляли? – воскликнул первый.

Егор дёрнул у него из рук велосипед, не обращая на них внимания, подвёл его к столбу и, прислонив, спросил:

– Друзья! А вы хорошо подумали? Или живёте по принципу – пусть лошадь думает, у неё голова большая?

Он вспомнил сон и мужика, державшего Любу за руку, и это воспоминание придало ему ещё больше злости и решительности.

Мужики, видно, думать, и впрямь, были не в состоянии. Первый пошёл на Егора, второй пока стоял в стороне, прикуривал.

– Стоп! – вдруг воскликнул Егор. – Давай хоть познакомимся для начала! А то и вправду – подкуют, я и знать не буду, кто, – весело сказал он и протянул ему руку.

Мужик было опешил, но руку тоже протянул. Егор неожиданно схватил его за большой палец и резко надломил его. Мужик громко вскрикнул от боли и упал на колени. Егор, не выпуская его палец, сходу, что было сил, пнул его коленом в голову. Мужик завалился на спину и, похоже, вырубился. Второй, видя, что его друг сражён, с сигаретой во рту кинулся тоже на Егора, но получив встречный прямой в подбородок, отлетел назад, стукнулся об ограду и сполз вниз…

– Хху! – выдохнул Егор с удовлетворением, встряхнув руками. – Да, мужики, жаль, что нет у вас в деревне больницы… Да, я думаю, и так… оклемаетесь.

– Ты…, щас…, погоди… – попытался что-то произнести второй, пытаясь подняться, держась за штакетник, но Субботин, потеряв к ним всякий интерес, сел на велосипед и покатил дальше по каменистой дороге, невдалеке выходящей за деревню, негромко напевая:

– …А он был полковой разведчик, ну а я – писаришка штабной…

Глава 5

Второй сезон в лагере подходил к концу. Любовь Николаевна, и в лагере работая заместителем директора лагеря по воспитательной работе, крутилась, не зная ни отдыха, ни продыху. Ежедневные планёрки, совещания, подготовки к мероприятиям, сами мероприятия, бесконечные проверки, комиссии – всё это порядком ей уже надоело. Свободного времени, которое можно было потратить на себя, чтобы отдохнуть, переключиться, позагорать, в конце концов, не было ни часа, ни минуты.

Лишь по утрам, когда весь лагерь ещё спал, она выходила за территорию лагеря на утреннюю пробежку. Она бежала вокруг поля, засеянного горохом, по полевой дороге, наслаждаясь утренней свежестью загородного воздуха. И только здесь, во время пробежки, ей никто не мешал думать не о работе, а о чём-то своём.

Люба вспоминала Егора и думала о том, что время, когда они встречались, для неё теперь стало казаться каким-то далёким, будто из прошлой, непонятной жизни.

«А был ли он? Был ли в моей жизни этот мужчина, Георгий Субботин? – спрашивала она себя, пытаясь понять свои чувства. – Да нет, был, конечно… Я же помню его голос, его поцелуи… Песни его… Я же помню… А хочу ли я, чтобы всё вернулось, чтобы он вернулся?.. Даже и не знаю уже… Мы полтора месяца не виделись, и почти две недели не знаем друг о друге ничего… Егор, думаешь ли ты обо мне, там, в своём походе? А, может, и я для тебя теперь – прошлая жизнь? Всё может быть, – думала она, неторопливо пробегая вдоль поля. – Эта работа забрала у меня всё – время, эмоции, чувства, желания… Я уже не женщина, а просто – замдиректора, без пола и желаний… Но мне уже трудно, да, мне трудно оставаться только рабочей лошадью. Я же, всё-таки, женщина…, сильная – да, самостоятельная – да, но… Иногда и мне хочется побыть просто слабой, обласканной и защищённой женщиной, хочется праздника, в конце концов… А тебя всё нет и нет, и времени у меня не предвидится, и когда мы встретимся – никто не знает. Может, через месяц только… Может, и зря мы затеяли все эти отношения? И ты измучился весь за это лето, я же вижу, по разговорам, да по смскам. Да и мне нелегко, уж поверь. Твои чувства… Ну зачем они мне? Как меч над головой повисли, давят и давят… Знал бы ты, сколько ухажёров у меня здесь, Егор… Сколько желающих заменить тебя… Но ты не думай, я не зря тебе сказала, что я занята тобой. Так оно и есть. Пока, во всяком случае… Эх, Субботин… И какого чёрта ты влюбился в меня? Как цепями какими приковал меня к себе своей любовью. Ты же не можешь не понимать, что я-то?.. Мне с тобой было интересно, да, не спорю… А что дальше? Я-то таких сильных чувств к тебе не испытываю, ты же всё прекрасно видишь. И не только к тебе, ты не подумай. Я, наверное, вообще не способна на какие-то глубокие чувства?.. Не знаю, ничего не знаю» – не находя ответа, подводила Люба итог своим размышлениям.

В то утро она, как всегда после пробежки, облилась остывшей за ночь, холодной водой в летнем душе и в приподнятом настроении, пришла в сою комнату, где она жила вместе с директором лагеря, Зинаидой Павловной и старшей вожатой Натальей. Они ещё лежали в кроватях, хотя уже проснулись.

– Как там погода