Девять месяцев по контракту (СИ) - Джокер Ольга

Тимур

— Госинспекция дала добро на проведение строительных работ на участке, — произносит Алиев, после совещания.

— Хорошо ты их обработал, — хмыкаю и направляюсь из конференц-зала к себе в кабинет.

Настроение у меня на удивление отличное, несмотря на то, что забот на работе меньше не стало. А ещё с самого утра я только и думаю, что о Яне. После прошедшей ночи меня конкретно на ней переклинило.

Страстная, настоящая, дарящая себя без остатка. Я буду дураком, если вновь выгоню её из своей жизни. Судьба не даст нам третьего шанса.

— Лера, мне никто не звонил? — прохожу мимо приемной и смотрю на часы.

Пора заканчивать рабочий день.

Когда жил с Леной, меня никогда не тянуло домой. Я знал, что жена ждёт меня и волнуется, но ничего не ёкало внутри. Мы жили будто на автомате, каждый своей жизнью. Тогда мне казалось это нормальным и закономерным, и менять ничего я не планировал.

— Звонили на мобильный, — отвечает Лера. — Не успела я подойти к нему, как звонок закончился.

Ругаюсь про себя, потому что обычно никогда не выпускаю телефон из рук, а сегодня рассеянность так и преследует меня. Я должен быть на связи круглосуточно, пока мой сын не рядом со мной.

Прохожу в кабинет, открываю список звонков и вижу, что звонила Яна. Улыбка моментально растягивается до ушей, когда я набираю её номер и слушаю длинные гудки. Перед глазами ярко оживают картинки нашей ночи. Её податливое хрупкое тело подо мной, тихий голос, постоянно шептавший моё имя и нежные руки, которые ни на секунду не хотели меня отпускать. Жаль, что сокровище по имени Яна я разглядел не сразу. Надеюсь, что ещё не поздно между нами что-то менять.

— Алло.

Я убираю трубку от уха, проверяю точно ли позвонил Яне. На меня будто выливают ведро холодной воды, потому что голос собеседника я узнаю сразу же.

— Лена!? Что ты, чёрт возьми, делаешь у меня в квартире?

— Я вернулась, Тимур.

— Где Яна и Артур?

Беру ключи от машины, поднимаюсь с места и широким шагом выхожу из кабинета.

— Артур со мной, а Яна уехала, — отвечает спокойным голосом Лена. — Тимур, я вернулась, чтобы все исправить. Перезагрузка и тщательная работа с психологом помогла. Я готова двигаться дальше. Не знаю, что на меня нашло перед родами, но наш с тобой сын — это… крошечное счастье.

Глава 42.

* * *

— Ты что здесь делаешь?

Я выхожу из автомобиля, громко хлопая дверцей. Отец стоит у подъезда моего дома и курит, глубоко затягиваясь сигаретой. Его лицо лишь на секунду теряет серьезность, а затем вновь приобретает тот же вид, важный и всезнающий. Он абсолютно уверен в том, что всё делает правильно.

— И мать здесь, — сообщает он.

Я догадался. Вся делегация в сборе. Интересно, родители Лены тоже решили посетить меня и Артура? Люди, которым не было никакого дела до внука, когда тот лежал в детской реанимации. Кажется, в тот момент все новости они узнавали от моих родителей, а потом уже передавали Лене, потому что её редкие звонки я упрямо игнорировал.

— Давыдовых здесь нет, Тимур, — словно прочитав мои мысли, произносит отец.

Он сбивает пепел на асфальт и протягивает мне пачку сигарет, зажатую в левой руке. Отрицательно мотаю головой и сплевываю.

— Не подскажешь, какого чёрта здесь происходит?

— Не кричи, — отец тушит окурок об урну и смотрит на меня. — Мы приехали, потому что Лена и её родители нас попросили.

— Неужели ты думаешь, что это что-то изменит? — злобно усмехаюсь. — Я не осуждаю Лену. Ошиблась, бывает. Но наши пути разошлись навсегда.

— Если бы твоя мать не прощала мне мои ошибки, мы давно бы развелись, Тимур, — отвечает отец. — В нормальной цивилизованной семье все решается. Лена ошиблась с ребёнком, ты ошибся с няней. Всё забыли и друг другу простили.

— С няней я как раз-таки не ошибся, — мотаю головой. — Отец, ты скажи начистоту, в чем конкретно проблема и почему развод с Леной так пугает тебя?

Он недовольно сопит. Не привык казаться слабым и уязвимым перед сыном, которого до сих пор считает сопляком. Не зря же он на последнем ужине у меня дома интересовался, общаюсь ли я с директором «Банк-инвеста». Я позвонил ему тогда и замолвил об отце словечко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У меня огромные долги, Тимур. Когда мы с отцом Лены начинали сотрудничество, я брал кредиты на себя. В случае вашего развода он оставит меня с голой задницей.

— Юрист?

— Сказал, что есть один шанс к ста.

Отец тянется к сигарете ещё раз, а затем передумывает. Мнет пачку в руках и отшвыривает её в урну.

— Ты мог прийти ко мне, пап, — качаю головой. — Понимаю, что ты до сих пор не воспринимаешь меня как равного себе, но, поверь мне, я не из такой задницы выбирался.

Достаю ключи, направляюсь к подъезду. Слышу его торопливые шаги позади меня и громкую одышку. После перенесенного инфаркта отец слегка прибавил в весе, к тому же продолжает втайне от матери курить, а физическая активность его почти на нуле.

Закрываются дверцы лифта, мы поднимаемся на нужный этаж и выходим. Мне хочется рвать и метать, хочется, чтобы меня и Артура оставили в покое и вернули к той прежней жизни, которая у нас была до этого — с Яной и Лизой и каким-то сумасшедшим ощущением правильности от того, что мы живем все вместе.

Первым делом, когда я оказываюсь в квартире, мой взгляд застывает на Лене. Она держит Артура на руках и поворачивается ко мне лицом. Посылает дежурную улыбку и гордо выпрямляет спину.

Мать поднимается с дивана гостиной и, ухватив отца под руку, выводит его из комнаты, оставляя нас наедине.

— Привет, — Лена подходит ближе, встает на носочки и пытается дотянуться, чтобы поцеловать меня. — Вижу, что не соскучился.

— Совершенно.

Забираю у нее Артура и с сожалением понимаю, Яны здесь нет. Логично, наверное. В такой компании ей было бы совершенно непросто.

— Нам нужно поговорить, Тим, — продолжает Лена.

— Поговоришь с моим адвокатом завтра.

— И это всё? — тихо всхлипывает. — Ты так просто откажешься от меня после всего, что между нами было? А Артур, Тим? Ему нужна мать.

— Где тебя носило, мать, когда он лежал под аппаратами искусственной вентиляции легких? Где ты была, чёрт побери, когда он нуждался в твоей любви после операции весь в трубочках и на обезболивающих? Ему было больно, он плакал, но брать его на руки было нельзя. Я всегда мнил себя чёрствым сухарём, но в тот момент моё сердце болело и кровоточило так сильно, что мне казалось я вот-вот свихнусь. Но я не имел на это никакого права, потому что должен был находиться с ним круглосуточно, только бы Артур успокаивался, вдыхал родной запах и не плакал.

Закончив монолог, я понимаю, что слишком громко кричу. Сын начинает копошиться у меня на руках и тихонько хныкать. Отхожу подальше от Лены, опускаю Артура в электрокачели и смотрю ей в глаза. Только сейчас осознаю, что она совершенно пустая. Как снаружи, так и внутри. Делает вид, что слушает меня и что-то понимает, но её зелёные глаза ни капли не меняются — там нет сочувствия, там нет переживаний, там нет любви. Она не знает Артура, а он не знает её.

— Мы оба понимаем, что мой сын только мой.

— Я… Чёрт, Тимур, как ты можешь? — вскрикивает. — Это я ездила в клинику, возилась с суррогатной мамой, покупала ей фрукты и овощи, чтобы наш сын получал важные витамины и микроэлементы. Я и подумать не могла, что когда я буду восстанавливать своё душевное равновесие, ты будешь спать с Яной…

— Молодец, что всё это затеяла. Я благодарен тебе, но ты бросила всё на половине пути.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но я вернулась, чтобы всё исправить…

В этот момент Артур начинает вновь тихонько и жалобно хныкать. Лена мечет на меня взволнованный взгляд и переводит его на сына.

— Почему он плачет?

— Ему нужно сменить подгузник или покормить.

Судя по выражению лица бывшей жены, она всё ещё далека от этого. Наверное, мысленно Лена где-то на Бали, где жаркая погода, океан и бесконечный релакс.