Клуб избранных - Александр Овчаренко

Богданович был профессионалом до мозга костей: он не употреблял спиртное, не курил, его не интересовали женщины, он не был жаден до денег и не являлся карьеристом. Когда-то у него была семья, но пять лет назад жена умерла, а дети выросли и разъехались ещё раньше. Богданович жил работой: только на работе он чувствовал себя психологически комфортно и уверенно. Никто, кроме него, не обладал таким опытом оперативной работы и работы с агентурой. Борис Богданович приходил на работу раньше всех и уходил домой поздно вечером, когда город уже спал. Иногда он пропадал и появлялся в офисе через несколько дней. Это означало, что Борис Юрьевич нащупал что-то очень важное. Результатом таких отлучек являлись хитроумные оперативные комбинации, благодаря которым Кох был ещё жив. Раз в месяц Борис Юрьевич готовил для шефа аналитическую справку. Это не входило в его непосредственные обязанности, но Борис Юрьевич относился к анализу оперативной обстановки очень ответственно, считая, что без этого невозможно разрабатывать стратегию «главного удара».

Кох высоко ценил его аналитические способности, так как предположения Богдановича в большей степени оказывались верными.

– Поясни! – коротко бросил Кох вошедшему начальнику службы безопасности и пододвинул ему листок с пометками.

Богданович взглянул на свою справку и, не меняя выражения лица, без предисловий ровным голосом стал давать пояснения. Кох слушал внимательно и ловил себя на мысли, что Богданович заранее подготовился к этому визиту: формулировки были точны и лаконичны, предложения конкретны, а выводы убедительны.

– Меня настораживает не активизация мусульманского подполья: их действия в общих чертах можно просчитать без труда, меня очень беспокоит позиция Москвы, – тихо, но внятно проговаривал каждое предложение ветеран отечественной спецслужбы. – При такой сложной политической обстановке, которая имеет место в республике, федеральный центр обязан предпринять целую серию мер экстренного характера для нормализации обстановки, но этого нет. Что это – элементарный просчёт? Вряд ли! Сейчас не девяностые годы, когда слабость центра была общеизвестна, скорее всего, замышляется какая-то хитрая комбинация. Поверьте моему слову: в Москве сидят профессионалы экстра-класса, и они не будут зацикливаться на экономической составляющей существующей проблемы. Интуиция мне подсказывает, что мои бывшие коллеги начали большую игру, в которой Тарской республике отводится роль жертвенного барана.

– Вы не утрируете, Борис Юрьевич? – не выдержал и перебил Кох. – Целая республика в качестве разменной пешки?

– Когда на кону стоят интересы всего государства, это малая жертва. В истории государства российского верховные правители шли и на большие жертвы.

– Интересы государства? А может быть, интересы первых лиц государства?

– Разве это что-то меняет? Политик, обладающий президентскими полномочиями для осуществления задуманной им комбинации, задействует весь административный ресурс. Я допускаю даже силовое решение проблемы. Беда в том, что мы не знаем конечной цели их замыслов, поэтому не можем выстроить результативную линию защиты. Пока не можем! Конечно, я могу гарантировать безопасность на начальном этапе, но при условии, что наше присутствие в республике будет номинальным, то есть мы откажемся от претензий на нефтяной холдинг «Чёрное золото».

– Уйти с рынка? Никогда! Вы что, не понимаете, что отказ от борьбы за тарскую нефть равносилен поражению! Да меня компаньоны сожрут с потрохами!

– Тогда будем готовиться к затяжным боям, боюсь, что вестись они будут с переменным успехом.

– Можете объявлять мобилизацию, со своей стороны я денег не пожалею. Да, вот что я ещё хотел сказать: Борис Юрьевич, не мне Вас учить, но вряд ли Центр оставил республику без присмотра. Местное ФСБ не в счёт, ищите московских эмиссаров. В выборе сил и средств себя можете не ограничивать.

– Уже! – коротко ответил Богданович. – Уже ищем, и вот ещё что… – с этими словами Богданович извлёк из кожаной папки листок бумаги и передал шефу.

– Что? Березуцкий прилетает в Москву? Он что, сумасшедший? Он же в розыске! Да его возьмут прямо у трапа самолёта, – удивился Кох.

– Не возьмут, – невозмутимо возразил Богданович. – Он прилетает, как Лазарь Белевич, бизнесмен с двойным гражданством. Не думаю, что для моих бывших коллег это является тайной, но сейчас его не тронут. Видимо, визит Березуцкого кремлёвским аналитикам «в масть». Кстати, в плане у Березуцкого рабочая поездка в Приволжскую Тарскую республику, с целью ознакомления с работой холдинга «Чёрное золото» на предмет заключения взаимовыгодных контрактов.

– Мне надо подумать! Можете быть свободны.

После ухода Богдановича Кох включил огромную плазменную панель, и, удобно устроившись в кресле, стал переключаться с канала на канал.

– Что за чёрт! – выругался Кох, глядя на экран. Из десятка просмотренных им каналов четыре транслировали передачи, посвящённые венценосной семье Романовых. На первом канале популярный женоподобный историк визгливым голосом с надрывом рассказывал о казни самодержца в доме инженера Ипатьева. На соседнем канале шёл фильм с участием популярного английского актёра, сыгравшего одного из убийц русского царя и его семьи, а на канале «Культурный досуг» два известных писателя до хрипоты и взаимных оскорблений спорили о роли самодержавия в российской истории. Даже кабельное телевиденье демонстрировало документальный фильм из цикла «Россия, которую мы потеряли», в котором авторы старались убедить зрителя в том, что все беды в России начались после отречения от престола Николая II.

– Это что-то новенькое! – произнёс вслух Генрих Вольфович, отлично знавший расценки за эфирное время. – Интересно, кому и зачем это понадобилось? Очень интересно! – подумал Кох и переключился на канал «Защитник Отечества». На канале шла передача о необходимости возрождения символов воинской доблести – Георгиевских крестов, и введении в армии и на флоте полковых (корабельных) священников.

На экране молоденькие солдатики старательно крестили бритые лбы и целовали крест батюшке, который в прошлой жизни был опытным и идеологически выдержанным политработником.

Кох смачно плюнул в экран и выключил телевизор. Он чувствовал, что чего-то не понимает, что-то очень важное прошло мимо его сознания. Вокруг него крутились и куда-то утекали большие деньги, а он не владел информацией. Генрих Вольфович не верил в благородные порывы души, оплаченные из чужого кошелька, поэтому телевизионная раскрутка страстотерпцев Романовых ему не нравилась. Самого Романова он считал плохим политиком и слабым руководителем, слабоволие которого привело Россию к политическому и экономическому краху, но кто-то упорно, не жалея денег, пытался внушить россиянам обратное. Но кто этот таинственный кукловод?

– Березуцкий! – воскликнул Кох, осенённый догадкой, и хлопнул себя по коленке. – Ну, конечно, Березуцкий, больше некому! Узнаю его почерк. Ах, старый лис, опять готовит какую-то грандиозную аферу! Не человек, а генератор паскудных идей! – восхищённо воскликнул Кох, у которого в голове сложилась цельная картина происходящего. Теперь он смотрел на мир глазами Березуцкого и понимал его замысел.

Березуцкий не оставил мысль о политическом переустройстве России. Однажды он был близок к осуществлению своей мечты, но происки конкурентов и завистников рассорили его с Харьковским. После чего Борис Исаакович сначала лишился всех занимаемых постов, а потом и самой России. Вынужденная эмиграция в Лондон больно ударила по его самолюбию, а таких обид Борис Исаакович не прощал. Он вообще не умел прощать.

Как-то в детстве его обидел мальчишка из соседнего двора: выгреб из карманов школьной курточки все деньги, которые родители дали на обед, а потом, для куража, дал щуплому Боре в ухо.

Прошло три десятка лет, и Борис Исаакович встретил обидчика, который по иронии судьбы превратился в крупного бизнесмена. Борис Исаакович, к величайшему удивлению последнего, встретил его, как лучшего друга, хотя дружбы между ними никогда не водилось. После дружеских объятий и похлопываний по плечам, Березуцкий с ходу предложил новообретённому земляку крупный совместный проект на очень выгодных условиях. Земляк подумал-подумал, и согласился, так как не имел, как его новый напарник, выходов на международные рынки. Через полгода, когда дела пошли на лад и ожидались баснословные прибыли, Борис Исаакович неожиданно предложил компаньону выкупить у него долю.

– Понимаешь, я тут заводик автомобильный на Волге прикупил, так что средства на модернизацию нужны, как воздух, а два таких крупных проекта я не вытяну! – пояснял он компаньону.

Компаньон подумал и вложил в «перспективный» проект почти всё своё состояние, предварительно выкупив у Бориса Исааковича его долю. Однако после этого его стали преследовать неудачи, и вскоре он благополучно обанкротился. В Москве откровенно поговаривали, что банкротство не обошлось без «дружеского участия» Березуцкого.