Притворись бабочкой - Тория Дрим

равно выйду из нее победителем? Я не могу проиграть, потому что это правда – недостатки рушат все: любовь, ожидания, огонь в глазах.

– Каждый день мы будем рассказывать друг другу по одному секрету, раскрывая свои недостатки. То, что скрыто от людских глаз. То, что находится внутри. Если к концу нашего пребывания в лагере один из нас влюбится в другого, то должен будет сказать об этом, – проговариваю я на одном дыхании. В конце мне не хватает кислорода. Жадно хватаю воздух, не решаясь кинуть взгляд в сторону Кеннета. Я пугаюсь, что он может усомниться в моей адекватности.

– Соответственно, это станет его проигрышем? – спрашивает Кеннет.

– Да.

– И что получит победитель?

– Свободу. Общение прекратится. И каждый забудет о существовании другого.

Жду его ответа с волнением, будто первоклассница. Чувствую напряжение в ногах, делаю пару движений на месте, отгоняя нервозность.

– Ты правда считаешь, что недостатки способны убить любовь?

Я вновь киваю. Не знаю, который раз за день.

– Я в игре.

Он выставляет ладонь для рукопожатия вперед. Я осторожно касаюсь ее, а Лэйн нежно сжимает мою. Осознаю, что обратного пути нет. Я создала эту игру. Неловко будет проиграть…

Глава 18

Джитта или все-таки Джи?

Дрожь распространяется по всему телу. Я ощущаю себя куклой. Лэйн будто дергает за ниточки, и из моей души постепенно вылетают слова. Он ждет моего откровения так же сильно, как я – побега со склона. Хочется раскинуть руки, притвориться бабочкой и взлететь. Мои крылья покорили бы ветер, и этот очаровательный момент засел бы в моей голове надолго. Я бы вспоминала его как один из любимых снов.

Но нет. Кеннет не спускает глаз с моего лица. Мы присели на траву друг напротив друга и одновременно затаили дыхание. Начать рассказ очень непросто, особенно когда знаешь, что человек не так близок тебе, чтобы выложить ему все секреты.

Когда мы подошли к этому месту, Лэйн показал себя с приятной стороны – вновь дал мне свою толстовку, уже другую, и я осознала, что не вернула ему первую в тот день. Он махнул рукой, а я краем глаза уловила его улыбку. Почему-то этот момент закрепился в моей памяти, а ведь именно из таких мельчайших деталей и состоит человек. Его цельный образ, сложившийся при первом впечатлении, начинает распадаться на множество мелочей – и многие из них есть только у него и ни у кого больше.

– Ты все еще хочешь знать, почему я ненавижу свое полное имя? – Я нарушаю тишину тонким голосом, который в окружающей тишине кажется громким.

Снова темнеет. Похоже, разговоры с Кеннетом по вечерам становятся чем-то особенным и приобретают смысл. Днем мы явно не столь разговорчивы и открыты друг другу.

Мне нравится атмосфера, царящая вокруг нас. Других ребят на склон больше не пустят, время посещения прошло. Именно поэтому мы одни в этом загадочном месте. Над нами звездное небо, вдали можно увидеть огоньки домов, в окнах которых горит свет. На миг забываясь, я погружаюсь во мрак. Темнота забирает нас в свою игру окончательно.

Мурашки новой волной окутывают меня, когда до моих ушей вновь доносится хриплый голос Лэйна:

– Да. Как договаривались. Сегодня – твой черед. Завтра – мой.

– Хорошо, – шепчу я. Ладони сами опускаются на колени и накрывают их. Молюсь, чтобы не появилась та давно забытая нервная привычка – чесать коленки.

Не думала, что говорить будет настолько тяжело. Снова вздрагиваю. Пытаюсь отключить все мысли и подумать только об одном – путешествии в детство. Туда, откуда взял начало тернистый путь взросления, переходный возраст, переосмысление самой себя.

– Лэйн, – обращаюсь я к нему и ловлю на себе его взгляд, – обещай, что из твоего рта не вылетит ни одна усмешка. – Произношу это как можно серьезнее, чтобы он понял: эта тема слишком личная, она не терпит неуважения. Иначе мое сердце почернеет, и я досрочно завершу игру.

– Я и не планировал над тобой насмехаться.

Я собираюсь с мыслями и один раз громко вздыхаю. Ногти так и тянутся к коленкам. Зуд распространяется по телу. Стараюсь дышать ровно и глубоко, сконцентрировавшись на собственных воспоминаниях. Меня словно бьют током, когда я дохожу до заветной точки и бросаю тихое слово:

– Джитта.

Выдыхаю. И продолжаю, зная, что у меня нет выбора. Я обязана раскрыть правду, так как сама начала игру.

– В тринадцать я сильно поправилась на фоне гормонального всплеска. Сама я этого не понимала и чувствовала себя хорошо. Знаешь, наверное, беззаботнее и счастливее меня в тот момент никого не было. Я не зацикливалась на разного рода вещах, как, например, складки на животе, надутые щеки, ляжки, на которые косо смотрели одноклассницы. Но потом меня начали оскорблять. И каждый раз, когда меня пытались уколоть, всегда кричали: «Джитта». Это слово настолько засело у меня в голове, что я больше не могла выносить его.

Сердце бьется так сильно, словно вот-вот вырвется из груди. Мне страшно открыть глаза и посмотреть на Лэйна. Я и сейчас не худая, но… Но мне так не хочется его разочаровывать. Я будто теряю свою защитную оболочку, постепенно раскрываясь перед ним.

– Мне кажется, или произошло что-то еще? – Он задает вопрос без лишней уверенности, но все же ранит мою душу. Осколки его фразы влетают мне прямо в грудь. Я инстинктивно чешу коленки, уже не в силах сдерживаться. Почему Кеннет делает вид, что знает меня целую вечность? Почему догадывается обо всем, а самое главное – видит мои слабости?

Меня накрывает неприятное чувство: озноб, резкое помутнение в глазах и зуд, жуткий нервный зуд. Никогда не думала, что кто-то окажется свидетелем этого ужасного тика. Я сама загоняю себя в тупик, размышляя над тем, что делать дальше. Он хочет услышать истину из моих уст.

– Мне неприятно, – признаюсь я. – Будто из легких выкачали воздух.

– Так бывает, когда трогаешь старый шрам. Если сложно, не продолжай.

После его слов я судорожно убираю руки с коленок. Взгляд падает на шрамы на его ладонях. Я заметила их еще в первую нашу встречу, но не спрашивала и не упоминала о них. Возможно, позже Лэйн расскажет сам. Почему-то я уверена, что за ними кроется длинная история. Не просто падение или нелепая ситуация, а что-то глубже и мрачнее.

– Дай мне несколько минут, –