Мороз и ярость - Лиззи Принс

несправедливо обладать вдобавок ко всему остальному.

Один из друзей Эйлы танцует позади меня. Его руки пробираются к моим бедрам, и он выполняет какое — то странное движение в стиле траханья на сухую напротив моей задницы. Когда я поднимаю взгляд, в глазах Атласа горит огонь. Если бы он мог выпотрошить кого — нибудь взглядом, друг Эйлы уже сгорела бы дотла.

Атлас наклоняется, чтобы прошептать что — то на ухо Эйле. Она улыбается ему и кивает, в то время как я делаю все возможное, чтобы скрыть насмешку на лице. Парень позади меня, должно быть, осьминог, потому что я продолжаю выскальзывать из его объятий только для того, чтобы он снова прикоснулся ко мне. Мне не нужно беспокоиться об этом в следующую секунду, потому что Атлас рядом и оттаскивает меня от парня.

— Нам нужно поболтать. — Атлас не утруждает себя взглядом на моего партнера по танцу. Он тянет меня сквозь толпу, пока мы не оказываемся на противоположной от Эйлу стороне танцпола. Здесь темнее, каждый поворот света не попадает в этот угол. Не уверена, чего я ожидала от Атласа, но не того, что он схватит меня и прижмет к своему телу.

Воздух покидает мои легкие, и я хватаюсь за его бицепсы, чтобы удержаться от всепоглощающего ощущения вожделения, которое пронзает меня. Руки Атласа опускаются на мои бедра, но скользят вокруг и останавливаются на пояснице, чуть выше задницы.

— Разговор включает в себя ощупывание меня? — Я почти кричу, чтобы Атлас мог слышать меня сквозь музыку.

— Не знаю, каким ласкам ты подвергалась, маленькая птичка, но я едва касаюсь твоей спины. — Атлас смотрит на меня свысока, но его пальцы уже забрались под край моего топа. У него грубые руки, мозоли, заработанные годами упорных тренировок. Моя кожа чрезмерно чувствительна, каждая точка соприкосновения заряжена. Атлас контролирует наши движения, раскачивая наши тела в такт музыке, это не должно быть так сексуально, но это так. Обычно я бы придумала умный ответ, но Атлас слишком близко. Его запах, его жар, все в нем переполняет мои чувства.

Я обвиваю руками шею Атласа, желая коснуться его кожи. Он касается моей, так что это справедливо. Я провожу пальцами вверх по его шее и зарываюсь в коротко остриженные волосы. Они мягкие на ощупь. Веки Атласа опускаются, и его губы приоткрываются, когда я провожу ногтями вниз и обратно по его затылку.

— У тебя была причина оттащить меня от испытания? — Мой голос прерывается, но Атлас тоже тяжело дышит.

Из — за меняющегося цвета огней трудно разглядеть серо — зеленые глаза Атласа, но это не может скрыть напряженность, с которой он смотрит на меня сверху вниз. Несмотря на его предыдущие протесты, его руки опускаются ниже, сжимая верхнюю часть моей задницы и притягивая меня ближе к своему телу. Мы прижаты друг к другу от груди до бедер, и нет никакой ошибки в том, что его твердый член упирается мне в живот.

— Нам нужна была возможность поговорить наедине. — Движения Атласа замедляются, пока мы полностью не сбиваемся с ритма, но теперь мы танцуем под нашу собственную музыку.

Я демонстративно оглядываю переполненный танцпол. — Не хочу тебя огорчать, но мы не совсем одни.

Пальцы Атласа сжимаются на моей ягодице. — Да, но нас не слышат ни жрецы, ни камеры.

Я напрягаюсь в его объятиях, мое сердце колотится теперь по другой причине. — Какое это имеет значение?

Рука Атласа скользит по моей спине и зарывается в волосы, оттягивая мою голову назад и заставляя встретиться с ним взглядом. — Это важно, потому что ты продолжаешь говорить всем, что ты человек. Но людей не избивают четверо, трое из которых тренировались всю свою жизнь, чтобы стать чемпионами, и заживают от синяков за одну ночь.

Его рука крепко сжимает мои волосы, и мне хочется обмякнуть. Прижаться к нему и позволить ему делать со мной все, что он, черт возьми, захочет. Между моими бедрами пульсирует боль, которая борется с моим чувством самосохранения. Моя Фурия на удивление спокойна, как будто она ждет, к чему все это приведет, прежде чем перейти к действию.

Я облизываю губы, во рту пересохло. Атлас отслеживает движение, его ноздри раздуваются, пальцы в моих волосах скользят по голове. Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить контроль над своим телом.

— Я ничего такого не помню. — Я пожимаю плечами, изображая беспечность и невежество.

Атлас останавливает наши раскачивающиеся тела, удерживая нас неподвижными в океане волнообразных движений танцоров. Его мышцы напряжены, взгляд острый и оценивающий, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Ты хранишь секрет, и я собираюсь выяснить, в чем он заключается.

Я позволяю своей голове упасть обратно в его ждущую руку, пока он не поддерживает меня. — А что, если мой секрет в том, что я считаю тебя придурком?

Губы Атласа дергаются, почти растягиваясь в широкой улыбке. — Ты не очень хорошо это скрываешь.

— Наконец — то. — Голос Эйлы Лонг прорывается сквозь транс, в который меня погрузил Атлас, и я не знаю, радоваться этому отвлечению или раздражаться.

Мы с Атласом отходим друг от друга по невысказанному соглашению, в то время как Эйла смотрит на нас с раздраженным блеском в глазах. Она снова включает обаяние и обращает свое внимание на Атласа. — Я скучала по тебе. Может, выпьем еще по стаканчику, прежде чем приступить к твоему испытанию?

— Совершенно определенно. — Атлас улыбается ей, включая свою мегаваттную улыбку, которая, как я начинаю подозревать, совершенно фальшивая. Он не утруждает себя ожиданием, последую ли я за ним, оставляя меня плестись позади, как маленького грустного щенка.

ГЛАВА 19

— Э

то гораздо менее захватывающе, чем я думала.

Мы только что устроились на заднем сиденье городской машины Эйлы и возвращаемся в театр, где начался мой вечер. Ее водитель сидит впереди, и нас от него отделяет закрытое окно.

Я никогда не ездила на такой шикарной машине.

Эйла дуется, потому что, очевидно, это недостаточно увлекательно. Мы пробыли в клубе еще сорок пять минут, прежде чем Атлас наконец убедил ее уйти. Я попыталась и потерпела неудачу, но когда Атлас сверкнул своей лучезарной улыбкой, она разразилась приступом хихиканья.

Я еду задом наперед, в то время как Эйла и Атлас сидят напротив меня. Эйла скрещивает ноги, наклоняясь к Атласу. На ней самое короткое платье, которое я когда — либо видела. Это облегающий серебристый наряд, сделанный из ткани, похожей на жидкий металл. В