Столичный доктор. Том V (СИ) - Вязовский Алексей

Вася, одетый в черную черкеску с газырями и шикарную папаху того же цвета, шокировал входящих громовым воплем «Добро пожаловать!». Жаль, что никто не намочил штаны и не убежал домой. Обычно дамы просто взвизгивали, а потом нервно похохатывали, озираясь на входную дверь, пока поднимались по лестнице. После чего резко налегали на спиртное. Которое разносили на небольших подносах лакеи. Шампанское улетало мигом — не успевали открывать бутылки.

Сначала приехали те, кто попроще. А для меня, соответственно, поближе. Романовский с женой, Лидией Михайловной, начальник мой, Николай Васильевич, тоже с супругой, Софьей Александровной. Вот с кем пообщался бы с удовольствием, а не с этими надутыми индюками с вывеской на лбу «голубая кровь».

Ой, да это же сам министр финансов, дорогой Сергей Юльевич! Один явился, без жены. Сделал, блин, одолжение. Будущий премьер посмотрел оценивающе, руку подал, будто подаяние нищему. Да и пошел он. Тоже мне, белая кость. Всю жизнь папины дружбаны за руку водили, карьеру делали, а теперь он снисходит. Впрочем, денежную реформу он проводит неплохо, золотой стандарт мне нравится — я-то как раз храню часть средств в сейфе в тысячерублевых металлических депозитных квитанциях. Переливающиеся почти всеми цветами радуги красивые бланки места занимают гораздо меньше монет, да и случись чего, в кармане унести можно. Так что я на этой реформе разбогател неслабо, за такое и откровенный снобизм простить можно. Но не до конца.

А вот министр внутренних дел, наоборот, был доброжелателен и улыбчив.

— Ваше Высокопревосходительство, добро пожаловать! — приветствовал я Горемыкина.

Иван Логгинович поправил пенсне, пригладил свои выдающиеся бакенбарды, с интересом осмотрелся.

— Александра Ивановна, дорогая, познакомься с Евгением Александровичем, он недавно вернул к жизни Николая Авксентьевича.

Жена Горемыкина, приземистая круглолицая дама, на похвалу не скупилась:

— Однако, князь, вы превзошли все ожидания. Какое великолепие! И этот аквариум! Чудо!

Наконец и Великие князья начали прибывать. Сергей Александрович с Лизой так широко улыбались, что я сразу понял: Отт лягушек поймал и нужный результат получил. Вот и молодец, возьми с полки пирожок. Подошли, раскланялись. Больше, конечно, я, чем они, но внимание обозначили. Потом поговорим, что-то Романовы сплошным потоком пошли. И Александр Михайлович, и Владимир Александрович. С супругами, и явно не просто так по соточке выпить зашли. «А это что, а рыбок где брал?», и прочее и прочее.

Павел Александрович приехал один. Понятное дело, он вдовец. И хоть не делает почти никакой тайны, что в этом году у него родился сын и он открыто живет с разведенной женой какого-то гвардейского полковника, но по приемам с собой возить ее не может.

— Да уж, князь, с размахом у вас тут всё сделано, — сказал он, глядя на сверкающие от электрических ламп люстры. — Даже не знаю, чего от вас еще ждать.

— Построю яхту тридцатиметровую, тонн сто двадцать, я узнавал, в Саутгемптоне в люксовом исполнении тысяч за тридцать фунтов сделают. Кстати, а ваш бывший тесть, король Греции, он кого из внуков больше любит, Марию или Дмитрия?

Павел Александрович удивленно на меня посмотрел:

— Машу, наверное. А вы с какой целью интересуетесь?

— Буду через внучку просить, чтобы остров продал в Средиземном море. Сооружу виллу, чтобы отдыхать с молодой женой, на новой яхте, — широко улыбаясь, заявил я.

Вокруг нас столпилось уже много народу, все аж замерли от такой наглости. Своего острова нет даже у Никсы. Впрочем, у него есть самая большая страна в мире.

— А ведь вы сможете, с такими ходатаями, — засмеялся Павел Александрович. — Не забудьте потом в гости пригласить, — поддержал он шутку. — Кстати, Георгий просил вам напомнить, что вы обещали заняться его лечением, — вдруг посерьезнел Великий князь. — Думаю, с новым лекарством получится?

— Увы, но нет. Лекарства от чахотки пока не существует. Есть задумка провести операцию, но тут уже не моя воля — разрешить такое в отношении Цесаревича может только Его величество. Но я напишу Его высочеству, обсужу с ним перспективы.

— Не затягивайте. У него снова открылось кровохарканье, и пришлось срочно возвращаться на Кавказ. Столичный воздух на пользу Георгию Александровичу не идет.

Ну вот! Испортил праздник.

* * *

Оркестр в бальном зале старался на все деньги. Вальсы, мазурки, и еще не пойми что. Господь миловал, мне танцевать не пришлось — я ходил и разговаривал с гостями то в одном углу, то в другом. Пообщался наконец-то с новым министром труда. Иван Иванович Янжул — личность выдающаяся. Если не десять пудов, как некоторые говаривали, то девять точно. Но взгляд очень умный. Я бы даже сказал, иронично-снисходительный. Вот жена его, писательница Вельяшева, смотрела взглядом опытной учительницы, по воле случая вынужденной дежурить на школьной дискотеке, где великовозрастные детки прибухнули в туалете.

— Ты, Екатерина Николаевна, не смотри, что хозяин молод, — рокотал регентским басом министр. — Рассказывают, что идеи его весьма полезны, и всякое предложение ведет к замечательным результатам. Одна скорая чего стоит! А измерять давление? Это ведь тоже он!

Я пожал плечами:

— До результатов, Иван Иванович, далеко. Как говорят наши начальники из высоких кабинетов, с деньгами любой, извините, дурак сможет, а ты попробуй то же самое без денег. Недавно пришлось на собственные средства посылать студентов академии для организации пастеровских станций. Прививки, лечение сифилиса…

Нас опять окружила высокопоставленная публика.

— Во сколько губерний? Одну? Две? — полюбопытствовала Екатерина Николаевна.

— Сначала хотел во все, но по размышлению пришлось ограничиться европейской частью России, — я развел руками. — Полученный опыт продолжим на более дальние расстояния в следующем году.

Наверное, с арифметикой у жены экономиста Янжула всё было в порядке, даже не спрашивая, по сколько я собрался платить студентам, умножать придется на очень большое число.

— Обещали вернуть вложения? — со скепсисом спросил Иван Иванович.

— А я и узнавать не буду. Ничего, на такое не жалко. Заработаю еще. Вот что хотел предложить вам. Зная вашу любовь к контролю государством за правами работающих, что скажете об оплачиваемом отпуске по беременности и родам? Возможно, за счет больничных касс. Хотя бы на три-четыре недели.

Янжул задумался, остальные молча за ним и мной наблюдали. Кажется, даже оркестр сделал паузу в мазурках.

— Зато каков эффект! — решил нажать я — Сейчас женщина вынуждена или тотчас возвращаться на работу, или увольняться. А отсутствие отдыха после такого испытания — прямой путь к болезням и ранней потере трудоспособности. Ну и смерти. Поднимите цифры, по большим заводам и фабрикам со своими больницами есть вся статистика.

— Хотите как в Германии…

— И Австрии тоже, — добавил я. — У них по три недели как раз. Получится ввести у нас — и мы будем в пионерах введения такой заботы о человеке. Впереди Франции с Британией, и прочих «передовых» стран.

Янжул в сомнении покачал головой:

— Интересно, конечно. Надо посчитать, во сколько это обойдется… Сразу, вот так в приятельской беседе, такие вопросы не решаются. С таким предложением надо выходить во всеоружии, с весомыми аргументами.

— Я понимаю. Это вы у нас экономист и специалист по статистике. А мне что метод наименьших квадратов, что коэффициент корреляции — одинаково непонятны.

— Но Гальтон ввел понятие коэффициента… — начал Иван Иванович.

Я понял, что сейчас он сядет на своего конька, и мне придется выслушать продолжительный ликбез по статистическим методам. И всем остальным тоже.

— Брось, Ваня, не сейчас, — оборвала его жена. — Пойдем к аквариуму, сам говорил, надо получше рассмотреть.

Я с благодарностью поклонился этой мудрой женщине, пока Янжул не видел. Спасительница!

* * *