Девять месяцев по контракту (СИ) - Джокер Ольга

Сердце учащает сердечный ритм, а дыхание становится неровным. Не знаю, как отреагирует мама на такую новость и не станет ли скандалить прямо в палате при дочери?

В одной руке Багримова находится Артюшка, а в другой — разноцветные шары, наполненные гелием и подарочный пакет. Лиза радостно взвизгивает, лежа на спине и во весь рот улыбается. Догадывается, что презенты предназначены именно ей.

Тимур здоровается с мамой, и я замираю. Жду, что вот-вот грянет буря между ними и на голову Багримова выльется информация о моей несчастной жизни. Мама любит преувеличивать и излишне драматизировать, вот только я, в отличие от неё, не считаю, что моя жизнь сложилась плохо.

— Добрый день, Тимур, — любезничает мама. — Вот это сюрприз тебе, правда, Лиз?

— Очень красивые шарики, — улыбается моя обессиленная крошка.

Её губы пересохли и потрескались, а кожа стала бледнее обычного.

— Ну, мне пора, — мама начинает суматошно собирать свои пакеты и сумки. — Если что, звони, Ян.

Она скрывается за дверью палаты так быстро, что я не успеваю опомниться.

Багримов переводит на меня свой взгляд буквально на секунду, но этой секунды достаточно для того, чтобы покрыться мелкими мурашками. Чёрные глаза, как обычно, внимательно рассматривают меня, только теперь не так холодно, как раньше.

— Привет, Ян, — произносит он.

— Здравствуй. Как Артюша?

Я протягиваю к малышу свои руки.

— Всё хорошо, не волнуйся. Спал всю ночь, а утром вполне нормально поел из бутылки.

Багримов отдаёт мне сына, а сам проходит по палате к Лизе. Интересно, хватило ли ему ночи, чтобы принять факт своего отцовства? Что будет с нами дальше? И как мягко рассказать обо всем дочери?

— Привет, боец.

Тимур садится на стул напротив кровати Лизы и протягивает ей презенты. Дочь, как и любой другой ребёнок, обожает игрушки и шары. Багримов неплохо подготовился ко встрече с ней, зная, чем зацепить. Сначала Лиза отвечает ему стесняясь. А затем всё больше и больше открывается, потому что Багримов внимательно её слушает и задаёт наводящие вопросы. Спустя несколько минут общения я вижу, что Лиза оттаивает. Вполне расслабленно рассказывает о том, что ей снилось во время операции и о том, как кружилась голова после того, как она пришла в себя.

Я стараюсь скрыть свои эмоции. Отвлекаюсь с помощью Артюши, но глаза то и дело находятся на мокром месте. Это теперь навсегда? У моей дочери будет самый настоящий отец?

— Я нашёл няню Артуру, — внезапно произносит Багримов, обращаясь ко мне.

Я слабо киваю и крепче обнимаю малыша. Наверное, так будет действительно правильно. Тело становится деревянным и непослушным, и я усилием воли отворачиваюсь к окну, чтобы Тимур не заметил мою растерянность.

— Мне нужно на работу ездить, — он поднимается со стула и подходит ко мне, пока Лиза распаковывает подарки.

— Я всё понимаю, Тимур, — произношу дрогнувшим голосом.

Улавливаю запах его парфюма позади себя и ненадолго прикрываю глаза. События последних дней совсем выбили меня из колеи. Сейчас единственное, чего я хочу, чтобы дети никогда не болели. В больнице, которой мы находимся, очень доброжелательный персонал, а в палате есть всё необходимое, но… как же мне хочется домой. Туда, где лечат родные стены.

— Глупая, ты всё не так поняла, — низкий голос Тимура находится совсем близко с моим виском. — Я не хочу больше видеть тебя в роли няни. Мне хочется большего, Ян.

Глава 46.

* * *

— Глупая, ты всё не так поняла, — низкий голос Тимура находится совсем близко с моим виском. — Я не хочу больше видеть тебя в роли няни. Мне хочется большего, Ян.

Непривычное тепло собирается где-то в области сердца и быстро растекается по артериям и венам. В ушах эхом проносится голос Тимура. Ещё и ещё. До глупой улыбки на губах и секундного ощущения счастья. Позволить себе ещё раз обмануться? Дать шанс тому, кто однажды уже сделал мне больно? И есть ли гарантия того, что такого больше не повторится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне удаётся взять себя в руки и повернуться к Тимуру лицом. Я пытаюсь разглядеть в его чёрных бездонных глазах подвох или намёк на шутку, но Багримов даже не думает улыбаться. Он смотрит на меня выжидающе и серьезно.

— Мне нужно немного времени, Тимур, — отвечаю ему.

— Я не тороплю.

— И Лизе скажу обо всем со временем, — перевожу взгляд на довольную малышку и даже не представляю, как именно преподнесу ей эту новость. — Я понимаю, что тебе хотелось бы, чтобы она знала сразу же, но об отце дочь никогда меня не спрашивала. Да и я не знала бы, что ответить ей.

Мне кажется, что я вижу в глазах Тимура что-то отдалённо похожее на горечь или сожаление. Что было бы, если бы я нашла его сразу же, как только узнала о своей беременности? Что было бы, если бы мы никогда в жизни больше не встретились? Наверное, Багримов думает о том же, о чем и я.

— Ты приедешь ко мне завтра? — подает голос Лиза.

Тимур поворачивается к дочери и возвращается на место.

— Конечно, приеду. Буду приезжать так часто, как ты этого захочешь, — произносит Багримов, заставляя болезненно сжиматься моё сердце.

— Хорошо, — улыбается Лиза. — Мы с мамой будем тебя ждать.

Тимур

— Проблем возникнуть не должно, Тимур Каримович, — сообщает адвокат, когда мы встречаемся с ним в московском городском суде. — Лена подписала отказ на ребёнка.

— Так быстро? — удивляюсь я.

— Сумма нашего договора оказалась немного выше, чем я предполагал, но главное, что не будет никаких претензий с её стороны.

Значит, Лена купилась. У неё практически не было шансов претендовать на моего сына, но адвокат всё равно запасся доказательствами и предложил ей кругленькую сумму денег в качестве отступных. Лена не является биологической матерью Артура, к тому же отсутствовала первые месяцы жизни ребёнка и не принимала участия в его воспитании по собственной прихоти. Лена могла бы предоставить в суде опровержения, нанять адвоката и попытаться отстоять свои права, но это стоило бы немалых денег, да и не факт, что помогло бы.

Имущественные вопросы были решены ещё до того, как мы с ней стали мужем и женой, заключив брачный контракт. Наша семья была основана не по большой любви, а на здравом рассудке, и обо всех формальностях я позаботился заранее. Прагматично немного, но как есть.

В назначенное время в холле появляется Лена. Не одна, а в компании седовласого мужчины. Он кажется мне смутно знакомым, но я даже не пытаюсь напрячь память. У меня есть дела поважнее.

Например, после того как состоится суд, я еду на выписку к Лизе. Кажется, мне с дочерью удалось найти общие точки соприкосновения, и для меня важно не нарушить то, что между нами есть. Я обещал, что успею забрать её, и это значит, что так и будет. Пусть даже ради этого мне придется отложить слушанье о разводе в суде.

— Здравствуй, Тимур.

Лена подходит ко мне, чтобы поздороваться. Выглядит, как обычно, идеально и стильно, а внешняя невозмутимость указывает на то, что развод она переносит с достоинством. Это хорошо. Мне не хотелось бы чувствовать себя негодяем и мерзавцем, который лишает матери ребёнка.

— Привет, — киваю ей.

— Как там… Артур?

— Всё хорошо. Он с няней.

Скрепя сердце мне пришлось нанять сыну няню, пока Яна с Лизой находились в больнице. Здоровье дочери в приоритете, и ей как никогда нужна рядом мама.

Лена замолкает, но минутой спустя вновь начинает говорить о том, что гложет её.

— Я ведь любила тебя, Багримов. Думала, что с помощью ребёнка получится тебя к себе привязать, но… не зря я не могу иметь детей. Не моё это. Мне сложно через себя переступить и горько, что всё так сложилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Брось, Лен. Я благордарен тебе за сына и надеюсь, что ты будешь счастлива, но без нас.

— Павел Терентьевич посоветовал мне заняться творчеством, — произносит минутой погодя.

Лена кивает на своего седовласого спутника, и я узнаю в нём психотерапевта, о котором она все уши мне прожужжала за годы нашего брака.